Первая. Просто интересно проанализировать свои собственные ошибки. Провести, так сказать, «разбор полетов». Может быть просто в качестве «гимнастики ума».
Это полезно для нашего же собственного душевного здоровья. Ибо проблема осознанная значительно меньше мучает нас.
Вторая причина гораздо важнее. Дорогие единомышленники, говорю вам как прогнозист и аналитик. Этот режим рухнет. Эта страна (повторяю сейчас ненавистных мне реформаторов, но не могу назвать своей нынешнюю дебильную Путляндию) развалится. В такие времена выигрывает тот, кто играет.
Но играть в одиночку бесперспективно. Гораздо более целесообразно собираться в стаи. Но успех стаи зависит от согласованности действий. В условиях анархии и хаоса нельзя создать дееспособную стаю методами бюрократическими, методами армейскими. Стаи создаются единомышленниками, которые на первых порах должны понимать друг друга «без команды».
Значит, надо уметь отличать «своих» от «чужих». А это не так просто. Тут в двух словах не скажешь, как надо создавать такие стаи.
Зато можно сказать, как не надо создавать стаи. И это тоже важно. Тот, кто не тратит время на бесперспективные действия, уже выигрывает. Выигрывает время. Столь дорогое, даже бесценное в условиях кризиса.
Так вот, дорогие неизвестные друзья, весь опыт т.н. «национально-патриотического» движения, это опыт того, как не надо создавать стаи. Как можно сэкономить силы и время, с ходу отказываясь от предложений и призывов, в которых содержатся некоторые ключевые слова, свидетельствующие о никчемности людишек, их произносящих.
Я не призываю вас быть теми, кто оболванивает. Но хотя бы не будьте теми, кого оболванивают.
А собственно, кого я сейчас убеждаю? Ведь, скорее всего, эта книга так и не будет издана. Я убеждаю сам себя. Никаких компромиссов с собственными убеждениями. Никаких аргументов «для пользы дела». Нет у меня никаких общих дел с этой юродской или фашистской сволочью. С этими политическими проститутками на «субботнике» у обладателей разноцветных погон.
Нет у русской нации врагов больших, чем все эти носители погон, страшные только для собственного, расчетливо обезоруженного ими же самими, народа, но такие никчемные в противостоянии с реальными противниками. И нет у русской идеи более опасных оппонентов, чем выразители интересов откровенного гнилья в составе самого русского народа.
Только очистившись от человеческих отбросов можно говорить о создании нации. И только ради процветания такой «очищенной» нации стоит бороться и умирать.
Ну, вот. Вопросы сформулированы. Оказывается надо решить, какие идеи являются идеями быдла, гнилья и ничтожества. Какие идеи являются идеями деградантов. Не важно, говорят ли они с тобой на одном языке, или нет.
В этом основная задача данной книги.
В итоге же нашим изучением будут охвачены следующие темы, которым будут посвящены приведенные эссе и сборники статей. Христианство, претендующее на главенство в идеологии русского сопротивления. Мнимая «враждебность» еврейства и государственничества. «Советский проект», характеризующийся истерическим призывом «назад в СССР». «Русский национализм» в том виде, в котором он наиболее широко представлен неосведомленной публике, и который не имеет ничего общего с национализмом. Во всяком случае, русским.
И, наконец, наше видение возможного выхода из нынешнего тупика. Сразу подчеркнем, выхода для русского народа, но не для российского государства.
Ибо это государство – главный враг русского народа. Это не наши домыслы. Нынешний «воссоздатель» недобитой империи прямо сказал, что те, кто провозглашают лозунг «Россия для русских» «идиоты, либо провокаторы».
Ну, а мы отвечаем этому хозяину Кремля, что нам «Россия не для русских» просто не нужна. Тем более нам не нужна, «Россия без русских», которые начали вымирать после его воцарения в Кремле еще интенсивнее, чем при Ельцине.
2. Воспоминания о начале пути
Автору рановато писать мемуары. Тем более, что их обычно пишут бывшие большие начальнички, к которым мы не относимся. Но в то же время полезно вспомнить отдельные моменты, как сам «дошел до жизни такой».
Это полезно в первую очередь для себя самого. Но может оказаться занятным и тому, кто проявит интерес к этой нашей книге. Либо тем, кто проявлял интерес к нашим предыдущим литературным или публицистическим работам.
Итак, с чего же начать воспоминания ветерана Русского Движения, политического и идеологического течения, которое оппоненты называют фашистским?
Разумеется, с фашизма. С его проявлений, как говорили в веке ХIХ «в русском быту».
Кому-то может показаться странным, но «идеи фашизма», были после победы над ним весьма популярными среди русского народа, фашизм победившего и столь много от фашизма пострадавшего. Я не могу сказать обо всех поколениях и обо всех регионах страны. Но в среде мальчишек московских окраин моего поколения, рожденного в конце 1940-х и начале 1950-х, было весьма много «любителей фашизма».
Надо подчеркнуть, что это были обычные мальчишки из простых семей, чьими родителями были бывшие фронтовики или люди реально пострадавшие от войны.
Разумеется, теперь, с высоты своих лет и опыта, я понимаю, что это было не увлечение идеями фашизма, расизма или национализма, которых никто толком не знал тогда. Тем более мальчишки и подростки с московских окраин.
Это было увлечение эстетикой нацизма. Его стилем. Возможно, это стремление «обрести стиль» выливалось в такие формы потому, что собственная страна патологически не могла предъявить именно свой стиль. Поразительно, но, даже умудряясь иногда достигать реальных успехов в некоторых делах, СССР был удивительно бесплоден в создании того, что можно назвать стилем. Все-таки, вопиющая серость это не прерогатива «Единой России». Серость верхов и навязываемого ими образа жизни (причем образа жизни, не только бедных, но и богатых, которые умудряются сотворить серость даже в роскоши) была присуща нашей стране, как минимум, с 1917 года. А, скорее всего, и гораздо раньше.
Так что создать стиль страна не может и по сю пору. Именно поэтому многие во времена СССР (хотя отнюдь не большинство, но часть весьма значительная) обретала стиль, подражая как раз отрицательным героям советских книг, и особенно фильмов.
Восхищались «потенциальным противником», то есть Америкой в 1960-х, 1970-х и 1980-х., подражая манерам их «нехороших мерзавцев» и их обворожительных подруг. Восхищались белыми офицерами, красиво идущими в психическою атаку, из фильма «Чапаев». И с тоской пели якобы «белогвардейские» романсы. Восхищались и лощеными офицерами немецких спецслужб из фильмов о войне. Кстати, когда в 1970-х взрывной успех получил сериал «17 мгновений весны», многие серьезные критики уже в 1990-х обращали внимание на то, что значительная часть этого успеха объясняется тягой ко все той же притягательной эстетике нацизма, столь выразительно показанной в этом фильме.
Курьезно, но такое увлечение «врагами» идет параллельно с глумливым осмеянием тех, кого «приказывают любить». Так, восхищаясь каппелевцами из «Чапаева», рассказывают анекдоты про самого Чапаева, в которых он предстает откровенным дебилом.
И подражая немецким офицерам в манерах, рассказывают анекдоты о дебилизме своего собственного русского народа. Во времена моего детства это были анекдоты про «Ванте и Манте». Причем рассказывали их не некие «Шендеровичи по ТВ по указкам из Нью-Йорка и Телль-Авива», а дети русских пролетариев из Новоподмосковных бараков друг другу.
Здесь стоит, кстати, заметить, что неприятие казенного в крови у русского народа. И это имеет весьма глубокие корни, о чем мы скажем позже, а пока лишь остановимся на констатации данного факта. Но народ русский достаточно сильно запуган и задавлен. И в данной ситуации упомянутое неприятие по большей части не выливается в формы политические.
Но если появляется возможность проявить его в неполитической форме, это неприятие непременно проявляется. В данном случае если появляется некая притягательная эстетика, чуждая официозу, ей увлекаются и в силу тоски по стилю в условиях засилья казенной серости, и в силу возможности продемонстрировать неприятие этого государства таким относительно безопасным способом.
Именно этим, например, можно объяснить феномен Высоцкого, который был не просто популярен. Он предъявил свой собственный стиль, и, не говоря ничего прямо, яростно отвергал официоз. И подавляющее большинство народа приняло его чуть ли не как пророка. Что бы не шипели по его поводу иные казенные «патриоты», не добившиеся и сотой доли его славы.
Впрочем, мы отвлеклись.
Итак, достаточно массовое увлечение фашизмом я мог наблюдать с самого раннего детства. И, по логике вещей, должен был бы сейчас признаться, что сам был среди почитателей нацистской эстетики и рисовал свастики на стенах.
