В эпоху демократии глючное управление сливается с глючными воззрениями общества в грандиозную и невообразимо бессмысленную кашу информационного шлака.
5. Обреченность. Кумулятивные яды
Возьмем, например, высказывание: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства». (ст.1. Всеобщей декларации прав человека).
Спросите культурного человека, что означают этот набор слов применительно к двум людям: безработному нищему дурачку, живущему в подвале, и высокооплачиваемому специалисту, живущему в комфортабельном доме. Вопрошаемый впадет в ступор. Он привык признавать этот глюк, не интерпретируя его в терминах материальной практики.
Или спросите среднего европейца, в чем основа нравственности? Он ответит: в заповедях. Он уверен, что заповеди содержат универсальные нравственные императивы. Попросите назвать заповеди — он начнет с библейского «не убивай» (Исх. 20:13). Он очень удивится, узнав, что в библии есть также заповедь «убей его» (Втор. 13:9). Человек поднимает оружие, целится и стреляет. Кусочек металла, летящий со сверхзвуковой скоростью, попадает в тело другого человека, причиняя смерть. Кто стрелял, гнусный убийца или герой войны? Заслуживает он тюрьмы или ордена? Чего стоит «священное право на жизнь», если оно исчезает, когда убийство называют «выполнением воинского долга»?
Социальные цели цивилизации заданы этими бессмысленными универсалиями (глюками кульуры). Не имея объективных (не зависящих от названия) ориентиров, цивилизация постоянно превращает средства в цели, а цели — в средства. Так «духовная» компонента культуры возникает как средство для материальных целей (хозяйственная мифология), но затем, развиваясь в религиозно-идеологические институты, превращается в глючную самоцель. Материальное хозяйство становится средством для обслуживания «идеалов».
Ресурсы вливаются в идеалы, как в бездонную бочку, и когда-то наступает банкротство.
По мере смены социальных формаций старые идеалы меняются на новые, но глюки, соответствующие старым идеалам, остаются, поскольку они неустранимы средствами самой культуры. Глюки культуры представляют собой кумулятивные информационные яды. Попадая в общественный организм, они не выводится, а накапливаются. Некоторое время старые и новые яды, частично нейтрализуя друг друга, позволяют цивилизации существовать, но в итоге они все равно отравят организм насмерть. Все исторически известные цивилизации пали жертвами глюков, накопившихся в их культуре.
6. Техногенность. Неонатуральная экономика
Может показаться, что любая цивилизация (в т. ч. и наша) обречена на гибель, поскольку она неотделима от своей ядовитой культуры. Но теоретически возможны цивилизации, которые могут избежать культурного отравления. Это — техногенные цивилизации.
Для техногенной цивилизации цель — преобразовать природу в интересах потребителя, понимаемых, как непосредственно осязаемые (материальные) блага. Их доступность и разнообразие определяется уровнем развития технологий материального хозяйства.
Культура в техногенной цивилизации очищается от глюков, возвращаясь к исходному смыслу: возделывание земли (природы) для получения плодов (материальных благ).
Наша цивилизация пока не является техногенной. Наши сложные изделия состоят из тысяч типовых деталей — продуктов стандартизованных производств, которые, хотя и автоматизированы, но все еще требуют массового человеческого труда. Из-за мировой интеграции каждое хозяйство зависит от всех остальных и от непрерывности товарных потоков. Цивилизация продолжает быть социогенной, она нуждается в концентрации и унификации трудового ресурса и потребительского потенциала, т. е. в стандартизации людей. А раз так — она продолжает поддерживать старые и генерировать новые глюки.
Вот фантастическую цивилизацию нешгаев можно было бы считать техногенной. Там сложные изделия собирались из модулей, выращенных в рамках единичного хозяйства, такая неонатуральная экономика не требовала социальной концентрации и унификации. В этих условиях индивидуальный (семейный) образ жизни не зависит от социальных стандартов — ввиду того, что эти стандарты не нужны неонатуральной экономике.
7. Просюмеризм. Локальная роботизация
Просюмер (producer + consumer = prosumer) это индивид, производящий в основном то, что сам и потребляет (а потребляющий то, что сам производит). Аналогично определяется просюмерская семья или ассоциация. Архаичный просюмеризм (свободное натуральное хозяйство) существовал в неолите и отчасти сохранялся до начала индустриальной эпохи. В постиндустриальную эпоху просюмеризм возвращается сначала в развивающуюся опережающими темпами информационную сферу, а по мере локальной роботизации производства захватывает материальную сферу и становится базовым стилем жизни.
Локальная роботизация — базис неонатуральной экономики и техногенной цивилизации.
Рассмотрим ее на примере информационной сферы, где она уже произошла. В XX веке, чтобы создать художественный фильм, дать рекламу и организовать прокат, необходима была совместная работа нескольких специальных коллективов и наличие нескольких предприятий, в т. ч. студии, типографии и кинотеатра. Сегодня несколько достаточно креативных людей могут все это сделать, не выходя из квартиры — с помощью цифровой камеры, персонального компьютера с графическими пакетами и сети интернет. Выпуск газеты, в XX веке также требовавший целой индустрии (редакции, издательства, типографии) сейчас может быть реализован любым человеком или группой в порядке хобби. Из таких газет образовалась блогосфера и стала теснить «традиционные» СМИ.
Просюмерские TV-сети и Wi-Fi зоны локально роботизируют массовую коммуникацию, угрожая вывести эти сферы из под контроля государства и крупных корпораций.
Наконец, развитие интеллектуальных баз данных и баз знаний готово начать локально роботизировать классическую институциональную науку и массовое образование.
Локальная роботизация в материальной сфере — это то же самое в отношении изделий. На «отверточном» уровне она уже наблюдается в построении персональных компьютеров. Просюмер покупает модули и собирает из них изделие под свои личные потребности. Признаки «отверточной» локальной роботизации наблюдаются в просюмерских клубах ретро-автолюбителей. Фан-бум «фольксвагенов-жуков», а затем «трабантов» вызвал серьезное беспокойство бизнеса: если люди будут собирать «на коленке» дешевые и удобные машины, то автостроительные гиганты могут утратить возможность сбыта все более дорогих «модных» моделей и в итоге — элементарно вылететь в трубу.
Появление новых материалов делает возможным модульную технологию любительской сборки семейных домов — своего рода локальная роботизация в сфере строительства.
Надо отдельно упомянуть и локальную роботизацию в сфере энергетики. Микро-ГЭС, ветровые генераторы, солнечные батареи и прочие энергоблоки семейного пользования грозят вскоре потеснить энергетических гигантов в сельской местности и субурбе.
Пока что локальной роботизацией не затронуто производство деталей, материалов и полуфабрикатов. Это уже область применения нанороботов, бум которых специалисты предсказывают, в 3-м десятилетии XXI века. Если их прогнозы верны хоть наполовину, то нанороботизация истребит крупную индустрию надежнее, чем термоядерная бомбежка.
Кстати, слово prosumer на русский перевели, как произтребитель. Тоже кто-то пошутил…
8. Когнитариат. Красный цветок культуроцида
Когнитариат — это класс людей, обладающих индивидуальным мастерством работы с разнообразными междисциплинарными знаниями практического толка. Это очень важно: мастерство когнитария — не знания в какой-либо конкретной научной или технической области, а знания о самих знаниях, как о предмете деятельности, т. н. «инженерия знаний» (knowledge engineering). Когнитарий может иметь особые предпочтения, но в принципе не ограничен никакой специализацией. Он может заниматься практической деятельностью в любой отрасли. Когнитарному сообществу не требуется разделение труда, свойственное социуму с массовым производством и потреблением. Это, в сочетании с локальной роботизацией, позволяет перейти к неонатуральному хозяйству и просюмеризму.
Оговоримся: «неонатуральное хозяйство», как и «глобальная деревня» (термин Тоффлера для постиндустриального общества) имеют мало отношения к доиндустриальной деревне с натуральным хозяйством и примитивной жизнью в изоляции от окружающего мира. Также и «номадология» (термин Делеза для постмодернистского мировоззрения) имеет мало отношения к древним номадам, кочевавшим по степям со своими стадами.
