Лето 1944 года, ещё не кончилась война. Инженер-полковник Савельев (народный артист России Валентин Клементьев), которого считали пропавшим без вести, вернулся с фронта в свою квартиру и обнаружил там новых жильцов. Академик архитектуры Воронцов (народный артист России Владимир Ровинский) и его дочь Оля (заслуженная артистка России Ирина Фадина) радушно приняли Савельева, поселили в его кабинете, где всё осталось нетронутым, даже фотографии на стене. Пока в доме Воронцова жизнь идёт своим чередом, зрителю виден только вход в кабинет и неясные очертания мебели – некая пока неразгаданная тайна. Когда Савельев решает остаться, круг сцены приходит в движение, и перед зрителем предстаёт половина кабинета – как символ неполной жизни полковника, потерявшего родных, приехавшего с фронта, чтобы вернуться туда. И вот в кабинет входит Оля и вместе с ней входит мирная жизнь, с её повседневными заботами, простыми и понятными словами. И только когда туда зайдёт Воронцов, кабинет повернётся к зрителю целиком: мир вытеснил войну, жизнь взяла своё. И счастье покажется полковнику возможным. Надолго ли? Валентин Клементьев тонко сыграет эту внутреннюю перемену: когда радость наполнит его всего и будет рваться наружу: он закурит самокрутку с товарищами-однополчанами, он споёт с ними песню. И вдруг – один только взгляд. Всего лишь кукла в чемодане, он вёз её дочери, а дочери больше нет. Напоминание о реальности, которую не изменить. И он вновь подумает: нет, не быть мне счастливым…
Но судьба Савельева – не единственный центр притяжения постановки. Основной конфликт пьесы Симонова лежит в плоскости общечеловеческих духовных ценностей. Спектакль ведёт задушевный разговор со зрителем о борьбе человека со стереотипами, со всем искусственным, надуманным. Как часто, замкнувшись в рамки страхов, предрассудков, правил, навязанных обществом, мы теряем личную свободу. Конфликт искреннего чувства с собственной несвободой («так люди не делают», «это не положено», «это не принято») делает Ольгу героиней спектакля. Актриса очень тонко и точно противопоставляет хрупкость и грацию своей героини силе и смелости её характера.
Этот спектакль – собрание ярких и тонких актёрских работ. Это и заслуженный артист России Александр Самойлов (полковник Иванов), зловещий в своей особенной манере, но совершенно при этом добродушный. И заслуженный артист России Максим Дахненко (Синицын), в сердитой линии крепко сжатых губ нашедший удивительно точный образ человека, у которого «душа не по таланту» – не по таланту мелкая. Владимиру Ровинскому удалось создать образ раздражительного, но вместе с тем невероятно обаятельного человека с потрясающей энергетикой. А Юрий Болохов (ординарец Вася Каретников) необыкновенно серьёзно и красиво играет военного, который до войны был драматическим актёром, а потом вдруг осознал, что у него отсутствует талант.
Но одну актёрскую работу хотелось бы отметить особо. «Он за войну всё потерял и слишком много видел», но он не утратил способность быть счастливым. Именно этот герой положит к ногам Оли символ счастья – венгерскую кавалерийскую трубу. Вы думаете, я говорю о какой-то большой роли большого артиста? Это действительно так. «Гвардии ефрейтора Шполянского», 13-летнего мальчика, играет Петя Клементьев, наследник великой театральной традиции, которую поддерживает и воспитывает в молодом поколении МХАТ имени М. Горького. Прекрасный дебют.
Есть в спектакле ещё один замечательный женский образ – майор медицинской службы Анна Григорьевна Греч, которую потрясающе сыграла актриса Тамара Миронова. Если Оля только начинает борьбу с несвободой, то эта женщина уже свободна, и именно она протягивает Оле руку помощи. Анна Григорьевна видела много горя и страданий. Она, как никто, понимает и Савельева, которому так трудно дать волю нежданным чувствам, поверить в то, что и для него небо может быть синим, а трава зелёной. Но она знает: раны затягиваются, даже самые страшные. Вместо советов майор расскажет Оле историю. История эта станет откровением спектакля. Слушая её, каждый подумает о чём-то своём: кто-то о том, что он не успел, кто-то о том, на что он не решился… Они будут очень похожи, эти истории, которые возникнут в нашей памяти, но они будут очень разные, очень личные.
Оля всё поймёт. И будет идти долго-долго, через всю сцену, против движения круга с гостиной, пока не дойдёт до кабинета и до решения сделать первый шаг в жизнь любимого человека. И найдёт в себе смелость и силы сказать любимому человеку такие простые и такие важные слова. И зритель увидит, как высокий красивый мужчина обнимает хрупкую девушку, тонкие тени – силуэты двух людей нарисует свет, выхвативший пару влюблённых из тёмноты комнаты. И когда Савельев уедет, и зазвучит «Прощание славянки», и мы будем точно знать: Савельев вернётся. Всё будет хорошо. Потому что она – умеет ждать, как никто другой.
Но это – ещё не финал. Через миг возникнет фотография: солдаты, счастливые, едут в поезде с фронта и везут с собой Победу. Звучит поздравление Иосифа Сталина: «Три года назад Гитлер всенародно заявил, что в его задачу входит расчленение Советского Союза и отрыв от него Кавказа, Украины, Белоруссии, Прибалтики и других областей. Он прямо заявил: Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться». И на душе становится тревожно…
Но вместе с тревожным предупреждением спектакль оставляет ощущение, что тебе передана нить надежды, веры в будущее. И об этом не скажешь словами, это рождается где-то глубоко на уровне интуиции.
Ольга АБРАМОВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии: 24.06.2010 03:03:03 - эва петровна нисская пишет:
синее небо,зелёные травы
придётся посмотреть спектакль,чтобы узнать-таки кто же его поставил,хотя,судя по замалчиванию имени режиссёра,скорее всего это-горячо любимая народом Татьяна Васильевна Доронина. А значит-смотреть стоит!
Искусство
От Луары до Невы
ФЕСТИВАЛЬ
В Петербурге завершается III Международный фестиваль «Императорские сады России»
Есть у французов очень мудрая поговорка, которая в вольном переводе на русский звучит примерно так: если ты уже построил дом, не расслабляйся – разбей вокруг него сад. Почти три столетия назад французские регулярные парки покорили окрестности обеих российских столиц, а затем довольно быстро распространились и на территории, не только гораздо более удалённые от прекрасной Франции, но и по климатическим условиям значительно от неё отличающиеся, причём не в лучшую сторону. Их во время оно и в Томске, говорят, разбивали. А уж Петербург и Москву без изумительных по красоте и грации парковых ансамблей себе и представить невозможно.
Панегирик французам в данном случае более чем уместен, поскольку в этом году фестиваль «Императорские сады России» проходит в рамках Года Франции. Это и определило тему выставки-конкурса садовых композиций, который по традиции проводится в Михайловском саду Русского музея – «Французские сады на берегах Невы». Две номинации – «Королевские сады» и «Сады Республики», почти два десятка участников, весьма представительное международное жюри, которому очень трудно было выбрать лучших из лучших…
В эти несколько фестивальных дней, в какой бы точке Михайловского сада вы ни находились, трудно было бы избавиться от ощущения, абсолютно явственного, что там вдали, за зеленью деревьев и ярким кружевом клумб, плещется не Нева, а Сена. Или Луара. Или они обе вместе. А что ещё можно было подумать, любуясь беседкой, увитой плетистыми розами, «переселившейся» сюда из замка Шатоньер, или у миниатюрного партера из замка Вилландри?
Впрочем, вместо Луары могла оказаться и Темза: композицию «Роза Тюдоров» представляло консульство Великобритании, и главное её украшение – огромную пурпурную розу – накануне открытия под проливным дождём сажала её высочество принцесса Майкл Кентская, под патронатом которой проходит фестиваль.
Однако садовая магия охватила не только прекрасный сад, но и павильон Росси, где поселились деревянные «Чудо-птицы» Владимира Шумакова, расписанные восхитительными цветами и галантными сценами. Не обошла она стороной и Михайловский дворец, где была открыта замечательная камерная выставка «Версальские грёзы Александра Бенуа». Вроде бы в этом и состоит высокое предназначение искусства – открывать человеку то, чего он ранее не видел и, может быть, никогда не увидит, но всё равно невозможно не трепетать перед этой воистину магической силой, которая способна перенести тебя из, увы, далёкого от поэзии XXI века в век XV, из Петербурга в Версаль и позволить пройти по дорожкам, по сию пору хранящим следы «короля-солнца». Версаль осенний, полный туманных теней, летящих над остывшими прудами и спящими фонтанами, и Версаль летний, ликующий и полный радости жизни, – две грани бытия. И без любой из них оно не было бы Бытием.
