Юлия Юзик - Невесты Аллаха; Лица и судьбы всех женщин-шахидок, взорвавшихся в России

Вопросы без ответа: Почему именно спустя 4 года, аккурат накануне президентских выборов, Басаев опять проявляет свою активность? Почему именно Басаев угрожает президенту Путину новыми терактами накануне выборов? Кто злорадно хочет напомнить президенту России о его обещании уничтожить терроризм? Кто, наконец, на самом деле является заказчиком женщин-шахидок в России?

12 марта 2003 г.

Раскладываю перед собой фотографии «норд-остовских» девочек, которых силой забирали из дома, и перечитываю заявление Басаева: «до 40 шахидов, пожертвовавших своими жизнями ради Веры, Чести, Свободы…»

Интересно, спросил ли кто-нибудь Марину Бисултанову о том, хочет ли она умереть в девятнадцать лет. Пусть даже ради «веры, чести, свободы».

Умереть недостойно, как заявлял Басаев, а позорно, как животное. Не будучи даже похороненной, а, провалявшись на полу в груде таких же несчастных, просто сожженной в печи?

Я не знаю, где он, рай, — но тут, на земле, ее ждал сущий ад.

Какие райские кущи? О чем вы?

Никто ведь не знает о том, что было на самом деле.

Ложь — куда ни взгляни. И мы живем этой ложью и верим этой лжи. А что нам остается? А что остается тем, кто живет в Чечне? У кого и вправду остались калеками дети, погибли мужья?

Верить. Соглашаться на провокацию.

Ведь они — и Марина, и Заира, и Хадчат — могут повести за собой других.

Тех, кто не знает правды.

Тех, кому на самом деле нечего терять.

Тех, кто поверит словам мужчин, говорящих им о Боге и о мести за убитых мужей, сыновей, братьев.

«Норд-Ост» отшумел, все вздохнули. Самое страшное, мол, миновало. Напугали, конечно, эти шахидки до полусмерти. Но их уничтожили. Выстрелом в висок — пиф-паф. И слава богу, можно теперь жить спокойно. Терроризм под контролем.

Мы все так думали. Мы все надеялись. Хотели надеяться.

А ведь Шамиль Басаев предупредил, что в следующий раз придут те, кто не будет выдвигать требований, а будет просто убивать.

И это случилось.

Спустя девять месяцев. Тушино. Рок-концерт. Наши дети. За что?

Никто не понял, что «Норд-Ост» был всего лишь репетицией. Что нам всем нужно было приготовиться к чему-то более серьезному. Подумать. Извлечь уроки. Ведь Басаев говорил о «втором пришествии» шахидов еще в ноябре прошлого года.

Конечно, не мы с вами — простые жители российских городов — должны были думать об этом ежечасно. Наша милиция. Наши спецслужбы. Это они должны были найти эти страшные «базы подготовки». Уничтожить — нет-нет, не женщин, которых готовили в шахидки, — уничтожить тех, кто их использовал. Кто хотел убить их самих, да при этом еще детей наших забрать с собой.

Если бы полгода назад этих людей стерли с лица земли — им и мы, и освобожденные «шахидки» спасибо сказали бы.

Потому что они тоже, как и наши дети, хотели жить. Выходить замуж, рожать и растить детей. Счастья, солнца, жизни хотели они.

Но спецслужбы не смогли. Или не захотели. Или и то и другое вместе. Я знаю, о чем говорю: никто из тех, кто занимался вербовкой смертников на «Норд-Ост», не понес наказания. Они все живы. Находятся на свободе. И эти дома — в которых жили перед отправкой в Чечню смертницы, — целые и невредимые. И в них опять привезут новых жертв.

Эти люди, вербовщики, расставляют новые сети, рыщут по Чечне в поисках несчастных девочек, только-только начинающих жить, но уже познавших горе.

И эти девочки уже на пути к нам. Они уже здесь. Оглянитесь.

Вот, смотрите: на нее повесили пояс и выпускают в толпу. Чтобы убить ее. Нас. Наших детей. Наши мечты. Нашу жизнь.

Темноволосая девушка, подойдя к билетным кассам на тушинском аэродроме, где 5 июля стартовал рок-фестиваль «Крылья», вдруг останавливается.

Через несколько секунд раздается взрыв. Девушка падает на землю. Кровь хлещет из разорванного живота. На месте пояса зияет пустота.

В очереди перед кассой начинается паника. Но жертв еще нет.

Никто вокруг не начинает поиск «сопровождающего» — того, кто привез смертницу на место. Кто обязательно находится где-то рядом и следит за развитием ситуации.

Никто из сотрудников милиции, коих немало было в Тушино в тот день, не начинает экстренный досмотр более-менее подозрительных личностей. Хотя понятно, на кого следует обратить особое внимание, — на молодых темноволосых девушек с поясами-сумками или просто в просторной одежде, нервничающих в толпе.

.

Ничего. И спустя примерно 15 (!) минут в нескольких метрах от взорванной смертницы раздается очередной взрыв.

Еще одна — темноволосая, молодая, с поясом взлетает на воздух. Взрыв гремит сильный, не то что предыдущий. 50 человек, находящихся в радиусе поражения, получают те или иные ранения.

11 человек гибнут на месте. Еще 4 умрут в больнице.

От второй смертницы уже не остается ничего, кроме головы и верхней части туловища. Если при ней и были какие-то документы, они сгорели.

За теракт в Тушино, шокировавший Москву, министр МВД объявит благодарность столичной милиции за то, что те… не пропустили террористок на фестиваль и предотвратили большие жертвы.

При первой, оставшейся практически целой благодаря неудачному взрыву девушке найдут документы на имя 20-летней уроженки чеченского села Курчалой Зулихан Элихаджиевой.

Я позвонила в Чечню своему знакомому сотруднику МВД республики.

— Да, конечно, мы уже в курсе. Один из моих сотрудников был немного знаком с этой семьей.

Ты знаешь, там достаточно темная история.

Родители говорят, что дочку полгода назад похитили боевики. Ну, помнишь, ты когда по «Норд-Осту» работала, тебе все родители говорили то же самое. А у самих рыльце-то в пушку.

Помнишь девочку, про которую ты писала? Ну, что отец плакался, что его дочку похитили? А сам ваххабитом оказался и знал всех, кто увез, зачем и когда.

Ну так вот, я думаю, что отец Элихаджиевой тоже знал. По моей информации, он тоже к ваххабитам имеет отношение. У него сыновья — известные ваххабиты, а один — Магомед Элихаджиев — был даже эмиром, то есть военным начальником курчалоевского джамаата. Его чуть больше года назад в Старых Атагах убили. И второй брат ее тоже боевик, он сейчас в Ингушетии находится.

Мне вчера сотрудник рассказал о них. Там вроде так было: приехала за девчонкой какая-то женщина, вроде из Ингушетии, сказала: собирайся, поедем. Точно такой же сценарий, как по «Норд-Осту». Она вроде бы не хотела, родители вроде бы не хотели ее отпускать.

Но у девушки этой голова уже запудренной была. Она к своим двадцати годам два раза была «замужем», и оба раза за арабами-наемниками. А выдавал ее «замуж» брат. Его она слушалась, боялась и любила. Братья ваххабиты, мужья те еще идеологи, воспитание соответствующее. Что мужик сказал, то она и делает…

Ну вот, женщина за ней приехала и сказала, что пора. Ее ждут там. Ждут так ждут. Она села в машину и поехала. Полгода ее готовили. И отец — знал. И все знали. Как ты думаешь, если дочь похитили, почему он не воевал за нее, почему в милицию не пошел? Все знали, я не удивлюсь, если за нее он еще какие-то деньги получил, чтобы уж точно сидел да помалкивал.

О том, что дочь вряд ли «похитили и увезли в неизвестном направлении», говорит и информация Объединенной группировки войск в Чечне, датированная 8 июля: «Вчера в Курчалоевском районе спецназовцы обнаружили три пояса смертников. Пояса состояли из пластита и металлической «начинки» и были обнаружены в тренировочном лагере боевиков в селении Никихита».

Значит, можно предположить, что Зулихан и ее напарницу могли готовить в том же Курчалое, неподалеку от родного дома.

Спустя несколько дней после тушинского теракта ФСБ установит фамилию неизвестной смертницы, летевшей с Зулихан одним и тем же рейсом из Ингушетии: Шарипова. Жена охранника одного из полевых командиров.

А 20-летняя Зулихан, как показала посмертная медэкспертиза, была беременной.

Центр Москвы, Тверская-Ямская. Ресторан «Имбирь». Время — около 22.30. Возле входа в ресторан появляется женщина. Да-да, темноволосая, совсем молодая. С какой-то черной сумкой в руках.

Сотрудники вневедомственной охраны кафе замечают, что она ведет себя как-то странно: идет по улице, словно не знает — куда и зачем. Она явно чем-то напугана. Нервничает.

— Что с вами, девушка? — обращается к ней охранник кафе.