Ирина Сталькова - Шестеро в доме, не считая собаки

Или, например, когда мы первый раз поехали с детьми в дом отдыха «Сушнево», меня остановила на аллейке незнакомая женщина и сказала: «Послушайте, ведь вы за весь этот месяц ни разу не были в кино. Давайте я посижу с вашими детьми, а вы сходите посмотрите». Те, для кого сбегать в кино не проблема, может быть, никогда не узнают того счастливого чувства, с которым я смотрела какой-то вполне проходной фильм, не помню уж и названия. Жизнь научила меня, что, как ни рассчитывай, все равно просчитаешься и найдешь не там, где ищешь. Может быть, говорю я, ничего не исполнится из того, о чем я мечтаю теперь, — а я так хочу увидеть своих детей взрослыми, увидеть хотя бы внуков, а может, и правнуков. Но иногда мне кажется, что я что-то сделала в жизни, когда я и мои дети, и мои друзья, и друзья детей, и те, кого сейчас нет с нами, сидят за столом, а на столе пирог, а рядом елка, а на ней свечи — и мы не слишком верно, зато дружно запеваем:

Подумать только, вдруг бы я послушала кого-то из доброжелателей и чей-нибудь голосок не звучал в этом хоре! Зачем столько детей? Бывает, я зло отшучиваюсь: «Когда они вырастут и сдадут меня в дед-дом, им будет дешевле платить, чем вашему единственному». Как говорится, да минует меня чаша сия, но человек родится на свет за тем, чтоб одним человеком на свете стало больше — и только.

Друзья говорят, что я романтик, недоброжелатели — дура, но жизнь всегда учила меня, что в итоге-то добра больше, если, конечно, не считать его на рубли и килограммы. Мне бывало в жизни черным-черно, казалось, что так будет всегда, что я одна, что все вокруг чужие, но когда все это прошло и я стала соображать, стала считать по пальцам, кто помогал мне, и не хватило пальцев, и я сбилась на третьем десятке, и начала снова, и опять сбилась. Так и не сосчитала, сколько же было реальных помощников, но мне случалось уже и делиться этим твердым убеждением: горе пройдет и забудется, останется человеческое участие и добро.

Да, человек свободен в выборе — купить машину или родить ребенка, но я верю, что никогда не будет в мнении народном равнозначны дама с машиной и мать с ребенком, верю, что всегда будут жалеть женщину, променявшую материнство на дорогие вещи, которые все-таки не дороже детской жизни. Верю, что мои дети вырастут людьми, а значит, для них главным будет главное, а не цветной телевизор. Мы летели из Грузии самолетом, и когда все уселись, к нам подошел командир самолета и попросил взять Аську на руки, чтобы посадить женщину с ребенком. Она оказалась москвичкой, опаздывающей с дочкой-дошкольницей домой. «Господи, и откуда он появился, этот летчик? — причитала она. — Давайте, говорит, ее возьмем, она давно с ребенком сидит». И к нему: «Сколько я вам должна?» А он: «Ничего. Вы должны вот этой женщине — то есть мне — она вам место уступила». Меня дети потом, когда мы расстались с нашей попутчицей, спросили: «Ты взяла деньги?» — «Нет, ребята». «И правильно, пусть они нас так помнят», — обрадовались мои дети, мои друзья, мои единомышленники. Вот об этом я думала, когда рожала их: «У меня будут друзья». И когда, уходя на работу, пишу им записки, что купить и что приготовить, всегда кончаю их словами: «Дети, будьте людьми!»