Я шёл, улыбаясь в усы...
Давайте носить кирпичи...
Давайте улавливать знак...
За мной увязался маньяк.
Алина Витухновская
Гуляя в ночные часы,
Ношу, улыбаясь, усы…
Ещё постоянно с собой
Кирпичик ношу небольшой…
Я не попадаю впросак,
Когда нападает маньяк,
Поскольку, увидев усы,
Он сразу наложит в трусы,
Покуда поймёт что почём –
Я сверху его – кирпичом…
Родные мои москвичи –
Носите с собой кирпичи!
МЕЧТЕ НАВСТРЕЧУ
На то ль, что в хрустальнейшее из утр
Сломается этот безумный компьютер…
Марина Кудимова
По дому кружусь в ритме Венского вальса –
Компьютер сгорел, наконец-то сломался.
Забегают сразу же по Интернету.
Кудимова – где?
А Кудимовой – нету!
Забудутся френдами все мои блоги,
Покроются пылью слова и предлоги.
Исчезну спокойно – не плача, не споря…
А Минин уж точно – повесится с горя…
ПРИФЕТНОЕ
Но я-то уже с приветом,
хотя и не бью тревогу.
Юрий Кублановский
Себя ощущая Фетом,
зимою или под осень,
ко всем прихожу с приветом,
поскольку я вежлив очень.
Веду себя адекватно,
печатаюсь, слава Богу,
а если не всё понятно –
читатель пусть бьёт тревогу.
Статья опубликована :
№30 (6332) (2011-07-27) 2
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,7 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии: 27.07.2011 14:35:22 - Алексей Фёдорович Буряк пишет:
Дорогие мои москвичи, /Носите с собой кирпичи... / - Это довольно легко запоминается... Наверное, кирпичи теперь будут с собой носить многие, особенно в Москве
Сравнительные жизнеописания
Библиосфера
Сравнительные жизнеописания
РВАНОЕ ВРЕМЯ
Целая индустрия биографических, автобиографических, мемуарных книг. В них разбираться трудно, но необыкновенно интересно. Судьбы людей ХХ столетия потрясают не меньше, чем рассказы Плутарха о судьбах античности.
ЧЕТЫРЕ ЧЕТВЕРТИ ПУТИ. ПОСМЕРТНО
Виктор Бакин. Неизвестный Высоцкий . Жизнь после смерти. – М.: Эксмо: Алгоритм, 2011. – 688 с. – (Серия «Легенды авторской песни»). – 3000 экз.
Казалось бы, о Владимире Высоцком через тридцать лет после его трагической кончины известно всё. Однако это не совсем так. Существует ещё его духовная жизнь в сердцах людей после 25 июля 1980 года – дня его смерти, которая потрясла советское общество тридцать один год назад. Книга опирается на описание множества событий, которые связаны с великим советским бардом. Это и споры вокруг архива, и выпуск книг как на родине, так и за рубежом, и раздумья о Владимире Семёновиче выдающихся творцов, современных ему.
Начинается это исследование откликами мировой прессы на смерть поэта. Дело доходило до абсурда. Например, «Нью-Йорк таймс» на другой день после смерти Высоцкого известила общественность, что покойный бард «отбывал срок в лагерях, но был освобождён при Никите Хрущёве после смерти Сталина в 1953 году». Высоцкий к моменту своего ухода стал мифом не только в своей стране, но и в мире. Вокруг его имени клубились сплетни, легенды, различные измышления. Об этом, например, писали датские журналисты через четыре дня после смерти барда: «Ходят слухи, что Высоцкий покончил с собой. Если так, то почему? Теперь мифы будут разрастаться по русским меркам: «было ли это связано с любовью, политическими репрессиями или пресыщенностью жизнью». И так далее и тому подобное.
После смерти были сделаны три гипсовые маски поэта, слепок левой руки Высоцкого и три бронзовые копии масок. Автор подробно обращается к истории архива поэта, истории его долгов, судьбам сыновей, истории посмертных изданий стихов и песен Высоцкого, к литературе о нём.
В повествование вплетены стихи поэтов и бардов, посвящённых своему лидеру, среди них стихи Беллы Ахмадулиной, Давида Самойлова, Александра Городницкого, Булата Окуджавы, Александра Дольского, Петра Вегина…
Андрей Тарковский – друг юности Высоцкого – так отозвался о поэте: «Я не знаю такого художника, который так сказал бы о своём времени». Далее, очевидно, в силу особенностей своего характера выдающийся режиссёр высказал несколько нелестных определений творчества покойного артиста и барда. Но продолжил во здравие: «Мы потеряли поразительного художника».
50-летие Высоцкого было первым юбилеем, отмеченным официально. В Московском дворце спорта состоялся благотворительный вечер «Венок посвящений». Его вёл Андрей Вознесенский.
В книге проанализированы отношения Высоцкого с Андреем Мироновым, Олегом Далем, Эльдаром Рязановым, многими другими деятелями культуры. Друг поэта Михаил Шемякин считал творчество Владимира Высоцкого гениальным, и немногие сегодня с этим хотели бы поспорить.
Не буду пересказывать книгу далее. В мою задачу входило обратить внимание на то, что жизнь и творчество Высоцкого и поныне актуальны в сегодняшней России и в мире, чему посвящено насыщенное малоизвестными, а то и просто неизвестными широкому читателю фактами и деталями исследование Виктора Бакина.
Завершает книгу библиография использованных автором изданий. Это может пригодиться тем, кто интересуется жизнью и творчеством поэта. Она занимает 17 страниц – немало! – и завершается кратким абзацем следующего содержания: «В книге использованы фотографии (далее идёт список авторов фотографий из нескольких десятков фамилий…)».
На всякий случай я ещё раз пролистал книгу. В ней нет ни одной фотографии. А вдруг мне попался бракованный экземпляр?
ЗАРЯ ПРИХОДИТ ИЗ НЕБЕСНЫХ ГЛУБИН
Морис Дрюон. Заря приходит из небесных глубин . Страницы моей жизни / Перевод с французского Л. Ефимова). – М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2011. – (Интеллектуальный бестселлер). – 5100 экз.
Морис Дрюон – одно из легендарных литературных имён ХХ века. В давние советские годы он был одним из самых знаменитых писателей в нашей стране. Его исторический цикл «Проклятые короли» читали, наверное, все, кто умел читать. Это было большим книжным дефицитом – «Железный король», «Яд и корона», «Когда король губит Францию», «Лилия и лев»… Когда началась макулатурная кампания – книга в обмен на 20 кг макулатуры – книги Дрюона по своей востребованности занимали чуть ли не первое место наравне с Дюма и Брэдбери.
Морис Дрюон родился в Париже, во время Второй мировой войны был офицером, участвовал в движении Сопротивления. Он получил Гонкуровскую премию за роман «Сильные мира сего», а его цикл «Проклятые короли» сделал писателя знаменитым. Его последняя книга – автобиографическое повествование. Умудрённый опытом жизни, в 1985 году он начал писать свои воспоминания. Они исключительно интересны. Дрюон пытается восстановить своё генеалогическое древо – и для этого ему приходится заглянуть на несколько веков в прошлое – в Бразилию, Португалию, Фландрию, Россию… Свою родословную он отследил, насколько это было возможно, чуть ли не с середины семнадцатого века.
«Когда я появился на свет, – начинает свои воспоминания писатель, – пахали ещё ручным плугом, а радио невнятно бормотало и называлось беспроволочным телеграфом. Авиацию представляли одни лишь героические стрекозы. В самых больших наших городах, за исключением Нью-Йорка, дома не превышали шести этажей.
…От рака или инфаркта тогда умирали гораздо реже, потому что умирали от других недугов. Заразные болезни подстерегали человека с детства и сражали в любом возрасте. Старость начиналась рано…» Другой мир, другая жизнь. Новая цивилизация практически выросла на глазах старого писателя.
Его юность прошла под знаком легендарных имён. Он мечтал познакомиться с Анри де Ренье. «Но смерть меня опередила. …Без колебаний пропустив занятия, я отправился на его похороны – самый юный, самый безвестный из его почитателей…» Это потом Морис Дрюон общался с Жоржем Помпиду – премьер-министром Франции, дружил с Эдгаром Фором – министром народного образования, забытым ныне в России великолепным писателем Жозефом Кесселем (несколько книг его были переведены на русский в советские времена). В книге Дрюона словно оживают знаменитые писатели – Филипп Эриа, блистательный писатель и военный лётчик Антуан де Сент-Экзюпери, издатель Гастон Галлимар и другие знакомцы писателя, память о которых постепенно стирается временем.
Оказывается, не только в России писатель должен жить долго. Во Франции тоже. Дрюон прожил долгую жизнь. Он в своё время стал одним из «бессмертных» – был избран членом Французской академии, награждён высшими наградами своей страны – в том числе Большим крестом ордена Почётного легиона.
