Откровение не переводимо на языковой уровень. Оно позволяет увидеть лишь первооснову, схему. Дальше начинается работа аналитика, итогом которой будет фундамент придуманной вселенной: логические связи ее элементов, законы, которым она подчиняется.
Создается мир будущего. Пока мертвый. Он оживет, если абстрактное "грядущее" станет реальнее, чем "сегодня", окружающее читателя. Чтобы добиться этого, фантасту необходим талант реалиста.
Естественно: связка "настоящее-будущее" есть отражение связки "прошлое-настоящее", фантастика и реализм образуют два мира, лежащие по ту и по эту сторону зеркала познания.
В обществе ствабильном, заканчивающем какой-то значительный этап своего развития, преобладает стремление к осмыслению достигнутого и господствует классическая литература. Для общества же, находящегося на рубеже истории, особое значение приобретает познание сладких и страшных искушений грядущего; тяготение к созерцанию мира сменяется попытками изменить его. Возрастает интерес к фантастике. Реализм классика кажется скучным и устаревшим. Он и будет таковым, пока маятник не качнется в обратную сторону. А тогда, в свою очередь, фантастика станет восприниматься как наивное и неглубокое развлекательное чтение.
Данное и д е а л ь н о е суждение имело бы место, если бы будущее не затрагивало самым непосредственным образом сильных мира сего. Ведь оно отрицает настоящее, где они есть.
Суммируем.
Первое. Структура общества может быть однозначно восстановлена по господствующей культуре; степень деградации ее пропорциональна глубине информационного неравенства.
Второе. Фантастика, как одно из направлений художественного познания мира, изучает проявления будущего в настоящем. Значение фантастики наиболее велико в переломные моменты жизни общества.
Третьье. Отношение социума и каждого отдельного человека к будущему совпадает с его отношением к фантастике.
Летопись поражения.
1917 год: "кто - еще до сражения - не побеждает рассчетом, у того шансов мало. (...) У кого шансов мало - не побеждает, особенно же тот, у кого шансов нет вообще."*
----------------------------* - Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве. В кн. Конрад Н. Избранные труды. Синология. М.: Наука,1977. ----------------------------
Рассчет существовал.
Классический марксизм XIX столетия был позитивистской научной теорией, вполне академической. Исходя из материальности (объективности) сущего, он опирался на законы диалектики, позволояющие видеть мир в движении. Социальные явления воспринимались в рамках учения как следствие определенных закономерностей, поддающихся анализу и, что важно, допускающих сознательное управление ими. Философия эта завораживала: враги отдавали ей должное, признавая привлекательность и неопровержимость построений ее. Не случайно она, преданная и многократно осмеянная, все время возрождается к жизни и под разными названиями господствует в современной фантастике. *
-------------------------------------* - Марксисткой является концепция будущего, созданная И.Ефремовым в "туманности Андромеды" и широко используемая советской фантастикой 60-х-80-х годов. Материалистическое понимание истории представляет собой логическую основу Азимовского "Основания", сериала, сформировавшего "стандартное будущее" англо-американской фантастики. Классическими премами историко-социологического анализа пользуется Язон-дин-Альт в трилогии Г.Гаррисона. Диалектика господствует в "Городе" К.Саймака, "Властелине колец" Д.Толкиена, "Левой руке тьмы" У. Ле Гуин. Следует также упомянуть хронофантастику П.Андерсона, романы-предсказания Синклера Льюиса и Гринвея, антиутопии Бойе и Оруэлла. --------------------------------------
Принципы истмата не позволяли однозначно определить ход исторического развития. Маркс выбрал схему, отвечающую обычному набору требований: простую (в смысле Оккама), конкретную, проверяемую. Дальнейшие события показали, что она оказалась ограниченно верной, то есть - правильно описывала некое подобие мира.
Концепция, созданная Марксом, заслуживала вдумчивой и неспешной проработки, но отнюдь не превращения в политическую доктрину.
Теория, призванная подчинить политику науке, подчинилась политике. Согласуется с законами диалектики.
Марксизм стал оружием в борьбе за власть. Былди созданы партии.
Среди них РСДРП - "партия нового типа", сплоченная, дисциплинированная. Организованная.
Большевики не искали союзников, вступая в соглашения лишь по мере необходимости и нарушая их, если того требовала логика революционной борьбы. Они не были терпимы к свободомыслию в своей среде, непрерывно очищаясь от тех, кто понимая неисчерпаемость марксизма, отказывался подчиняться большинству.
А самое главное: они не были властолюбцами и злодеями, сектантами и террористами. Ими владела мечта.
Власть казалась необходимым условием ее осуществления.
" - Кольцо знает путть к моему сердцу, знает, что меня мучает жалость ко всем слабьым и беззащитным, а с его помощью - о, как бы надежно я их защитил, чтобы превратить потом в своих рабов. Не навязывайте мне его! Я не сумею стать Хранителем, слишком оно мне нужно."*
----------------------------* - Толкиен Д. Хранители. Летопись первая из эпопеи Властелин Колец. М.: Радуга, 1989. ----------------------------
- "Коренной вопрос всякой революции - вопрос о власти..."
В стране, несколькими месяцами спустя расколотой жесточайшей гражданской войной, Октябрьский переворот не встретил серьезного сопротивления. Это означает, что лозунги большевиков допускали многозначное толкование, то есть, воспринимаясь по-разному, они устраивали почти всех.
И прежде всего: сложнейшее понятие типа диктатуры пролетариата, обобществления средств производства, социализма, коммунизма понимались образованной верхушкой партии иначе, чем деклассироваными элементами, которые составляли ее социальную опору.
Ленин осознал это вскоре после начала гражданской войны, когда выяснилось - для него неожиданно, что царскую бюрократию заменила партийная, едва лди не худшая, а страна захлебывается в насилии.
Отдать Власть партия не пожелала.
Поделиться ею - тоже.
"...у Кольца Всевластия может быть только один хозяин, поэтому не не надо говорить "мы".*
----------------------------* - Толкиен Д. Хранители. Летопись первая из эпопеи Властелин Колец. М.: Радуга, 1989. ----------------------------
Меня смешат время от времени вспыхивающие споры об альтернативе сталинизму. Иерархически организованная партия внеэкономическими методами управляла страной; эгалитаризм стал базой общественного сознания, проклятие Кольца породило нетолерантность, которую выдавали за партийную дисциплину... Пресловутый НЭП не имел корней ни в низовых звеньях ВКП(б), ни в народе, ни в среде интеллигенции и держался только авторитетом Ленина. (Простейшее доказательство: в русскоязычной литературе тех лет отсутствует положительный образ нэпмана.) А разве сейчас - после семидесяти тяжелых лет - идея новой экспроприации не найдет поддержки? Лозунг "долой спекуляцию под видом кооперации" не выражает мнения большинства? Экстраординарные меры - для начала, только против преступности - не встретят всенародного одобрения?
Так мог ли не случиться - Генеральный секретарь, коммунист Иосиф Сталин?
Впрочем, не все так просто.
Существует нелинейный эффект, не учитываемый классическим марксизмом и ярко проявляющийся в переломные моменты исторического развития - обратное влияние надстройки на базис, общественного сознания на бытие. Молодые люди, которые в середине двадцатых пришли на рабфаки и в университеты, были бесконечно и бескорыстно преданы делу революции. Они мечтали построить социализм, они учились.
Эта социальная группа не преуспела в теории, но успела создать в стране "революционную фантастику". В условиях недостаточной разработанности модели социализма, фантасты двадцатых стали разведчиками, призванными предупредить общество о грозящих ему опасностях.
Попытка оказалась безуспешной. Ограничившись изображением коммунистического подобия христианского рая, увлекшись экскурсиями в беспроблемное "завтра", фантастика не сумела постичь "главную революционную и преобразующую силу общества", процесс формирования в стране государственно-монополистического капитализма.
Экономические преобразования, осуществляемые организованной иерархической силой - партией большевиков, привели к выделению административно-управленческого аппарата в особый класс, со временем сосредоточивший в своих руках всю полноту власти: информацию, орудия подавления, средства производства.
Подчинив себе прочие общественные структуры, в том числе профсоюзы, этот класс получил возможность присваивать прибавочный продукт, быстро доведя норму эксплуатации до не снившихся Марксу величин.
"Третий путь" подчинения социума. АПостроенный капитализм назван социализмом, слова-перевертыши наводняют страну.
