Западник же сплошь и рядом живет по-славянофольски бескорыстно, непрактично, «духовно».
Мы можем сколько угодно говорить о неструктурированности и даже о недосформированности «российской политической нации», но в том-то и ужас, что стоит в России сформироваться политической нации — как, например, в 1917 или в 1991 году, — и это практически немедленно означает отсечение половины населения, превращение его либо во врагов народа, либо в лишних людей, о которых никто не намерен заботиться.
Грубо говоря, главная особенность российской идеологии — ее полная и категорическая непроводимость в жизнь, потому что стоит ей из абстракции превратиться в руководство к действию, как перманентно холодная гражданская война становится горячей и братоубийственной.
Во всем мире существуют скрепы, удерживающие нацию от подобных кунштюков.
Любая страна при желании легко раскалывается на сторонников личной независимости и апологетов общественного служения, на одиночек и людей толпы — и современная Америка тому порукой. Но в Америке существуют пресловутые консенсусные ценности, равно обязательные к почитанию для либерала и демократа: это закон, равенство стартовых возможностей, преимущества демократического развития и т. д.
Только в России нет решительно никаких теоретических ценностей, которые сплачивали бы население. То есть такие ценности безусловно существуют, но они сугубо бытовые, практические, не лежащие в идеологической плоскости. Они суть многи: взаимопомощь, хорошо развитые горизонтальные связи, юмор, иногда довольно циничный; априорное недоверие к инициативам верхов; неприязнь к официозу; любовь к спорту; опора на семью; подозрительность к карьеризму…
Но все это, повторяю, — на уровне бытовом.
Стоит собрать блоггеров в реальности и развиртуализировать их, как все они становятся милейшими людьми, готовыми помогать друг другу, обмениваться кулинарными советами и рекомендациями по воспитанию детей. Но в силу ли российской двуполярности, евразийского ли местоположения, специфической ли истории — Россия немедленно соскальзывает в расколы и взаимную вражду, стоит ей заспорить о чем-нибудь теоретическом, имеющем хоть отдаленное отношение к Востоку и Западу, личному и общему, еврейскому (кавказскому) и русскому.
В этом смысле деидеологизация сегодняшней политики, наконец совершившаяся и очевидная даже для политологов старой закалки, есть безусловное благо для страны.
Правда, у этой страны появляются серьезные напряги со смыслом личного существования — но таким смыслом вполне может быть (по крайней мере в короткой исторической перспективе) обеспечение умеренного благосостояния для наших детей. России нельзя иметь национальную идею — и никакую идею вообще: единственной формой ее проведения в жизнь является не совместный труд на благо общества, а уничтожение половины этого общества.
Вероятно, обидно сознавать, что смысл жизни в российских условиях заключается в ее бессмысленности, в жизни как таковой, — но все альтернативы чреваты такими катаклизмами, что лучше не повторять эксперимента.
Так что если разработчики национальной идеи и получат соответствующее задание, им лучше сосредотовиться на семейных, гастрономических или финансовых ценностях, а все, чреватое хоть какими-то смыслами, целями и идеалами, не упоминать вовсе.
Для этого, слава Богу, теперь есть ЖЖ. Живой журнал — величайший дар мировой цивилизации, полученный Россией очень вовремя. Там теперь и можно реализовывать все амбиции по строительству великих утопий.
А в жизни лучше ограничиться дискуссиями о том, какой пляж предпочтительней, какой крем от загара эффективней и у какого представителя власти гармоничнее подобран галстук.
Это не хорошо и не плохо — просто это так.
А если вам почему-то покажется, что в России царствует двойная мораль и что ни один россиянин сегодня не живет в соответствии со своими принципами — попробуйте себе представить русскую жизнь в соответствии с принципами, и вам тут же станет сначала страшно, а потом, от противного, хорошо.
И вас никогда уже не будет занимать вопрос, почему в рейтинге российских героев третье место занимает Ленин, а четвертое — погубленный им Николай II.
Подумайте не о том, что их разъединяет, а о том, что объединяет. Например, о том, что оба были верными мужьями, патриотами и бескорыстными, в общем, людьми.
Это и будут первые попытки нащупать национальную идею — то есть вывести ее из той сферы, прикосновение к которой всегда заканчивается кровавым тупиком.
16 июля 2008 года
