Открытие огромных континентов за пределами знакомых морей, превратившее некоторые европейские страны в великанов, одновременно резко уменьшило относительные размеры Земли, сделав ее песчинкой в просторах космоса. Утрата Землей своего главного положения во Вселенной подрывало веру в господствующее положение незыблемых прежде центров земной власти. Установление истинной формы и размеров Земли, ее места в Солнечной системе заставляли мыслящих европейцев пересматривать основы мировоззрения на основе рационализма. С одной стороны, рационализм доказывал абсурдность нелепых средневековых представлений о мироздании. С другой стороны, диалектическое восприятие реальности, характерное для ряда философов античности, оказалось отброшенным в угоду механистическим представлениям о природе и человеческом обществе.
Парадоксальным образом крушение примитивных представлений о мире, расширение и углубление человеческих знаний о Вселенной и ее устройстве сопровождалось насаждением новых жестких схем. Даже гениальному Ньютону, совершившему грандиозные открытия физического мира, Вселенная представлялась в виде громадного часового механизма, который был некогда пущен в ход. Впоследствии борец против средневековых бредней и популяризатор физики Ньютона выдающийся просветитель Вольтер исходил, что необходимость событий определяется лишь «прямыми линиями», а «небольшие боковые линии» не играют существенной роли.
Как и всегда в мировой истории, движение вперед сопровождалось и утратами. Раскрепощение человеческого сознания от власти ошибочных представлений происходило одновременно с крушением идейных принципов и моральных норм, направленных на сдерживание эгоизма отдельного человека и отдельного народа. Историк и политический деятель Италии Франческо Гвиччардини считал, что основными движущими силами истории являются эгоистические побуждения людей. Позже, в XVII в., эти идеи получили воплощение в учении англичанина Томаса Гоббса, провозгласившего принцип «человек человеку волк» и утверждавшего, что в обществе царит принцип «война всех против всех». Гоббс решительно отвергал идею равенства людей, считая, что она лишь порождает непрерывные конфликты.
Разрушение устоев традиционной морали, потрясенных географическими открытиями, вызвало кризис католической церкви. Мартин Лютер, Ульрих Цвингли, Жан Кальвин и другие вожди Реформации выступили за отказ от вековых догматов католицизма. Они утверждали, что для спасения своей души человек не нуждается в посредничестве церкви, что спасение достигается не добрыми делами, а внутренней верой каждого. С одной стороны, принцип «оправдания верой», сформулированный М. Лютером, был направлен против гнета католической иерархии, охранявшей неприкосновенность феодальных порядков. С другой стороны, протестантизм фактически позволял каждому верующему самому решать вопросы относительно того, что является истинным, духовным, моральным, греховным, а что нет. Исповедь Богу в присутствии священника заменялась чтением Библии.
Объявление Библии единственным источником истины позволило многим протестантам самостоятельно обращаться к наиболее архаичным текстам Ветхого Завета. Порой такое прочтение позволяло объявить обман, насилие, жестокость и поголовное уничтожение целых народов богоугодными делами, и таким образом найти оправдание своим аморальным и преступным деяниям.
Освобождение Реформацией паствы от власти римского папы в то же время сопровождалось насаждением нового духовного гнета нетерпимых пастырей протестантизма. Некоторые же философы выражали мнение о том, что новые христианские конфессии представляли собой движение вспять. П.Я. Чаадаев имел определенное основание утверждать, что «Реформация вернула мир в разобщенность язычества, она восстановила основные индивидуальные черты национальностей, обособление умов и душ, которые Спаситель приходил разрушить. Если она ускорила развитие человеческого разума, то она в то же время изъяла из сознания разумного существа плодотворную, возвышенную идею всеобщности».
Характерной чертой протестантизма стал также культ предпринимательской наживы. Макс Вебер писал: «Полная интенсивной религиозной жизни эпоха XVII века… завещала… безупречную чистую совесть… сопутствующую наживе».
Возможно, ощущение тех грандиозных потрясений, которые созревали к концу XV века и грозили перевернуть все сложившиеся общественные устои, заставляли иерархов Русской православной церкви думать о конце света. Предсказанная ими дата этих событий лишь случайно совпала с годом открытия Америки. Но, вероятно, если бы они могли заранее узнать и оценить все последствия путешествия Колумба, они бы также были в смятении и говорили о приходе царства Антихриста.
Глубокие перемены в общественном мировоззрении не могли не отразиться на состоянии общества. Казалось, что эпидемия беспощадного уничтожения огромных масс людей, которой были заражены конквистадоры в Америке, была занесена ими в Европу и охватила эту часть света. XVI век вошел в историю многих европейских государств как время массовых кровавых репрессий. В это столетие Западная Европа раскололась на два лагеря — протестантской Реформации и католической контрреформации. В истории Англии этот век известен массовыми сожжениями на кострах «еретиков» во время правления Марии Кровавой (1553–1558). Многие из обострившихся конфликтов были спровоцированы великими географическими открытиями.
Открытие Америки вызвало колоссальные потрясения и в экономике Европы. Позже Карл Маркс и Фридрих Энгельс писали в «Манифесте Коммунистической партии»: «Открытие Америки и морского пути вокруг Африки создало для поднимающейся буржуазии новое поле деятельности. Ост-индский и китайский рынки, колонизация Америки, обмен с колониями, увеличение количества средств обмена и товаров вообще дали неслыханный до тех пор толчок торговле, мореплаванию, промышленности и тем самым вызвали в распадавшемся феодальном обществе быстрое развитие революционного элемента». Этим революционным элементом стала буржуазия, формировавшаяся с глубокой древности.
Древнейшие торговые и финансовые кланы, издавна контролировавшие морские торговые пути, теперь брали под свой контроль трансокеанскую торговлю. Говоря о преследованиях, которым подвергались евреи в ряде стран Западной Европы, писатель Лион Фейхтвангер в своем романе «Еврей Зюсс» сделал знаменательную оговорку: «В городах, на побережье Средиземного моря и Атлантического океана жили евреи вольно и богато. Они сосредоточили в своих руках обмен товарами между Востоком и Западом. Они наладили торговлю с Южной и Центральной Америкой. Открыли путь в Бразилию. Положили начало сахарной промышленности в Западном полушарии. Заложили основу для развития Нью-Йорка».
Вместе с международной еврейской буржуазией трансатлантические пути осваивали и представители христианской буржуазии различных конфессий — протестантской и католической. При этом христианская мораль католиков легко приносилась в жертву, когда речь шла о прибыли, а новая протестантская мораль, возводившая погоню за прибылью в культ, оправдывала любые жертвы в ходе этой погони.
Один из авторов «Манифеста» Карл Маркс привел в своем главном труде «Капитал» цитату неизвестного автора статьи в журнале «Квотерли ревью», процитированной Т.Дж. Даннингом в книге «Профсоюзы и забастовки» (1860). Объясняя природу капиталистических производственных отношений, а заодно зависимость между нормой капиталистической прибыли и человечностью, автор писал: «Капитал избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это еще не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком малой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение; при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает ногами все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Доказательство: контрабанда и торговля рабами». (Впоследствии эта цитата стала приписываться Марксу.)
Ничем не сдерживаемое стремление к наживе заражало целые страны. Тогда еще никто не догадывался, что эти и другие события после первого путешествия Колумба 1492 года, радикальным образом изменившие географические границы европейских держав, а также экономику, социальную жизнь и сами представления о мире, в значительной степени определят судьбу и характер будущей американской нации. Смелость и отвага первооткрывателей Нового Света, их решительный отказ от устаревших представлений о мире, желание перестроить общество на рациональных основах убеждали их в своем превосходстве над другими народами. Они не замечали, что провозглашаемые ими христианские добродетели на деле прикрывают их алчность и жестокость по отношению к людям иной расы, национальности, культуры. Эти противоречивые качества были во многом характерны и для тех, кто оседал на американских землях.
