Международная обстановка тоже менялась в пользу Асада. Боевики начали проигрывать информационную войну. С них постепенно спадал флер борцов за свободу, и западные журналисты все чаще писали об их экстремизме и жестокости в отношении местного населения — об убийствах, вымогательстве, рэкете. Наиболее известным случаем стал расстрел четырехсот мирных курдов в одной из деревень на границе с Турцией — месть местных боевиков курдским ополченцам за то, что те воевали на стороне Асада. Стали писать и о том, что среди боевиков очень много лиц, аффилированных с международными террористическими группировками. В частности, речь идет о «Джебхат ан-Нусре» — организации, которая открыто объявила о своей лояльности лидеру «Аль-Каиды» Айману аз- Завахири .
В такой ситуации лидеры европейских стран не рискнули активно выступить на стороне «Аль-Каиды», а тем более давать ее боевикам оружие, поэтому, несмотря на просьбы терпящих поражения боевиков помочь им финансово и материально, Европа помогала лишь морально. С неевропейскими спонсорами у боевиков дело тоже обстояло неважно. Катар сворачивает свои операции в Сирии — в конце июня в эмирате сменилась власть, и новый эмир Тамим решил привести амбиции своего государства в соответствие с его реальными возможностями. Турецкому премьеру Реджепу Эрдогану было не до Сирии — в начале лета в стране бушевали массовые антиправительственные выступления, а потом рухнул режим «Братьев-мусульман» в Египте, на который Эрдоган возлагал большие надежды.
Самым же неприятным моментом для боевиков была пассивная позиция Соединенных Штатов. Барак Обама не хотел активно вмешиваться в сирийский конфликт, потому что это сорвало бы его планы переформатирования Ближнего Востока. Президент отдавал себе отчет в том, что «арабская весна» серьезно обострила обстановку в регионе, дестабилизировала крупнейшие страны (в частности, Египет) и нарушила региональный баланс сил в пользу деструктивных акторов (прежде всего Саудовской Аравии). И, по всей видимости, стабилизировать регион он намеревался единственным возможным способом — за счет заключения пакетной сделки с Ираном, которая вовлекла бы Исламскую Республику в процесс ответственного управления региональными делами и сделала бы ее одним из гарантов региональной стабильности. «Обнуление» иранского имиджа за счет избрания президентом умеренно-консервативного политика Хасана Роухани наверняка поспособствовало ходу американо-иранских переговоров.
Сделка со злом
Однако у этих планов американского президента было крайне много противников — как внутри Соединенных Штатов, так и снаружи.
Прежде всего вариант американо-иранской пакетной сделки не устраивал Саудовскую Аравию. Королевство рассматривает Исламскую Республику как своего регионального архиврага. И дело не только в разнице религий. Иран (как отчасти и «Братья-мусульмане» в Египте) представляет собой вариант относительно успешной исламской демократии, то есть проект, против которого саудовские монархи борются уже десятки лет.
Кроме того, не стоит забывать, что в Саудовской Аравии в ближайшее время уйдут из жизни все дети основателя династии Абдель- Азиза аль- Сауда и королевство ожидает серьезная борьба за власть. В Эр-Рияде считают, что Иран воспользуется этим для того, чтобы поставить под контроль нефтеносные восточные земли королевства (на них проживают шииты, серьезно притесняемые центральными властями страны). В этом плане легитимация Ирана Соединенными Штатами серьезно ограничивает возможности королевства уменьшить влияние Ирана и проводить против него войны на периферии (в Западном Ираке, Ливане или той же Сирии).
Против американо-иранской сделки выступает и часть израильского общества. Очевидно, что элементом этой сделки будет сохранение за Ираном права на ядерную программу (США не смогут заставить Тегеран отказаться от нее и попытаются лишь связать иранцев различными международными соглашениями по контролю за атомом). Между тем для Израиля подобный вариант неприемлем, поскольку оставляет за Ираном возможность уничтожить израильское государство. Израильтяне в данном случае не принимают в расчет возможные изменения поведения Ирана после заключения такой сделки и не верят, что он прекратит угрожать «утопить Израиль в море огня». Для них важно, что Иран продолжит представлять собой экзистенциальную угрозу Государству Израиль — угрозу, которую израильтяне самостоятельно ликвидировать не в состоянии. Именно поэтому Тель-Авив хочет ликвидировать эту угрозу американскими руками, является самым горячим сторонником начала войны между США и Ираном и прекрасно понимает, что в случае пакетной сделки никакой войны не будет.
Наконец, еще один противник подобной сделки — Турция. Для нее Иран — один из основных конкурентов за влияние на Ближнем Востоке и Южном Кавказе. Особенно сейчас, когда Реджеп Эрдоган окончательно отказался от стратегии стать лидером на Ближнем Востоке (в ее рамках тактический среднесрочный союз с Ираном был бы выгоден Турции) в пользу полномасштабной экспансии. В Анкаре рассчитывают, что после выключения из большой политики охваченного внутренним конфликтом Египта и начала борьбы за власть в Саудовской Аравии Турция сможет позиционировать себя перед Западом как безальтернативный региональный стабилизатор и требовать за это определенных уступок. В случае же заключения пакетной сделки Иран станет серьезным конкурентом в борьбе за этот статус.
Несмотря на важность этих стран и серьезные лоббистские возможности в Соединенных Штатах, их возражения не принимались бы в расчет, если бы у американских властей и истеблишмента на Капитолии была готовность проводить четкую, последовательную и, самое главное, эффективную политику в регионе. А ее нет. Значительная часть истеблишмента продолжает настаивать на том, что ключом к стабилизации Ближнего Востока и укреплению американских позиций в регионе являются мертворожденные и бесперспективные палестино-израильские переговоры, и воспринимает в штыки намерение президента пойти на диалог с Тегераном.
Для большей части республиканцев, представителей военно-промышленного комплекса и просто демократических фундаменталистов Иран — абсолютное зло. И дело даже не в его ядерном оружии и не в том, что американцы не верят в рациональность иранцев и их готовность вести себя прилично. Как и в случае с Саудовской Аравией, иранская исламская демократия представляет проект политического развития, альтернативный тому, который Запад предлагает третьему миру. Легитимация Ирана и этого проекта может нанести серьезный удар по идеологическому доминированию Соединенных Штатов.
Подловили на слове
Общей задачей этих групп было сорвать планы Обамы по американо-иранскому сближению. И, по всей видимости, у них это получилось — через вовлечение американского президента в войну в Сирии (даже ограниченная военная операция вызовет гнев Тегерана). Фактически они взяли его «на слабо».
Было очевидно, что, несмотря на все свое нежелание втягиваться в сирийский конфликт, Барак Обама как лидер Соединенных Штатов обязан был реагировать на «зверства» режима Башара Асада. И тогда Обама попытался схитрить — он установил заведомо, по его мнению, невозможную «красную линию». Президент заявил, что США примут все меры в отношении Асада в том случае, если Дамаск применит химическое оружие против своих граждан, — при этом прекрасно понимая, что сирийский лидер на это не пойдет. Однако именно это обещание и было использовано сторонниками войны, устроившими самую настоящую провокацию.
Несколько месяцев назад стало известно об использовании химического оружия в районе Алеппо, где как раз шло наступление правительственных войск, и вина за это была возложена на Башара Асада. Поскольку к ощутимым результатам это не привело (проект поставок оружия боевикам со скрипом проходил через Конгресс, Обама не спешил выполнять обещание, а ООН отправила специальную комиссию, чтобы установить истинного виновника использования оружия массового поражения), грянул новый взрыв — в Гуте, пригороде Дамаска. На сей раз игнорировать его было нельзя — хотя бы потому, что число жертв составило около полутора тысяч человек. В результате Обама оказался в ловушке, и ему пришлось выбирать между интересами Соединенных Штатов и собственной репутацией (которую в данном случае он приравнивает к репутации самих США).
А репутация эта в последнее время серьезно пострадала. С самого начала «арабской весны» Белый дом ведет фактически реактивную политику, реагируя на конъюнктурные изменения конъюнктурными же решениями. Среди них была и сдача Хосни Мубарака , и краткосрочная военная кампания против Ливии, и поддержка «Братьев-мусульман» в Египте. В результате США терпят поражение за поражением. Сдача Мубарака стала шоком для американских союзников во всем мире, ведь президент Египта четко и безоговорочно выполнял все свои обязательства перед США. Свержение Муаммара Каддафи не принесло Америке никаких дивидендов, но лишь финансовые потери и публичное убийство освобожденными ею ливийцами американского посла в Бенгази. А ставка на «Братьев-мусульман» фактически лишила Штаты остатков поддержки со стороны либеральной и светской части египетского общества и осложнила отношения США с египетскими военными (единственными, по сути, гарантами исполнения Египтом Кэмп-Дэвидских соглашений). И если бы сейчас, по мнению Барака Обамы, он не исполнил свое обещание в отношении «красной линии», то Штаты продемонстрировали бы слабость, окончательно потеряли свое влияние на Ближнем Востоке и те же иранцы с ними попросту перестали бы считаться.
