Ознакомительная версия.
Проекту явно не везло, поскольку именно 2007–й был годом политического противостояния Таллина и Москвы, когда бронзовый памятник Советскому воину–освободителю вывезли из центра эстонской столицы и в столицах обеих стран прошли массовые демонстрации протеста. В тот решающий день в эстонском парламенте депутат от Партии реформ Игорь Грязин категорически высказался против Nord Stream и даже пригрозил внести на повторное рассмотрение парламента законопроект «О морской границе», предполагающий расширение границ территориальных вод Эстонии на три морские мили (5,5 км) в сторону Финляндии.
По словам господина Грязина, Эстония и Финляндия добровольно оставили между своими водами нейтральный «коридор» шириной в шесть миль (по нему и проходит Nord Stream), но международное право позволяет закрыть его в одностороннем порядке, без согласования с Россией. В итоге парламент заблокировал любые действия в рамках этого проекта на территории Эстонии. России снова пришлось менять маршрут газопровода.
Спустя полгода Россия согласилась на третью существенную уступку, на этот раз Швеции. «Газпром» отказался от строительства морской платформы с компрессорной станцией в территориальных водах ЕС. В результате, как считает аналитик «Тройки Диалог» Валерий Нестеров, Nord Stream AG придется искать беспрецедентные технические решения. Если обычно для исправной прокачки газа по суше на 100–120 км требуется одна газокомпрессорная станция, то подводный трубопровод Nord Stream протяженностью 1200 км не предусматривает ни одной компрессорной станции в море – лишь на берегу. Таких технических экспериментов мир еще не ставил.
«Газпром» вынужденно продлил изучение подводной части маршрута сначала до октября 2008 года, потом до февраля, а потом и до конца 2009 года. Результаты исследований пообещали включить в финальную версию отчета компании по экологическим стандартам ОВОС в трансграничном контексте в 2009 году. Европейцы не просто «динамили» проект, они его отфутболивали.
В ноябре 2008 года терпение Владимира Путина лопнуло. Он устал ждать, пока Европа справится со своими страхами, и предложил ей «определиться раз и навсегда – нужен Евросоюзу Nord Stream, или мы построим заводы по сжижению газа и отправим его в другие части света». Федеральный канцлер Ангела Меркель постаралась успокоить российского премьера, мол, нужен, не сомневайтесь… Швеция и Финляндия молчали.
Голландские высоты
С самого начала было решено, что в проект можно и нужно включить еще кого–нибудь из европейских участников, чтобы страх европейцев растворился в понимании той пользы, которую проект принесет Евросоюзу. На эту роль рассматривались несколько корпораций, и на финишной прямой оказались французская Gaz de France (GDF Suez с июня 2008 года) и голландская Gasunie. От первой из них «Газпром» ожидал содействия в допуске на внутренний рынок Франции в виде продажи газотранспортных сетей или получения прямых контрактов с крупными промышленными потребителями. Однако ни в 2006–м, ни в 2007 году «Газпром» не дождался уступок со стороны Франции, и это предопределило выбор партнера.
Третьим иностранным участником Nord Stream, получившим 9% в проекте, стала Gasunie. Взамен голландцы предложили такую же долю в газопроводе Balgzand Bacton Line (BBL), соединяющем Голландию и Великобританию. Несмотря на то что стоимость проектов серьезно отличается (Nord Stream оценивается в $15 млрд, а BBL – в $900 млн), «Газпром» пошел на эту сделку в первую очередь ради дополнительной поддержки проекта в Евросоюзе и еще одной возможности выйти на рынок Великобритании. В 2007 году глава «Газпрома» Алексей Миллер и президент Gasunie Мар–сел Крамер подписали меморандум о взаимном участии компаний в проектах Nord Stream и BBL.
Мотивация немецких и голландских концернов в этом проекте предельно ясна: каждый из них юридически закрепил за собой право на прокачку определенного объема газа из России, но по существу решил более глобальную задачу – гарантированной закупки дополнительных объемов газа у «Газпром экспорта» и получения прибыли от его реализации конечным потребителям Европы. Следует учесть, что на таких рынках, как немецкий или голландский, концерны продают газ вдвое дороже, чем покупают его у оптовых производителей.
В свою очередь, покорение «Газпромом» голландских высот в виде BBL позволит монополии сэкономить средства на продолжении строительства Nord Stream от Голландии до Великобритании, как это планировалось изначально, и воспользоваться для выхода на этот рынок норвежской и голландской газовыми системами. Летом 2006 года Виталий Васильев, глава Gasprom Marketing & Traiding (дочерняя структура «Газпрома» в Великобритании), рассказывал мне, что для получения 10–15% рынка Великобритании монополии необходимо организовать поставки 3–7 млрд кубометров по газопроводам Interconnector и BBL, мощность каждого из которых составляет 20 млрд кубометров.
Отметим также, что акционером BBL Company помимо Gasunie (60%) является и участник Nord Stream E.On Ruhrgas (20%). После размена с «Газпромом» доля Gasunie снизилась в BBL до 51%. Руководитель отдела исследований газовой отрасли Института проблем естественных монополий Алексей Громов сравнил эту сделку с получением «Газпромом» входного билета на британский рынок газа. После срыва сделки по поглощению британской Centrica вариант с Gasunie оставался для «Газпрома» практически единственным шансом для утверждения не только на оптовом рынке, но и в сфере распределения топлива конечным потребителям Великобритании.
В конце 2008 года совет директоров «Газпрома» принял еще одно беспрецедентное решение: участников Nord Stream может быть значительно больше. Как сообщили в монополии, вхождение новых акционеров в проект будет происходить за счет снижения доли немецких концернов BASF и E.On. Лично я могу объяснить это только тем, что ничто из сделанного до сих пор не привело Владимира Путина к желанной цели: Европа продолжает избегать Nord Stream, и немецкие власти не гарантируют решения проблем. На очереди в 2009 году, что неудивительно, GDF Suez.
Клуб бывших премьеров
Когда Эстония развернула Nord Stream бумерангом в Финляндию, было решено прибегнуть к политическому лоббизму. В августе 2008 года должность в Nord Stream AG получил бывший премьер Финляндии Пааво Липпонен. Это был третий случай, когда Россия приглашала в газовые проекты бывших глав европейских правительств. Дорогу проторил экс–канцлер ФРГ Герхард Шредер, которого в 2006 году на должность председателя комитета акционеров Nord Stream AG позвал лично президент России Владимир Путин. Весной 2008 года от аналогичной должности в South Stream AG отказался итальянский премьер–министр Романо Проди. Экс–премьер Финляндии, бывший тогда консультантом в финской энергокомпании Pohjolan Voima, от предложения «Газпрома» отказываться не стал.
«Пааво Липпонен работает советником Nord Stream по вопросам воздействия строительства газопровода на окружающую среду, а также по процедуре получения разрешений на строительство в акватории Финляндии. С его помощью мы стараемся прояснить юридические вопросы по применению ряда законов и требований финского законодательства», – пояснили мне в Nord Stream AG.
Впрочем, сам Пааво Липпонен в интервью финскому деловому изданию Helsingin Sanomat описал свою роль иначе. «Я независимый консультант. Независимость при этом означает, что я могу передавать финским чиновникам точку зрения менеджмента Nord Stream и наоборот, послания от людей, принимающих решения в Финляндии». В компанию его пригласили Герхард Шредер и гендиректор Nord Stream AG Маттиас Варниг. Глава правительства Финляндии Матти Ванханен и президент страны Тарья Халонен одобрили это решение.
Польский вариант перемирия
Польша со своими способностями создавать постоянные проблемы для России в газовой сфере, достойна отдельного разговора. Дело в том, что именно желание обойти Варшаву стороной (ну, может быть, еще и проигранная Александру Лукашенко газовая война 2004 года) подвигло Владимира Путина к идее построить газопровод, чтобы от скважины до конфорки не было ни одного транзитного «пассажира».
Для «Газпрома» Польша – как больной зуб, вырвать его нельзя, а вылечить не получается. Дело в том, что в середине 1990–х годов власти Польши подписали соглашение с Россией о строительстве газопровода Ямал—Европа из России в Германию. Денег не было совсем, и любые инвестиции считались оправданными.
Воспользовавшись моментом, «Газпром» провел очень выгодную для себя сделку: выделил кредит на 90% строительства газопровода, создал СП Europolgas с местным энергоконцерном PGNIG (по 48% акций у каждого) и записал в устав принцип «бесприбыльной» деятельности предприятия.
– Как же так можно? – спрашивала я неоднократно у менеджеров «Газпрома». – Ведь там тысячи километров трубы, и вы хотите бесплатно газ качать через Польшу? Но ведь ни одно мировое правительство не одобрит такую махинацию.
– Почему махинацию? Все законно, – отвечал мне один уважаемый мною специалист «Газпрома».
Ознакомительная версия.
