Школу, где учился Адольф, содержал монастырь бенедиктинцев. Любопытно, что на портале монастыря был герб в форме стилизованной свастики. Адольф хорошо учился, пел в церковном хоре мальчиков и даже привлекался к церковным делам в качестве прислужника. Он всерьез мечтал о духовной карьере, хотел стать аббатом, любил забираться на стул в церковном облачении и произносить нечто вроде проповеди. В то же время обожал играть «в войну» и всегда стремился быть вожаком. В 1923 году, во время суда над Гитлером и его сообщниками, пытавшимися устроить в Германии фашистский переворот, власти попросили бывшего классного наставника Адольфа дать ему характеристику. Тот сообщил: «Адольф Гитлер был безусловно способным учеником. Но он был неуправляем, по крайней мере считался таким — упрямым, своенравным, вспыльчивым, не терпящим возражений. Замечания и предостережения учителей он нередко принимал с плохо прикрытым отвращением. Напротив, от одноклассников он требовал безоговорочного подчинения и стремился к роли лидера».
В дошедших до нас воспоминаниях современников Сталина о его юности даются такие же характеристики, как и о молодом Адольфе. Родители Сталина были бедными и неграмотными, отец в качестве сапожника обслуживал местную бедноту, мать стирала и помогала по хозяйству по чужим домам. Из троих сыновей двое умерли, не дожив до года, выжил один — Иосиф. (Два старших брата и сестра Адольфа Гитлера умерли в детстве в один год накануне его появления на свет.) В пять лет Сталин едва не лишился жизни, заболев тяжелой формой оспы, навсегда оставившей отметины на его лице. С детства у него была изуродована левая рука, которая стала на четыре сантиметра короче правой. Сам Сталин объяснял это тем, что попал в десятилетнем возрасте под автомобиль. Это утверждение вызывает большие сомнения. Дело в том, что первый в Европе автомобиль был собран в 1885 году. Могла ли хоть какая-то машина оказаться в захудалом городке Гори в 1889 году, да еще при этом наехать там на мальчишку? Едва ли… Зачем тогда Сталину эта, казалось бы, бессмысленная ложь? Чтобы скрыть подлинную причину своего уродства, потому что оно врожденное? (Достаточно было двух сросшихся пальцев на ноге.) Или потому, что это было следствием отцовских побоев? Кто теперь это узнает?..
Иосиф Иремашвили, близко знавший семью Джугашвили, вспоминал, что глава ее был неотесанным и жестоким человеком, часто был пьян и бил жену и сына. Матери удалось пристроить сына в местное церковное училище, в этом ей помог православный священник, в доме которого она убиралась. В этой начальной школе Сталин, как и Гитлер в своей, учился успешно.
Гитлер с ранних лет увлекался рисованием и подростком возмечтал уже не о служении церкви, а о карьере профессионального художника. Отец же видел для него одну дорогу — стать чиновником и отдал его в реальное училище. Там у Гитлера дела пошли совсем не так, как в школе. Уже в первом классе училища он просидел два года, из второго класса в третий его перевели только после специальной переэкзаменовки. К этому времени отец умер, и Гитлер бросил училище после четвертого класса. Так в 16 лет с образованием у него было покончено, он даже не получил аттестата зрелости. Мать по-прежнему, как могла (шла пенсия за умершего отца), баловала и опекала сына и даже собрала его в Вену, куда он направился, намереваясь изучать живопись в академии художеств.
Тот период он сам охарактеризовал так: «Венские годы учения и мучения». Правда, слово «учение» здесь употреблялось не в прямом, а в переносном смысле. С кипой своих работ, полный надежд, Гитлер дважды пытался поступить в академию, но там ему объяснили, что его способности могут найти применение только в черчении и архитектуре, но никак не в живописи. Но и в архитектурное отделение академии путь для него был закрыт, поскольку туда требовался аттестат зрелости. Итак, вместо учебы пришлось бороться за выживание в незнакомом городе. Гитлер вспоминал: «Вена — в этом слове для меня слилось пять лет тяжелого горя и лишений». Часто жил впроголодь, в поисках заработка довелось попасть и в чернорабочие. Наконец удалось устроиться чертежником. Потом начал подрабатывать, продавая свои акварели — городские пейзажи. В 1912 году переехал в Мюнхен, где попробовал поступить в местную академию художеств, но снова безуспешно. Любопытно, что там в полиции он зарегистрировался как «художник и литератор». О последней профессии он тоже подумывал. В Мюнхене работал чертежником и продавал свои акварели.
В 1907 году у Гитлера умерла мать, он лишился поддержки, и именно тогда начались его бедствия. Он даже был вынужден обратиться с прошением о предоставлении ему места в приюте для бездомных. Во время пребывания там пристрастился к политическим дебатам с коллегами по несчастью. В одном из писем того времени он заявляет: «Я без преувеличения все еще верю, что мир много потерял оттого, что я не смог изучить технику живописи в академии. А может быть, судьба предназначает меня к чему-то иному?» Похоже, у него на голодный желудок забрезжила новая надежда: в своем приюте для бездомных он оказался лучшим оратором.
У Сталина связь с религией продлилась дольше, чем у Гитлера. Из горийского церковного училища он, не без помощи матери, перебрался в тифлисскую духовную семинарию и учился там на священника. Когда Сталин был уже на вершине своего могущества, мать как-то сказала ему: «Лучше бы ты стал священником». Наверное, ей было виднее…
Сохранились воспоминания, что Сталин был не без способностей. Но его учеба в семинарии, конечно же, не давала подлинных знаний, широкого кругозора и прививала догматизм, консервативность мышления, что в будущем причудливо переплелось с плохо переваренным марксизмом и сказалось на его взглядах. В то время он хотя и не рисовал, как Гитлер, но пописывал стишки. Правда, кто этим не грешит в юности? Кое-какие его стихотворения дошли до нас, одно было даже напечатано в газете «Иверия». Вот оно:
Когда луна своим сияньем
Вдруг озаряет мир земной,
И свет ее над дальней гранью
Играет бледной синевой,
Когда над рощею в лазури
Рокочут трели соловья
И нежный голос саламури[1]
Звучит свободно, не таясь,
Когда, утихнув на мгновенье,
Вновь зазвенят в горах ключи
И ветра нежным дуновеньем
Разбужен темный лес в ночи,
Когда беглец, врагом гонимый,
Вновь попадет в свой скорбный край,
Когда, кромешной тьмой томимый,
Увидит солнце невзначай, —
Тогда гнетущей душу тучи
Развеян сумрачный покров,
Надежда голосом могучим
Мне сердце пробуждает вновь,
Стремится ввысь душа поэта,
И сердце бьется неспроста:
Я знаю, что надежда эта
Благословенна и чиста!
Да, вот так безобидно начинали два самых великих в истории злодея, один рисовал, другой стишками баловался. Суждены нам благие порывы…
На священника выучиться Сталину не удалось. Из духовного заведения выгнали за то, что он заинтересовался социалистическими идеями, обсуждал их с другими семинаристами. Его однокашник, Иремашвили, вспоминал, что Сталин впадал в истерику, был нетерпим по отношению к тем, кто не разделял его взглядов. Его дочь, Светлана, в своих воспоминаниях пишет: «Я убеждена, что семинария, где он провел несколько лет, оказала большое влияние на формирование характера и на всю его дальнейшую жизнь. Она развила и усилила его врожденные свойства. Религиозного чувства у него никогда не было. У молодого человека, который ни минуты не верил в Бога, бесконечные молитвы и навязанная дисциплина могли привести только к противоположному результату… Семинарский опыт внушил ему, что люди нетерпимы и грубы, что духовные пастыри обманывают свою паству, для того чтобы крепче держать ее в руках, что они занимаются интригами, лгут и что у них очень много других пороков, но очень мало достоинств».
Итак, начиная самостоятельную жизнь, Сталин навсегда распростился с надеждой выбиться в священники, а Гитлер — с мечтой стать художником. Но и после этого жизнь обоих идет по одной и той же схеме. Правда, Сталин, похоже, не жалел о крушении честолюбивых планов своей матери, страстно желавшей увидеть его в рясе, а вот Гитлер всю жизнь сокрушался, по крайней мере на словах, что ему не удалось стать живописцем. Впоследствии он дарил свои акварели самым близким ему людям, это было признаком высочайшего внимания и признательности с его стороны. Не стал он и зодчим, хотя не раз восклицал, уже будучи фюрером: «Как бы я хотел быть архитектором!»
Глубоко затаенная обида на судьбу недоучки занозой засела как в Гитлере, так и в Сталине. Без хорошей школы, без глубокого и обширного образования им было трудно идти по пути, который они избрали.
Как известно, Гитлер написал (вернее, надиктовал, сидя в тюрьме) книгу «Моя борьба». Это одновременно и его автобиография, и рассказ о формировании у него мировоззрения, политических взглядов, и программа на будущее, причем не в личном плане, а в общенациональном и даже мировом. И вот в таком большом и многоплановом произведении поражает почти полное отсутствие ссылок на литературу, на работы философов, историков, политиков, автор никого не цитирует, ни с кем конкретно не полемизирует. Буквально все, от начала до конца, только о самом себе любимом. Правда, он в книге часто упоминает о том, что много и регулярно читает периодическую прессу, но выше этого уровня он, похоже, в своем самообразовании так и не поднялся.
