Заметим попутно, что пиетет перед французской и немецкой культурами не помешал утвердиться в русском языке слову «англоман», но не вызвал подобных образований от имен "француз" или "немец". А случилось это потому, что людей, подражавших англичанам, ценящих их образ жизни и культуру, в России всегда было так мало, что их фактическая обособленность нуждалась в формальном закреплении, что и отразило их прозвище, не имеющее никакого отношения к русскому словотворчеству. В то время как люди, интересующиеся французской, немецкой и прочими культурами стран континентальной Европы, как прежде, так и теперь, являют собой обыденную картину русского просвещенного общества, и выделять их как-то особо смысла не имеет.
Год прошедший, именовавшийся годом Франции и России, принес достойные плоды взаимодействия наших культур, а минувшая неделя дала этому новые подтверждения. Вокально-инструментальный ансамбль старинной музыки "Les Arts Florissants" ("Цветущие искусства") — один из самых именитых в мире исполнителей барочной музыки на исторических инструментах во главе с его основателем и дирижером маэстро Уильямом Кристи привез нам в дар свое прочтение последней оратории Георга Генделя "Иевфай".
Ученик Гарвардского и Йельского университетов клавесинист Уильям Кристи так увлекся барочной музыкой, в особенности ее французскими сочинениями XVII-XVIII вв., что еще молодым переехал жить во Францию, где стал увлеченным пропагандистом, даже первопроходцем в ее изучении и исполнении, будь то оперы, мотеты, придворная музыка. В 1979 г. Кристи основал ансамбль "Les Arts Florissants", резиденцией которого уже 20 лет является город Канн в Нижней Нормандии, где расположена также созданная маэстро Академия молодых певцов. Свои изыскания в музыке XVII-XVIII вв. Кристи распространил также и на других великих европейцев: Монтеверди, Скарлатти, Росси, Перселла, Генделя, Гайдна, Моцарта. Он — один из тех, кому мир обязан возрождением интереса к барочной музыке. Почему он посвятил этому жизнь, поясняют его слова, сказанные перед концертом в Зале имени П.И. Чайковского: "Важнейшее свойство музыки — провоцировать движение нашей души. В этом смысле прошлое — лучше настоящего. Великие люди прошлого подчас говорят лучше, чем сегодняшние". К этому хочется присовокупить слова большого человека и гуманиста — Гилберта Кита Честертона: "С воспитательной точки зрения Старое время лучше Нового".
Музыка оратории Генделя "Иевфай", услышанная в трактовке и исполнении "Les Arts Florissants", героико-величава и проста, трагически-драматична и лирична, высока и нежна одновременно. Она просветлила наши души, истосковавшиеся по сильным, но добрым и возвышенным чувствам. Хоры, которые хористы исполняли в лучших традициях ансамблевого пения и, не скрывая эмоций, пел, дирижируя, сам Кристи, потрясали подлинностью переживаемых чувств. Библейская легенда о том, как избранный вождем евреев в битве против аммонитян Иевфай дал обет Богу в случае победы принести Ему в жертву первого, кто встретится по возвращении, не нова. Но высота мыслей и поступков его дочери, которая оказывается этой жертвой, ее матери, жениха, да и всего окружения, переданная в музыке, возвышает слушателей. Стройно и сдержанно, как того требуют каноны барокко, сыграл оркестр. Солисты исполнили свои партии, нимало не погрешив против музыкальной и духовной гармонии оратории. Особой похвалы заслужили молодая певица Кэтрин Уотсон (Ифис, дочь Иевфая), сумевшая своим чистым прозрачным голосом передать высоту душевного строя героини, а также контратенор Дэвид Дикью Ли (Хамор, жених Ифис), — обладатель редкого вокального и технического мастерства. Их дуэт из первого действия стал поистине украшением концерта.
Браво маэстро Уильяму Кристи за то, что он всю жизнь идет смолоду избранным путем, любовно и бережно возрождая к жизни великие сочинения Старых музыкантов! Потому что, как говорил Честертон: "Если вы не будете красить белый столб, он скоро станет черным". Этот добрейший человек считал, что мир драгоценен и беззащитен, его все время надо отвоевывать. "Природа кажется бессмысленной и жестокой "со спины" и прекрасной, если глядеть ей в лицо".
В эти дни поздней осени 1941 года на подступах к столице Советского Союза определялся не только исход Второй мировой войны, но и то, по какому пути пойдёт дальнейшее развитие человечества.
Практически все военные силы континентальной Европы были брошены против СССР. Помимо официальных союзников Германии: Италии, Венгрии, Финляндии, Румынии, Болгарии, Словакии, Хорватии, — в боях принимали участие "добровольцы" из Испании, Франции, Голландии, Бельгии, Норвегии и других европейских стран, в том числе — оккупированных Третьим рейхом. Нейтралитет соблюдали разве что Швеция и Швейцария. Это был настоящий "крестовый поход" на Восток.
За четыре месяца непрерывных боёв части вермахта и их союзников вышли на рубежи, с которых вполне реальным выглядел "бросок на Москву". Захвату советской столицы (операция "Тайфун") в планах "блицкрига" придавалось решающее, главное значение.
Не только потому, что её падение должно было на уровне символов "вырвать сердце" у идейной, политической и военной системы СССР — война продолжалась бы и после этой катастрофы. Не только потому, что падение крупнейшего города с его промышленным и — особенно — транспортным потенциалом резко снизило бы военные возможности Советского Союза. Но прежде всего потому, что падение Москвы означало бы вступление в войну Японии на Дальнем Востоке и Турции в Закавказье, а также, скорее всего, — отказ Великобритании и США от реальных союзнических отношений.
Именно поэтому Верховным Главнокомандующим и Государственным Комитетом Обороны СССР было принято решение Москву не сдавать. Г.К.Жуков 26 ноября 1941 года писал: "Остановить теперь противника на подступах к нашей столице, не пустить его, перемолоть в боях гитлеровские дивизии и корпуса… Московский узел является сейчас решающим… Пройдет ещё немного времени — и наступление врага на Москву должно будет захлебнуться. Нужно во что бы то ни стало выдерживать напряжение этих дней".
А напряжение в те дни было таким, что живая сила, боевая техника и даже стрелковое оружие распределялись буквально поштучно. И судьба битвы решалась порой в столкновениях нескольких тысяч, сотен и даже десятков человек, что нашло своё отражение, например, в подвигах подольских курсантов или 28-и панфиловцев. Порой казалось, что еще чуть-чуть — и оборона Москвы не выдержит. На отдельных направлениях части противника пробились совсем близко к советской столице и находились в 20-25 км от Кремля. Но это трагическое "чуть-чуть" не произошло, на каждый удар противника советские войска отвечали контрударом, на пути вермахта возникали всё новые и новые рубежи обороны. Вполне возможно, что слова "Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!" — были сказаны вовсе не политруком Василием Клочковым, но эти слова повторяли миллионы людей, они стали для них не только призывом, но и внутренним руководством к действию.
4 декабря советские войска перешли в контрнаступление по всему фронту.
Та война не зря была названа и по сути была Великой Отечественной. Более чем миллионной группировке вермахта и его союзников под Москвой противостояла не только Красная Армия, а, практически, всё население страны, мобилизованное и организованное коммунистической партией и советским правительством для защиты Отечества и его столицы — Москвы.
О том, насколько на самом деле велик был "запас прочности" у защитников Москвы, свидетельствует, например, один-единственный факт: более 7000 вылетов вражеских бомбардировщиков привели к разрушению 1500 московских зданий, или менее чем 2% от их общего числа. Для сравнения — в Лондоне 1940 года количество разрушений было почти в 10 раз большим.
"Вопреки" политическому руководству, как это стало модным утверждать сегодня, войны такого масштаба и даже сражения такого масштаба не выигрываются и не проигрываются.
А битва под Москвой стала одним из самых длительных (с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года) и кровопролитных (данные по убитым колеблются в пределах от 1,4 до 1,9 млн. человек) сражений Великой Отечественной и Второй мировой войны. С ней сопоставим, пожалуй, только легендарный Сталинград (17 июля 1942 года — 2 февраля 1943 года, свыше 1,5 млн. безвозвратных потерь с обеих сторон).
Именно после разгрома вермахта зимой 1941-42 года, Англия, США и еще 26 стран мира объявили о создании антигерманской коалиции, что предопределило не только исход Второй мировой войны и Победу 1945 года, но и весь "формат" современного человечества, отрицающего идеи не только расового, но и любого иного превосходства одних людей над другими, не исключая критерия "богатства". Поэтому отождествление немецкого нацизма и советского социализма на руку только современным, "рыночным" фашистам. И новая "битва под Москвой" против них — ещё впереди.
