- нация как гражданство, как коллективный суверенитет, основанный на общем политическом участии;
- нация как этничность, сообщество тех, кого связывают общие язык, история или культурная идентичность".
Но на уровне оперативном, как бы вскользь, отмечается иное: "любая человеческая общность не может существовать без скрепляющих её членов информационной системы. Эта система должна иметь центр, из которого непрерывно исходят сообщения "во все концы", в пределе - до каждого жилища. На уровне рода этой системой управлял шаман со старейшинами; у вождя племени или князя были герольды, глашатаи и гонцы; народ собирался уже на сложной системе информационных каналов и фондов - с государством, церковью, школой, архивами. А о нации сказано, что её "создал печатный станок", причем уже на стадии не книгопечатания, а прессы - многотиражных регулярных газет".
Отсюда следует логичный вывод, что "развитие современных глобальных средств информации представляет собой главную угрозу для национальных государств" - видимо, вследствие того, что ослабляет функции "прессы" и организует вместо нации некую новую форму человеческой общности, у С.Г.Кара-Мурзы и О.В.Куропаткиной ни именем, ни статусом по какой-то причине не облеченную, но по аналогии с традиционными "этносом" и "демосом" уже получившую название "нетоса".
Показательно, что такое коммуникативное, "информационно-аксиологическое" понимание человеческой общности, в том числе - в её национальных формах, с таким трудом "нащупанное" авторами рецензируемой книги "снизу", уже давно и почти исчерпывающе описано "сверху". Я имею в виду исследования выдающегося отечественного культуролога Михаила Констаниновича Петрова, посвященные каналам передачи и преобразования знаний (информации) в истории человеческих сообществ применительно к системе научного знания. Вот немаловажная цитата оттуда, которую можно использовать и для характеристики национально маркированной идентичности: "В минимум видов общения, обеспечивающих функционирование социокода, должны, видимо, войти обеспечение целостности и координации, обеспечение передачи фрагментов нового знания поколениям, обеспечение социализации результатов усилий индивидов" (см. Петров М.К. Язык, знак, культура. - М.: Наука, 1991).
Для нынешней "мозаичной культуры" такого рода лакуны - уже в порядке вещей. Впрочем, даже Колумб не открывал Америки, что уж говорить о викингах за четыре века до него? Их "Винланд", как и колумбовские "Индии", были совершенно иными мазками совершенно иных "картин мира".
А той "картины мира", в которой "нациестроительство" и "демонтаж наций" обретут, наконец, черты реальных технологий, пока не существует. Но эскизы к ней, одним из которых следует признать книгу С.Г.Кара-Мурзы и О.В.Куропаткиной, становятся всё точнее и конкретнее. Можно даже сказать, что авторы "Нациестроительства" захватили (или создали) стратегически важный плацдарм, с которого можно начинать решающее наступление в избранном ими направлении: "Кризис конца ХХ в. загнал Россию в новую историческую ловушку, выбраться из которой можно, только вновь "собрав" её народ (нацию) как субъект истории, обладающий политической волей" При этом "собрать нацию под лозунгами "рынка и демократии" представляется невозможным", а лозунг "комфортной жизни" как цели государственной политики, выдвинутый некоторое время назад высшими руководителями российского государства, не находит никакой поддержки в обществе, страдающем от тотальной нищеты и вопиющей социальной несправедливости.
Это даже не смешно, поскольку "комфортная жизнь", которую ведёт сегодня от силы 5% россиян, означает полный и необратимый социальный дискомфорт для остальных 95% населения страны. Условия этого дискомфорта являются, по сути своей, концлагерными и могут рассматриваться как одна из "мягких", растянутых во времени и пространстве, форм геноцида. Или, если угодно, аутогеноцида, общественного самоубийства, прекратить которое пока, похоже, некому и незачем
Илья Комов
12 декабря 2013 1
Культура
Пятьдесят лет назад ушел из жизни скульптор Г.И. Мотовилов (1892-1963)
В течение полувека непрерывной деградации русской культуры, прошедшего со дня смерти скульптора Г.И.Мотовилова, с каждым десятилетием и каждым годом всё разительнее и контрастнее вырастает масштаб его творческого наследия. Цельная личность, сформировавшаяся на базе русской культуры XIX века, экстремально бескомпромиссный и в жизни, и в творчестве, Мотовилов задал столь высокий уровень искусства, что остаётся неугодной фигурой для любого мэйнстрима как для соцреализма, так и для гламурного "нонконформизма" в наши дни.
Род Мотовиловых известен с Куликовской битвы, когда литовский князь Монтвид Монтвил спас Дмитрия Донского, прикрыв его своим телом от вражеского копья. Рассечённая нагрудная икона св. Николая, спасшая самого Монтвида, тайно хранилась в семье при жизни художника. Его двоюродным прадедом был Н.А.Мотовилов, знаменитый "служка" Серафима Саровского, троюродной сестрой - Анна Ахматова, двоюродным братом - автор "В окопах Сталинграда" писатель Виктор Некрасов.
Мотовилов получил блестящее классическое образование, в совершенстве говорил на 6 языках. Обладая феноменальной памятью, читал наизусть не только "Евгения Онегина" или прозу Гоголя, но и "Илиаду" Гомера по-гречески.
Столь же глубоко и конкретно скульптор изучил пластический язык формы и пространства. В отличие от натуралистических творений соцреализма, в его работах мы видим и плотную египетскую весомость, и древнегреческую архитектоничность большой формы, и одухотворённую мощь Майоля и Деспио. Свои открытия он систематизировал в теоретических трудах "Композиция в круглой скульптуре" и "Композиция в рельефе".
Скульптор учился у великих Волнухина и Конёнкова. Но, поскольку отец, главный хирург Екатерининской больницы, не благословлял занятие искусством как недостойное дворянина, Мотовилов получил медицинское образование (точное знание анатомии потом очень пригодилось в скульптуре) и как военврач прошёл Первую мировую войну.
Чтобы не участвовать в братоубийственной Гражданской войне, он отважился изменить дату рождения в документах, что впоследствии привело к расхождениям: в энциклопедиях стоит то 1884-й, то 1894 год.
Разумеется, для художественной элиты того времени он не мог быть своим. Несмотря на более чем внушительные достижения, Мотовилов так и не был принят в Академию художеств. Вступить в партию он отказался сам: "Там всё решается большинством, а большинство всегда - дураки".
Практически все известные работы Мотовилова имеют сложную, а порой и трагическую судьбу.
Памятник А.Н.Толстому подвергался жёсткой критике и не устанавливался в течение 10 лет - писатель был изображён в чуждой пролетариату позе: сидя нога на ногу, и один известный архитектор через газету "Правда" донёс, что "барин слепил барина, попирающего народ". Вначале он был установлен на Крымской набережной в 1947 году, но в 1958 был снят и втиснут в сквер у Никитских ворот. Памятник Чехову, исполненный в 1947 году для Москвы, был запрещён к установке и только в 1953 году поставлен в Ялте. Мотовиловский Кутузов в Смоленске (1954) стоит не на самом лучшем месте, а хрестоматийный памятник Некрасову в Ярославле (1958) по приказу начальства "исправлялся" 11 раз! Представление о первоначальном варианте даёт виртуозный поясной бюст Некрасова с рабочей модели памятника из собрания Русского музея.
В связи с "аварийным состоянием" вместо реставрации была полностью демонтирована в 1958 году скульптурная эмблема улицы Горького в Москве - многометровая женская статуя (1940) на башне жилого дома на Пушкинской площади.
Мотовилов - непревзойдённый мастер классического рельефа, но именно судьба его рельефных работ сложилась наиболее драматично. Его рельефы стали лицом московского метро. Потрясающие по красоте пропорций и изысканности декоративных композиций! Их можно увидеть на "Смоленской", "Новокузнецкой", "Электрозаводской"; в декоративном оформлении фасада МГУ.
Однако немногие знают, что в 80-е годы был варварски уничтожен уникальный рельеф на портале главного входа ВДНХ (1939). Глядя на сохранившиеся фотографии портала, поражаешься, насколько виртуозно мастер превращает в изысканный декоративный орнамент не только реальные фигуры людей, но и животных.
В 1946 году для будущего Дворца Советов был создан и привезён на место фаянсовый рельеф "Александр Невский". Примечательно, что задолго до так называемой "бульдозерной выставки", после отмены строительства Дворца, рельеф "Александр Невский", не был демонтирован, но был уничтожен именно бульдозерами практически на глазах у живого автора. Работа настолько была дорога художнику, что для персональной выставки в 1957 году он её воссоздал заново.
