Начало
Анастасия Белокурова
27 июня 2013 1
Политика Культура Общество
"Гагарин. Первый в космосе" (Россия, 2013, режиссёр - Павел Пархоменко, в ролях: Ярослав Жалнин, Михаил Филиппов, Владимир Стеклов, Виктор Проскурин, Ольга Иванова, Вадим Мичман, Даниил Воробьев, Надежда Маркина, Инга Стрелкова-Оболдина, Сергей Калашников).
На экраны страны вышел фильм, посвящённый самому известному советскому человеку - первому космонавту, преодолевшему земной закон тяготения - Юрию Гагарину. И как водится, фильм сразу вызвал шквал критики и порицания.
Возможно, картине просто не повезло. Стартовав след в след идеальной во всех отношениях "Легенде №17", "Гагарин" должен был совершить прорыв и затмить своей легендой легенду хоккейную. Но, как говорится, не сложилось, не срослось. Хотя и провалом прокатную судьбу этой ленты назвать сложно. Несмотря на множество упрёков в шаблонности подхода к столь большой величине, как Гагарин, фильм Павла Пархоменко не так плох, как может показаться на первый взгляд. У режиссёра это всего лишь вторая картина, ранее он был известен как художник-постановщик таких фильмов, как "Война", "Мне не больно", "Жмурки", "Груз 200" и "Морфий" Алексея Балабанова, сотрудничал также с Юрием Маминым, Кириллом Серебренниковым и Юрием Грымовым. Главная ошибка в восприятии этой ленты - искать в ней черты типичного байопика. Длится картина ровно 108 минут - столько же, сколько продолжался знаменитый полет старшего лейтенанта Гагарина (Ярослав Жалнин). В один день - 12 апреля 1961 года - мы становимся свидетелями подробно показанного на экране запуска космического корабля "Восток". Параллельно на эту линию гроздьями насажены флэшбеки детства и юности Гагарина - разрозненные эпизоды воспоминаний, которые проносятся у космонавта в голове в столь кульминационный час. Самое удачное в этой череде событий и образов - прекрасный актёр Виктор Проскурин в роли отца главного героя, которому веришь в этом фильме больше всех.
Смущающая многих стерильность гагаринского образа здесь абсолютно уместна, так как в реальной жизни - и по свидетельствам очевидцев и, судя, по письмам самого Гагарина - он был именно таким человеком: ясным, простым, не склонным к внешней рефлексии, деревенским парнем. Не стоит забывать и о том, что в те годы патриотизм и готовность пожертвовать собой ради своей страны были обычным делом. Идея отправить в космос именно такого героя - настоящее олицетворение правильного советского человека, с обезоруживающей улыбкой, способной превратить "холодную войну" в оттепель - была беспроигрышным шагом политики СССР. В фильме, правда, слишком лучезарный образ первого космонавта убирает на второй план и фигуру академика Королева (Михаил Филиппов), и прочих бойцов невидимого фронта, благодаря которым "Восток" сумел совершить прорыв в космос. Но "Гагарин" и не претендует на кубриковский размах, не пытается выдавать себя за блокбастер. В отсутствии на экране бэкграунда, стоящего за столь мощным космическим достижением, не следует искать никакого подвоха. Еще несколько лет назад в своём подчёркнуто антисоветском "Бумажном солдате" Алексей Герман-младший показал обреченную жуть жизни обитателей Байконура со всей свойственной ему мрачностью. Снизил пафос великой идеи до мерзкого слякотного дна. Да и сам Гагарин, на минуту появляющийся в эпизоде, - этакий "солдат бумажный", как и другие его коллеги-лётчики. Пархоменко же, наоборот, делает фильм по законам позабытого всеми соцреализма. Разве что даёт небольшой перегиб в образе Хрущёва - пусть и не самого приятного человека на земле, но не это главное.
"Гагарин. Первый в космосе" имеет перед собой чёткую определённую цель. Любители космонавтики могут увидеть в мельчайших подробностях, как происходил запуск ракеты, его движение по орбите и удачное приземление космонавта. Ощутить сквозь экран напряжение, которое владело причастными к полёту людьми. И массовую радость страны, гордящейся этим событием, показанную в реальных кадрах кинохроники. По сути, "Гагарин", не объясняя ничего, кроме того, что главный герой был положительным во всех отношениях человеком, обязан в очередной раз напомнить нам о великом прошлом. В отсутствие какой-либо национальной идеи ещё раз воспользоваться достижениями прошлых лет и реконструировать хоть какое-то подобие мифа. Как и в случае Харламова в "Легенде №17", авторы предпочитают оставить за кадром гибель героя, завершив картину кульминацией возвращения. В этом контексте вспоминается и печально известный фильм "Высоцкий. Спасибо, что живой", где жизненный эпизод, легший в основу сценария, был куда более диким и нелепым, но так же не закончился смертью. Три главных советских кумира, появившиеся на экране за последние несколько лет, словно обязаны были запечатлеться в целлулоиде "бессмертными героями", и совершенно неважно, что случилось с ними потом. При желании здесь можно увидеть теорию заговора, государственный заказ и бог знает, что ещё. Известно, что в производство запущен ещё один автобиографический фильм - на этот раз о легендарном вратаре московского "Динамо" Льве Яшине. Как будут обстоять дела там, пока неизвестно. Но тенденция выезжать на культовых героях советского прошлого уже превращается в навязчивый тренд.
Алексей Касмынин
27 июня 2013 0
Культура Общество
Кунсткамера Яна Шванкмайера
Летом Парк Горького превращается в огромную площадку для всего роликового и катящегося. Два года назад народ ещё не успел распробовать перемены, произошедшие с этим местом, на вкус. Да, кто-то уже сидел на сенных кубах в обнимку с ноутбуком, томные и на вид всегда чем-то слегка раздражённые девицы перемещались по дощатым "пляжам" у набережной, настоящие живые козы щипали траву под деревьями, но всё это было похоже на пустую декорацию, лишённую основного действия
Возле Пионерского пруда японский архитектор выстроил временный павильон галереи "Гараж", и лето 2013 года застаёт это строение уже слегка побитым погодой, оно выглядит, как всё ещё сравнительно новая картонная упаковка, которая залежалась на складе. Сейчас там идёт выставка "Кунсткамера Яна Шванкмайера", которая продлится до 28 августа.
Сюрреализм - достаточно суровое явление искусства. Зачастую оно абсолютно безжалостно к зрителю, воздействуя на него не только при помощи визуальных образов, но и при помощи вывернутой наизнанку логики мира, в котором обитает художественное произведение. Творец ни разу не оглядывается на того, кто всё это будет созерцать, ему даже на руку тот факт, что человек вдруг начинает чувствовать себя неуютно, теряя цельность цепи ассоциативных связей. У "сюра" была своя эпоха предельной актуальности, после чего он расщепился на тысячи потоков, и его влияние, при желании, можно усмотреть практически в любом современном произведении искусства.
Ян Шванкмайер - таким, каким мы видим его на выставке в "Гараже", - предстаёт в роли некоего коллекционера сюрреализма. Его работы не стремятся к единому стилю, будто он хотел попробовать что-то отсюда, а что-то оттуда. Здесь аппликация, там - интуитивный рисунок, в самом первом зале на стенах висят панно с гипсовыми слепками, которые можно пощупать, - это "тактильные поэмы", по-настоящему их получится интерпретировать только при непосредственном контакте. Где-то за всем этим - непременные глубокомысленные тексты об искусстве и о том, как на конечного зрителя будет влиять эмоция, вложенная в произведение в процессе акта творения. Да, складывается ощущение, что перед нами снова плоды подглядывания за "железный занавес", где в годы пика Шванкмайера, уроженца Чехословакии, страсти по сюрреализму уже значительно поутихли. Да, созданные в технике коллажа невиданные животные и идея с энциклопедией неведомого мира, которая так и не была воплощена, не нова. Промышленный дизайнер Луиджи Серафини, кстати, в конце 70-х завершил подобный труд, который назвал Codex SERAPHINIANUS, Seraphinianus побуквенно расшифровывается как: "Странные и необычные представления животных, растений и адских воплощений нормальных вещей из глубин сознания натуралиста/антинатуралиста Луиджи Серафини".
Все эти аргументы имели бы гораздо больший вес, если бы творения Шванкмайера были бы лишены веса эстетического. Тем не менее, они ценны сами по себе - как самостоятельные произведения искусства. Особенно выделяются расположенные в отдельном зале инсталляции - воплощения странных существ, созданных из костей, черепов и чучел различных земных животных. Звучит жутко, но тут проявляется истинный Шванкмайер, "шестиглазая курица", как и другие обитатели черепно-костяного мира, не угрожают зрителю. Они просто живут, занимаются своими делами, размножаются, носят на голове рога и пучат свои глаза в разные стороны, в целом даже забавны. Такой сюрреализм не пытается утащить за собой в безвылазные пучины распадающихся смыслов. Самое худшее, с чем его можно сравнить, - это детский ночной кошмар, после которого начинается солнечный день летних каникул.
