l Дело обвиняемого в уклонении от уплаты налогов американского "бизнесмена" Джеймса Гиффена, бывшего близким другом и личным советником президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, которое завершилось досудебным соглашением и приговором "ниже минимума", по мнению наших источников в Шанхае фактически подтверждает, что этот "тихий американец" действовал на территории Казахстана в интересах правительства и спецслужб США, "загоняя" лидера суверенного государства под будущие коррупционные процессы (по схеме филиппинского президента Маркоса) и фактически подготавливая почву для очередной "цветной революции". Принятие парламентом Казахстана закона о национальном лидере (ельбасы) в данном случае ничего не меняет, поскольку американская правоприменительная практика уже давно возводит национальное законодательство в статус международного, имеющего приоритет перед законами других стран мира...
l Согласно сообщениям из Майами, действия Барака Обамы, предпринятые в связи с катастрофой в Мексиканском заливе, были изначально и по сей день ангажированы руководством ВР. Это касается и попыток сокрытия истинных причин и масштабов катастрофы на платформе "Deepwater Horizon", и оценок нанесенного ущерба, а также сумм компенсаций, подлежащих выплате, и организации комплекса спасательных работ, в которых использовались сверхопасные и неэффективные химикаты, производимые фирмой "Nalco Holding Company", находившейся в "личной унии" с ВР. Там же утверждается, что одна только "семейная фотосессия" Барака Обамы в водах Мексиканского залива сделала 44-го президента США "богаче на несколько десятков миллионов долларов"...
l Предстоящий визит премьер-министра РФ в Норильск, который должен "урегулировать" конфликт между главными акционерами "Норникеля" Владимиром Потаниным и Олегом Дерипаской, может оказаться триумфальным для третьей стороны — Алишера Усманова, который в настоящее время является миноритарием "Норникеля", владея 5% акций компании, однако уже давно рассматривается в качестве одного из самых доверенных "бизнес-агентов" Владимира Путина, который может напомнить Потанину и Дерипаске про их обязательства перед государством, такая информация поступила из Нью-Йорка...
Денис Тукмаков КАК БЫЛ РАЗРУШЕН СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
Горбачевская "перестройка" с её кульминацией — "путчем" ГКЧП, во время которого в условиях дестабилизации конституционного строя произошла передача власти от одного центра силы (Горбачев) к другому (Ельцин), — являлась спецоперацией по рукотворному демонтажу СССР и разрушению базовых ценностных категорий и ключевых социально-государственных институтов советского общества. Этот демонтаж привел к деградации цивилизационного уклада населения на одной шестой части суши, при которой полноценное социокультурное и экономическое развитие населяющих Советский Союз народов стало невозможным.
Союз Советских Социалистических Республик являлся социальным поектом, в котором многочисленные противоречия были зацементированы "скрепами", не дававшими распасться единому организму. Противоречия таились внутри этого организма, подобно раковым клеткам или штаммам вирусов: свойственные для любого сложно организованного общества, эти смертельно опасные культуры могут десятилетиями мирно дремать в изолированном состоянии — до тех пор, пока не оказываются активированы тем или иным способом.
В нашем случае активация произошла через применение против Советского Союза так называемого "организационного оружия" — особого рода информационных и управленческих технологий "двойного назначения". Эти технологии заблокировали жизненно важные центры общественного организма и одновременно высвободили его деструктивные элементы. Оргоружие было применено против собственной страны ее высшим политическим руководством; разрушительные технологии использовались на протяжении нескольких перестроечных лет, а предварялись они несколькими "превентивными ударами", нанесенными еще раньше, в 50-70-х годах XX века.
Какие противоречия пронзали советский социум и, будучи высвобожденными, взорвали его изнутри?
ЧЕЛОВЕК БЕЗ НЕБА
Первая группа противоречий была связана с фундаментальными перекосами советского учения о человеке, как оно выстраивалось с первых лет Советской власти. Постулатами жизни советского человека являлись материализм и атеизм, с отрицанием личного посмертного бессмертия души и вненаучных форм познания и объяснения реальности. Советский человек был экспериментально помещен в область "примата материального над духовным". Он мог, как Павка Корчагин, сражаться в "борьбе за освобождение человечества", но враги этого человечества мыслились им предельно вещественно: как голод, лишения, разруха и физические страдания, а самым дорогим у него была, по той же цитате Островского, его земная жизнь.
Советская антропология оперировала парадоксальной версией Идеального, в которой аскетизм и служение праведника не подразумевали ни посмертного воздаяния и спасения, ни прижизненного почитания со стороны государственных институтов: даже великий герой мог в любой момент оказаться падшим "врагом народа". Советское Идеальное не предусматривало никакой связи с трансцендентным, с горним, с божественным. Сакральные категории едва ли мыслились в качестве потусторонних — всё, что было свято для советского человека, оказывалось объяснимым, земным и тленным. Ни советского аналога "Святой Руси", ни "погруженности в Вечность" в контексте такого Идеального не просматривалось. Даже главное достижение СССР, Победу 45-го, официальная пропаганда никогда не трактовала в метафизических или историософских терминах.
Но и в этом материальнейшем из окружений ничего прочно не принадлежало советскому человеку: он не мог распоряжаться своим посмертным существованием после жизни и был отчужден от собственности, покуда был жив. В последнем заключался еще один парадокс советского социума, диктовавшийся двойственным идеологическим отношением к понятиям "собственность" и "стяжательство". СССР как последовательно социалистическое общество с самого начала беспощадно выступал против природной человеческой склонности — владеть и преумножать личные богатства на земле в сколько-нибудь серьезных масштабах. В этой сфере бытия советского человека окружали наибольшие ограничения и фобии: "владеть лавкой" или, тем паче, "перепродавать товар" считалось постыдным и непродуктивным. В то же время официальная идеология всячески подчеркивала естественность стремления к вещественным благам — это стремление сквозило в фундаментальных лозунгах всей постсталинской эпохи: начиная с "от каждого по способностям — каждому по потребностям" и кончая брежневским потребительски-мещанским "все для блага человека". Личным "эсхатологическим" идеалом для советского человека представала долгая счастливая сытная жизнь в мире без войн, пороков, соблазнов, конфликтов и всех прочих "треволнений", отсутствие которых должно было обеспечить государство, поскольку собственных сил и ресурсов для этого у человека не было.
Намеренная "неукорененность в истории" была еще одной сущностной особенностью советского человека: в СССР отсчет "подлинного времени" провозглашался лишь с момента Октябрьской революции 1917 года, делившей всю человеческую историю на греховно-неправильную и на "новую эру".
При Сталине, в условиях мобилизационной модели общества, в "эпоху мучеников и героев", такие искусственные ограничения в конструкции "нового человека" могли работать и давали результат. Но в постсталинском СССР, после хрущевского "развенчания культа личности" — самого фатального из доперестроечных ударов по советскому социуму — "новый человек" в одночасье попал в совершенно иное окружение, полное вызовов и выгод, вещественных и духовных. Жизнь, с ее запросами и реалиями, круто изменилась, но устаревавшая на глазах официальная большевистская идеология "нового человека" пребывала практически неизменной до последних лет Советской власти, чем и обнажала гигантское противоречие между "единственно верным учением" и реальным положением дел. Все это в итоге обусловило молниеносное отречение позднесоветского человека от поиздержавшихся идеалов в пользу таких понятных, конкретных и всегда свежих "ста сортов колбасы".
Невозможно отрицать величие модернистского броска СССР "из грязи в князи", когда за двадцать довоенных лет целая страна была переброшена из традиционного общества в мировые лидеры индустриальной эпохи. Однако уплаченная цена за попытку "земного рая" — лишение советского человека великого Неба, обильной Земли и вечной Истории — оказалась слишком высокой.
