― Мой сосед, старый Свантессон, прочитав всё это, с изменившимся лицом побежал к пруду близ пустоши, а наутро его нашли на берегу бездыханным.
― А кто-то поднялся, так сказать, из пучины вод?
Доктор Мортимер посмотрел на меня с укором.
Холмс же развеселился, запыхтел трубкой и велел мне подняться по лесенке к самой верхней полке и прочитать вслух 234-ю страницу справочника сквайров Йеллоустонских болот. Кряхтя, я поднялся на стремянку и достал эту книгу, но читать отказался ― так мне хотелось скрыть одышку. Тогда он раскрыл книгу сам, и мы услышали короткую историю жизни Свантессона Дж. Г. П., наследника одиннадцатого баронета Среднего Суссекса, члена Королевского общества аэронавтики, путешественника и коллекционера антиквариата, автора книг «Вокруг света на воздушном шаре за 800 дней» и «Инвестиционные опыты, или Пятьсот миллионов господина Бегума», автора «Записок аэронавтического клуба» (тут Холмс зачастил), вдовца (тут Шерлок просто закончил перечисление «бла-бла-бла»).
― Что-то я слышал об этом… Или видел…
― Прекрасно! ― воскликнул Холмс. ― В нашем возрасте есть особая прелесть ― мы всё уже видели.
Снова затарахтел телефон, мисс Тёрнер поманила Холмса, и он скрылся за портьерой.
― Итак, ― заявил он, вернувшись. ― Мой брат Майкрофт тоже настаивал, чтобы я поехал. Вы ведь знаете, что он теперь правая рука этого неопрятного толстяка, что метит нынче в премьеры.
― Это всё партия войны, ― вставил доктор Мортимер.
― Какой войны? ― спросил я.
― Вас доктор, никто не спрашивал, ― прикрикнул Холмс.
― Меня?! ― воскликнули мы хором.
― Вас обоих. Мало мы видели войн на нашем веку?
― Довольно много. И что вы ему ответили? ― полюбопытствовал я.
― Есть предложения, от которых не отказываются.
― Даже если вас голого привезут во дворец к королю Георгу? Ну, ладно, ладно, ― завёрнутым в простыню?
― В простыню ― это унизительно. Лучше вовсе голым. Но мне не хотелось бы повторять этот опыт ― там ужасно дует.
Наутро мы выехали в Свантессон-холл, подобрав по дороге молодого Свантессона. Это был испорченный молодой человек, которых много расплодилось после Великой войны. Он принадлежал к поколению, что пользовалось избыточным женским вниманием после того, как лучшие сыны империи пали под Верденом и на Среднем Востоке.
Наследник был одет будто попугай-малыш, но доктор Мортимер объяснил мне, что он приехал из Австралии и все антиподы там так ходят. Действительно, было в нём что-то изнеженное, как в кошке, что носят барышни в корзинках.
Покинув поезд, мы наняли машину, которая, звеня и подпрыгивая, понеслась по дурной дороге.
Казалось, наша компания покидает прекрасный мир современной цивилизации и погружается прямо в Средневековье. Освещённая скудным солнцем железнодорожная станция осталась позади, и теперь перед нами была серая и угрюмая местность. Клочья тумана летели через дорогу, лес сменился однообразными болотами. Там что-то ухало, раздавались вой и крики. Наконец показался замок, и вид его радости мне не прибавил. На высокой башне был установлен прожектор, но он мне казался глазом какого-то ужасного существа, что поминутно обшаривает своим взглядом окрестности.
Холмс был невозмутим и по приезде сразу завалился спать.
Наследник уныло бродил по замку и даже не удосужился поглядеть на мёртвого дядюшку, который пока хранился в погребе.
За завтраком мы сошлись за длинным дубовым столом. Наследник пожаловался на жизнь, в которой претерпел множество лишений. Семья его держала в чёрном теле, и у него не было даже собаки. Вдруг он разрыдался и покинул нас.
Через некоторое время зазвонил колокольчик, и появилась жена дворецкого. Она прислуживала нам за завтраком. Сам дворецкий то и дело пробегал через залу с озабоченным видом, бросая на нас таинственные взоры. Он мне сразу не понравился. Мой жизненный опыт говорил, что все дворецкие ― убийцы. И всё время думаешь, что ты их где-то видел.
Холмс задумчиво курил, не притрагиваясь к еде.
Зато доктор Мортимер повеселел и ел за троих.
Мы разошлись по комнатам, и я заснул, как только моя голова прикоснулась к подушке.
Следующий день показался мне таким же тоскливым, как и пейзаж за окном. Мы напились с наследником и развлекались стрельбой по воронам. Потом Холмс взял нас на прогулку, он хотел осмотреть место смерти прежнего владельца замка.
Оказалось, что это поле рядом с болотом. На краю поля располагался пожарный пруд, а рядом стоял гигантский ангар, в котором сэр Свантессон строил свой самолёт (по рассказам доктора Мортимера выходило, что несчастный был помешан на полётах). Никаких признаков насильственной смерти на трупе не было обнаружено ― он явно пал жертвой несчастного случая.
Винт одного из моторов сорвался и пробуравил его тело. Холмс не стал рассказывать ему, что уже получил по почте полицейский снимок этой трагедии. На нём несчастный Свантессон выглядел даже комично ― со своим пропеллером в спине. Но информированность не всегда нужно демонстрировать, и я мысленно аплодировал другу…
Дворецкий показал нам всё с ужимками завзятого чичероне.
Самолёт был недостроен, хоть воздушный винт и вернули на место. Холмс поднял голову и увидел на кабине неровные буквы. Мы поняли, что даже надпись на фюзеляже была недописана. Дворецкий, смутившись, пояснил, что старый лорд хотел назвать его в честь покойной жены Рейчел.
Весь оставшийся день Холмс бегал по усадьбе как ищейка.
Мы снова напились с наследником, и теперь меня уже не пугало уханье и стоны на болотах.
Тем более, доктор Мортимер объяснил нам, что это обычное явление, когда на поверхность вырываются пузыри скрытого внутри газа.
Добрый доктор прочитал нам описание довольно бессмысленного обряда посвящения, и наследник послушно повторял за ним слова. Затем на юношу надели коническую шапочку, и он поклялся в случае опасности для человечества установить внутри пирамиды то, что ему принесут другие посвящённые.
Все с облегчением вздохнули и разошлись.
― Не нравится мне этот доктор Мортимер, ― задумчиво произнёс Холмс, когда мы остались наедине.
― Почему же? ― Не знаю, ― ответил Холмс. ― Пока не знаю. У него странная фамилия, что-то в ней отдаёт смертью. Вообще у меня сложные отношения со всеми, кто на «М».
― Ну, мне тоже кажется, что я его где-то видел, но это не повод. Знаете, Холмс, я ведь служил в Афганистане с прекрасным человеком, Себастьяном Морраном, он как-то вынес меня с поля боя. И тогда никакая буква «М» мне не мешала, а потом я стукнул его по голове рукояткой револьвера, его судили, чуть не повесили, и только тогда ваши опасения насчёт буквы
