— Теперь все вон отсюда, — торжествующе говорит кто-то из врачей, — кроме журналистов.
Министр уехал. Начинается заседание координационного совета оппозиции. Курманбек Бакиев рассказывает, что министр пообещал ему: демонстрантам дадут свободно пройти, если они не будут мешать дорожному движению. Мы все вместе выходим из здания. Бывший депутат Оксана Малеванная раздает каждому по нарциссу. Колонна демонстрантов трогается в сторону центра. Шествие растягивается на полкилометра. Они идут к местному «майдану» — площади Ала-Тоо. Машин нет, милиции тоже. Министр выполнил свое обещание. Люди на тротуарах машут шествию и улыбаются. Во главе колонны идут Курманбек Бакиев и другие лидеры оппозиции: экс-глава МИД Роза Отунбаева и депутат парламента Азимбек Бекназаров.
На бишкекском «майдане», площади Ала-Тоо, уже стоит толпа. Все они с голубыми ленточками на рукавах.
— Это акаевские, это провокаторы, им заплатили по 50 сомов, — шепчут демонстранты.
У самих оппозиционеров ленточки желтые и розовые — под цвет нарциссов и тюльпанов.
Но «голубые повязки» не трогаются с места, они выстроились чуть правее площади и равнодушными взглядами провожают колонну оппозиционеров. Демонстранты заходят на площадь. Она очень большая, и они сразу на ней растворяются. Тысяч пять занимают меньше одной пятой площади. Лидеры сразу поднимаются на трибуну, стоящую здесь с советских времен. Курманбек Бакиев начинает произносить речь. Толпа скандирует: «Ба-ки-ев! Ба-ки-ев!» Я отхожу в сторону, поговорить с «голубыми лентами». Они неохотно, но все же рассказывают, что большинство из них — сотрудники электросетей, их сняли с работы, ничего не платили, просто засчитали выход на площадь за полноценный рабочий день.
— А что, плохой рабочий день? Стоять тут, курить? — говорит мне Валера, один из «голубых». — А на самом деле мы за мир, за то, чтобы не было беспорядков. Мне вообще не нравится Акаев, его семья все скупила, жить никому не дает.
— Так тогда же твое место на митинге, — говорю я.
— Да какая разница, они ничем не отличаются от Акаева.
В этот момент летят камни. Группа «голубых повязок» обошла митинг слева и начала забрасывать его камнями — камни полетели и в ответ. Начинается паника. Несколько тысяч с ревом бегут. Лидеров оппозиции сметают с трибуны. «Голубые» их преследуют. Почетный караул, стоящий около поднятого на площади государственного знамени, бежит в другую сторону. Паника, вопли. Митинга как не бывало. Посреди площади лежит человек с проломленным черепом.
— Тигры, назад, все ко мне! — кричит один из организаторов «голубых повязок».
— А, все понятно. «Тигр» — это частное охранное предприятие, которое всегда нанимает Акаев, — шепчет мне спрятавшаяся под трибуны старушка. — Я работала наблюдателем на выборах, знаю, что «тигры» агитировали за дочь президента.
Через минуту демонстранты возвращаются. Они схватили несколько «голубых» и жестоко избивают их ногами. Около получаса никто не может ничего понять. «Голубые» убежали, «желто-розовые» толпы бродят по площади, опасаясь того, что те вернутся. В ожидании они отдирают мраморные плиты от пьедестала памятника и разбивают их на булыжники. Вдруг со стороны улицы Советской появляется колонна «желтых» с транспарантом «Ош». Это подмога южан. Они пересекают площадь и идут прямо к Белому дому — президентской резиденции, которая находится от площади метрах в пятистах. Все подходы к ней преграждают ряды омоновцев. Начинается потасовка. Толпа бежит от Белого дома назад к площади. Омоновцы, стуча дубинками по щитам, бегут следом. Их встречают градом камней. Омоновцы останавливаются и закрываются щитами, но силы явно не равны. На краю многотысячного митинга образуется маленький островок из порядка 200 омоновцев, который засыпают кусками мрамора. Подождав с минуту под градом камней, омоновцы бегут назад к Белому дому. Толпа бежит следом.
Около двух часов дня опять же со стороны Советской улицы появляется новая колонна — это второй митинг во главе с Алмазом Атымбаевым. Их митинг начался на два часа позже бакиевского, и они шли из другого места — с Алма-Атинской улицы. Эти лидеры подготовились лучше. Они едут во главе процессии на грузовичке и вещают в громкоговоритель. И у них, в отличие от лидеров первого шествия, в руках уже не нарциссы, а тюльпаны. Алмаз Атымбаев выглядит триумфатором, его соратник и одновременно конкурент в борьбе за лидерство Бакиев бежал от камней, и теперь он может занять его место.
Однако на трибуну он не идет, а залезает на кабину своего грузовика. Он начинает говорить о том, что его митинг мирный, не надо насилия, надо просто стоять на площади — Акаев и так их всех боится и сам уйдет. Но активную часть толпы словами уже не удержать. Все больше людей бежит в сторону Белого дома. Омоновцы, сначала спрятавшиеся от толпы за оградой здания, забегают в Белый дом.
Я тоже бегу к президентской резиденции, железные ворота уже распахнуты, передовые отряды митингующих сломали деревянные двери. В окна Белого дома летят камни. Через несколько минут изнутри разбивают окно первого этажа и там появляется человек в национальном колпаке и победно вскидывает руки — Белый дом пал.
В холле Белого дома огромная лужа — мучимые жаждой люди открыли пожарный кран, и теперь вода мощным потоком хлещет на мрамор. Откуда-то уже тащат упаковки итальянского печенья и минеральной воды. Я прохожу к одной из лестниц, по ней вниз бегут солдаты.
— Бегите отсюда, а то вам всем плохо будет, — советует им кто-то из восставших.
Солдатики молодые. Это новобранцы, которых держали на крыше здания, про запас. Чиновники и ОМОН успели эвакуироваться еще до штурма, а про солдат забыли. Они выходят через главный вход — прямо навстречу толпе. Толпа расступается и пропускает их к воротам. Я поднимаюсь наверх — все говорят, что кабинет Акаева на седьмом этаже.
В парадном кабинете уже собирается толпа. В акаевском кресле сидит известный киргизский правозащитник в колпаке и кричит в мегафон, что нельзя допустить мародерства, не надо ничего трогать. По соседству — личная комната президента. Сбоку беговая дорожка, на столе книги, в шкафу подарки иностранных лидеров. На полулежит разбитая и растоптанная фотография в рамке: Аскар Акаев и Владимир Путин на берегу Иссык-Куля. В одной из соседних комнат слышен шум. Там кухня. Голодные молодчики уже вскрыли холодильники.
— Ба, да тут икра! Будешь? Так-так… Вино, давай открывай. Шампанское!
Я смотрю на их лица, и мне кажется, что недавно видел их в толпе «голубых повязок». Хотя какая теперь разница.
Иду дальше — навстречу мне два седовласых человека тащат в руках огромные картины, снятые в зале заседаний.
— Вы не смотрите на нас так. Мы сами художники. Картины-то дешевка, но очень багет понравился.
Я возвращаюсь в приемную и замечаю у дверей несколько милиционеров и строго одетую женщину. Они стоят как вкопанные и с ужасом смотрят на заходящих в кабинет президента людей. Я пытаюсь их разговорить, получается не сразу.
— А зачем вам про меня что-то знать, — с презрением говорит мне женщина, — лучше возьмите интервью у этих «демократов».
— А почему вы не ушли со всеми?
— Я тут работаю и не уйду, пока меня не уволят.
— Да, правильно, — вторит ей стоящий за ее спиной прапорщик, — мы здесь, чтобы охранять это здание, и не собираемся бежать. Вы знаете, кто первым бежит с корабля?
На столе перед женщиной штук десять телефонов. Один из них звонит. Она снимает трубку:
— Да? Как дела? Все нормально. Вешает трубку.
— Вы знаете, я вам одно скажу. Да, я секретарь президента. А еще я человек военный. И жалею сейчас только об одном, что мне сегодня не выдали табельное оружие.
— Ты секретарша Акаева? Что ты здесь делаешь? — кричит ей какой-то старик.
— А тебе не стыдно? Как ты себя ведешь? У тебя есть дети? Как ты будешь им после этого в глаза смотреть?
— А за что мне должно быть стыдно? Это Акаеву и тебе должно быть стыдно. Это Акаев довел свой народ до такого безумия. Это вот вы с ним тут сидите в теплых кабинетах, а народ там с голоду пухнет. Это все твой Акаев! — орет он.
— Нет, мой Акаев… — перебивает секретарша.
— Твой Акаев говно, — не слушает старик.
— Нет! Это вы говно. Что же вы тут творите?
— Ах так, люди, идите сюда, тут секретарша Акаева!
Люди подбегают мгновенно, с двух сторон хватают ее за локти и пытаются вытащить из-за стола. Она молчит. Милиция, я и еще одна подбежавшая женщина пытаемся ее отбить. Один из нападающих размахивает кухонным ножом. Наконец милиционерам удается затолкать ее в маленькую соседнюю комнатушку. Она садится в кресло и закрывает лицо руками.
