— Громкая прорусская риторика на фоне возвращения Крыма перезапустила процесс поиска решения этой проблемы?
— Эти вопросы не то чтобы не решены, они на серьезном уровне особо и не обсуждаются. А это должно быть проговорено, это должно быть всем понятно. Проблема стоит, и стоит достаточно давно. Просто ее актуализируют маргиналы, националисты. И власть, прекрасно понимая опасность этой темы, пытается всячески ее притушить. А решить ее можно только сформулировав концепцию нации россиян — русских. Должна быть серьезная дискуссия, должны быть изменения в учебниках, какие-то мероприятия специальные, кино, система образования, литература, специальная политика, которая одни подходы к России как к гражданской нации поддерживает, транслирует, а другие отсекает. Вот этого пока нет.
— Осенью мы с вами говорили, что политические споры почти не отражаются на личных взаимоотношениях россиян. Однако украинские события оказались весьма конфронтационными для нашего общества. Впервые пришлось наблюдать, как расхождение во взглядах приводило к распаду семей, многочисленным ссорам, расставанию с друзьями и приятелями. Впрочем, возможно, такой фон создают социальные сети и СМИ, узкие сообщества?
— В фейсбуке один из моих друзей написал: странно, все трубят о всеобщем воодушевлении, подъеме, эйфории, а у нас в районе Очаково-Давыдково никаких признаков — все спокойные, нормальные, ни флагов, ни дискуссий, ни мордобоя. Так что всплеск позитивных настроений и патриотических чувств происходит в основном не на улицах, а дома, на кухнях. Поэтому и конфликты происходят в достаточно узком слое политизированных людей, весьма активных в социальных сетях. Их немного, но они очень говорливы и шумны. Не надо их вопль принимать за голос нации. Что с ними делать? Да ничего не делать, покричат — перестанут. Мы, кстати, спросили у людей, как поступать с теми, кто имеет отличную от тебя точку зрения на вопрос Крыма, Украины. Может, сразу их на Колыму отправлять, в Воркуту и в прочие солнечные места? Так вот, доминирующий ответ: «Государство и общество не должны в это вмешиваться. Какое мнение иметь и высказывать по Крыму — это частное дело каждого конкретного человека». Сторонников запретить таким людям доступ в СМИ, ввести политическую цензуру тоже очень мало.
Конечно, в момент эйфории, пафоса, когда мы все объединены и у нас очень простая картина мира — «там они, тут мы», действительно возникает опасность, что те, которые вроде бы наши, но почему-то не с нами, либо чего-то не понимают, либо просто враги. Если враг не сдается, его уничтожают, тем более что у нас давние традиции уничтожения «своих, чтоб чужие боялись». Но нет, ничего подобного, к счастью, не происходит. Мы соединены, но не опьянены.
Таблица 3:
Следует ли России официально признать новые власти Украины или нет? (%)
— Патриотическая эйфория по поводу крымских событий не застилает людям глаза? Не мешает трезво оценивать риски глобальной конфронтации, угрозу от возможных санкций?
— Сегодня за украинскими событиями следит уже меньше людей, чем раньше. Пик был в середине марта. Желания вслед за Крымом устроить поход на Донбасс, Харьков, Одессу, Приднестровье нет. Глобальной войны нам не нужно. Раздела Украины, других постсоветских государств по этническому принципу «все русские территории нам, остальные себе» тоже не нужно. Рассказы про Аляску и Гавайи всеми воспринимаются именно как шутки, а не как программа действий. Желания вот прямо сейчас срочно разжечь мировой пожар точно нет.
«Если Крым к нам возвращается после стольких лет — значит, мы не только возвращаем свою землю, но и собственное достоинство, самоуважение, веру в себя и в свою страну»
Фото: РИА Новости
— Жесткую позицию по отношению к крымской и украинской политике Путина заняла часть непарламентской оппозиции. Другая ее часть, напротив, солидаризировалась с президентом и призывает его не останавливаться, а действовать еще решительнее...
— В непарламентской оппозиции различимы два крыла: условные националисты, которые критиковали власть за недостаточную патриотичность, за слабую защиту интересов России, и условные либералы, обвиняющие власть, что она не европейская, пещерная, тянет Россию назад в автаркию, в изоляцию и так далее. Это второе крыло сегодня никому не интересно, их просто никто не слышит, хотя они кричат во весь голос. Вероятно, они еще всплывут через какое-то время, особенно на волне экономических сложностей, если те приобретут действительно значительный характер. Но сейчас как политического фактора их нет.
А вот националистическое крыло, которое два года назад ходило вместе с либералами по Болотной и прочим площадям, сегодня сменило ориентацию. Они требуют: «Даешь Донбасс, даешь Приднестровье!» и так далее. Нельзя критиковать Путина за то, что он недостаточный патриот и недостаточный националист, потому что ты болтаешь, а он делает… Политические акции этого крыла серьезно подросли. Правда, чтобы войти в серьезную политику, им надо решить проблему Жириновского, который занимает их законное место на парламентской сцене и никуда исчезать не собирается.
Таблица 4:
Охарактеризуйте в двух-трех словах людей, находящихся у власти на Украине (%)
— Поговорим о властных и экономических элитах. На словах они всецело поддержали действия Кремля. Но не под запись в основном выражают многочисленные беспокойства — о санкциях, о дальнейших взаимоотношениях с по-прежнему братским украинским народом, об угрозе изоляции нашей страны на мировой арене, об экономической стагнации.
— Элита наша в основном молчит, боится и горюет. Ну и дежурно хлопает и произносит здравицы, конечно. Но внутренне она очень напряжена, испугана, подавлена. Она стоит перед экзистенциальным выбором. Дело в том, что наша элита таковой является только по названию. А по содержанию, как определяют наши выдающиеся историки Юрий Пивоваров и Андрей Фурсов, это не элита, а «привластная группа». Чем она отличается от элиты? Элита субстанциальна! То есть короли сменяются, а элита остается. Особо ретивым и самонадеянным и голову могут отрубить, и выслать в изгнание, но на их место обязательно придет кто-то другой, возможно, даже сын или внук казненного. Элита воспитывается не годами, а веками, и она играет огромную роль в управлении страной. Фактически именно она, а не монарх задает стратегические ориентиры и ценностные образцы, решает, что хорошо, а что плохо, вырабатывает правила игры. Самый яркий пример элитарного общества — это, конечно, Великобритания. По сути, там с семнадцатого века большой перетасовки элит не было.
А у нас есть не элита, а привластная группа, которая полностью зависит от первого человека, будь то монарх, генсек или президент. Поэтому она почти ничего не делает самостоятельно. У нее два инстинкта: либо угадать желание правителя, либо украсть и убежать, потому что все время угадывать желания правителя довольно утомительно.
Ровно такую элиту мы имеем и сейчас. Отличие только одно: последние два десятилетия наша привластная группа считала настоящей властью не Кремль, а Вашингтон. Соизмеряла все происходящее с интересами и указаниями тамошнего «обкома». В 2000-е годы началась медленная, но неуклонная переориентация обратно на Кремль и связанная с этим перетасовка, «перебор людишек». Крым подвел под этим процессом жирную красную черту. Всем желающим сохранить двойную лояльность, варианты к отступлению — большой привет! Поэтому элита и дергается, и корчится в муках выбора: туда или сюда? Конечно, внешне растягивая губы в широкой улыбке.
Таблица 5:
Вы лично знаете, слышали или сейчас впервые слышите о бандеровцах? (%
— В недавней речи Владимира Путина очень жестко прозвучал термин «национал-предатели». Судя по всему, процесс размежевания с антинациональным крылом элит продолжится?
— Я думаю, размежевание закончится так, как оно всегда заканчивалось. В XV–XVI веках недовольные Москвой князья и дружинники отъезжали в Литву. Сейчас отъезжают в Лондон, на Лазурный берег, на Гоа. Кто-то — как князь Курбский, Березовский или Чичваркин — обставляют отъезд с апломбом, говорят, что «выбирают свободу». Большинство же отъезжающих делают это тихо, потому что они на роль великих политиков и певцов свободы не претендуют, но просто понимают, что дальше им здесь свои гешефты уже не получится обделывать.
Собственно говоря, Путин пару лет назад, когда впервые сказал о национализации элиты, уже всех предупредил: «Ребятки, шутки закончились, начинается серьезная игра. Давайте определяйтесь — или там, или здесь». Многие его не услышали — или услышали, но не поверили. Большинство серьезных игроков определилось: «Да, мы здесь». Кто-то тихонечко стал отползать, кто-то притаился, подумал, что это, наверное, «очередная блажь у начальника». Теперь вот Крым как момент истины показал: нет, это не блажь, это осознанный выбор, и элитариям его приходится делать — каждому для себя. Хотя, конечно, страшно не хочется.
