В 1991 году реку отдали в аренду колхозам. Хорошо, что в Варзуге оказался умный председатель, Калюжный, который болеет душой за реку, считая ее житницей. Будет семга — будет жизнь в селе. Не будет семги — конец жизни. К тому же до недавних пор там орудовала сильная рыбинспекция. Браконьеров было мало, гораздо меньше, чем сейчас, когда каждый во что горазд.
Корр. Вы сначала сказали— хороший председатель. А потом — каждый во что горазд. Разночтение в образе председателя получается. Что, он слаб все-таки?
Л.Л. Не слаб. Просто он — один на весь Терский берег. У председателя своя инспекция. Они проводят рейды, борются в полную силу. Но только на подконтрольной колхозу территории. А если взять шире — по всему Терскому берегу, то там браконьеры не пуганы. Прилетают на вертолетах, приплывают на судах, на лодках. Рыба за неимением денег — это валюта. Рыбу он продаст — купит одежду, обувь, хлеб с маслом.
Раньше население мало браконьерило. Потому что все имелось в магазинах. Снабжался Терский берег хорошо. Суда с продовольствием приходили два раза в год. Теперь люди поставлены в такое положение, когда если хочешь жить, то умей вертеться. Кто больше поймает, тот и прав. Происходит такой колониальный обмен. Местное население на определенную точку побережья привозит семгу, а из Архангельска на катерах — товары на обмен. Эти скупщики семги ведут себя нагло. Они хорошо оснащены. Вербуют местных. Забрасывают их вертолетом на точки. И если инспекция не успеет поймать, то вывозят хорошие капиталы в красной рыбе. Вездеходы армейские часто появляются, быстроходные суда. Варварское уничтожение стада идет.
Раньше к тем местам не было проведено дороги. Добраться было почти невозможно. Сейчас сделали дорогу. Казалось бы, благо. Но оборачивается разбоем.
К тому же, если устья семужьих рек охранять просто, то верховья практически недоступны. Раньше в истоках находились лесопункты. Теперь они пустуют. Вот в эти-то брошенные жилища и стремятся механизированные браконьеры. Устраиваются со всеми удобствами.
Как борется с этим председатель колхоза? Он ставит пост. Нанимает из Мурманска отряд ОМОНа, который и служит ему шесть месяцев, на протяжении всей путины. Таким образом он создает такие условия, что через его владения рыбу не вывезти. Проверка машин идет тщательная. Но есть морские пути — они бесконтрольны. Впору морских пограничников нанимать — так силен напор браконьеров за последнее время. Пробавляться людям трудно без семужьего подспорья. Добывают мясо зверя в лесу. Грибы, ягоды. Этим и живут.
Раньше за поимку трех голов семги давали три года тюрьмы. Сейчас только штраф берется. Это не действует. Если бы председатель колхоза не нанимал ОМОН, давно бы извели стадо.
Сам Калюжный приезжий. Одессит. Уже лет пятнадцать там правит. Поставил цель сделать село богатым, красивым. И достиг этого. Если сравнить теперешнюю Варзугу с той, какой она была до Калюжного, то перемены окажутся поразительными. У него три высших образования. Одно политическое — ВПШ. Колхоз до сих пор называется "Всходы коммунизма". И никто это название не собирается менять. Калюжный — высококлассный экономист. И к тому же кандидат биологических наук. Организовал для богатых иностранцев лицензионный лов. Устроил им благоустроенные лагеря. Доход с этого имеет немалый.
Сам внешний вид базового селения — залюбуешься. Колхозники живут в коттеджах. Получают постоянную и немалую зарплату. Директор — человек прямой. У него нет панибратства. Настоящий хозяин. Но и такой не всемогущ. Рыбное стадо сокращается, как я уже сказала, по многим причинам. Появляется искусственная семга.
Корр. Какой экзотический термин!
Л.Л. Да, искусственная семга из Норвегии пытается выдавить с рынка нашу, естественную. В Москве немногие знают, что на прилавках семга ненастоящая. Но сбывается по той же цене, как и рыба свободного выгула. Как отличить "подделку"? Она имеет такой неестественно красноватый налет. Слишком крупная, свиноподобная. По вкусовым качествам никуда не годится. Когда вы ее начинаете жарить, то из нее выходит масса жира. Потому что ее выращивают, не выпуская в море. В фьордах. Перегораживают сетками вход в горловину и бросают корм. Иногда в шторм сетчатые ограждения рвутся, искусственное стадо вырывается на волю, может скрещиваться с естественным и подрывать его качество.
И еще проблема с искусственной, норвежской семгой — болезни. Масса паразитов начинают в ней заводиться. Если они случайно зайдут в наши чистые реки, то может произойти непоправимое. Ведь у нас, к тому же, совсем другая культура лова.
С 1966 года начался концентрированный лов. Один день — пропуск стада. Другой день — наведение сетевого перекрытия от берега до берега. Благодаря этому поголовье семги увеличилось. Такие хозяйства, как у Калюжного, поддерживают нормальное разведение рыбы, нормальный отлов. А если, предположим, развалился бы этот колхоз "Всходы коммунизма", как тысячи других в стране, то люди бы уже сейчас сплошь орудовали браконьерскими, уничтожительными способами.
Корр. А что, если мы на время не станем употреблять этого слова " браконьер". Представьте себе, что вы — коренной помор. В десятом колене ваши предки жили на Терском берегу, рыбачили и никогда не назывались браконьерами. Вот, предположим, я вышел из колхоза и начал жить "свободно", как все мои предки до 1917 года. Я силен, умел, не пью водки. Зачем мне Калюжный?..
Л.Л. Вы знаете, биология семги такова, что если бы в ХХ веке на Терском берегу не образовались крупные хозяйства, подконтрольные биологичекой науке и государственной целесообразности, то эта ценная рыба была бы уничтожена. Вот на Западе — там продают реки, части побережий. Вот твой участок, вот мой. Но там и семги нет. Она ведь не треска и не палтус, которые расселяются, где есть биологические условия. А семга как бы домашняя рыба. В чужих водах не живет. Если я, например, в Варзуге выловлю всю осеннюю семгу, то ничего не получу больше. Другое стадо уже никогда не войдет в эту реку. Или резко изменится его генетическая структура. Измельчает. То есть у всей реки должен быть один хозяин. В этом как бы заложены предпосылки колхозного образа промысла.
То есть я хочу сказать, что невозможно сравнивать промысел семги на Белом море, единственной и неповторимой акватории, с ловлей рыбы где-нибудь в Шотландии. Там нет такой уникальной рыбы, как семга. Она сама диктует нам правила обращения с ней. Никакой заморский опыт тут непригоден. Я теперь, в новых условиях жизни, могу только обратиться к поморам со словами предостережения. Хоть они по судьбе и хозяева тех мест, имеют право пользоваться богатством той земли, но пусть не делают так, чтобы после них не осталось ценных пород в море. Надо брать пример с Калюжного, у которого на нерестовых реках установлены посты контроля. Пропускают какую-то часть свободно. Назначают время лова от и до.
Корр. Стоят на берегу Белого моря русские поселения. Какие они теперь? Что за дома люди строят? Каков быт, обычаи, культура общения?
Л.Л. Живут люди в обычных поморских домах. Бревенчатых, просторных. Школы нет. Больницы не стало. Клуб не работает. Животноводческие фермы разрушены. Электричество — от дизельных установок. Дорога не достроена, брошена. Мелкие торговцы на свой страх и риск по тундровому бездорожью проникают до таких сел. Что-то могут купить люди, но это ничтожный товарооборот. Открылась церковь. Появился свой священник. Население — в основном старики и старухи. Вроде бы безрадостную картину нарисовала. Немножко подслащу. На значительном отдалении от поморских сел Калюжный выстроил дивные лагеря для спортивного лова, красивые одноэтажные домики, кухни с сервисом европейского уровня, душ, ванна. Обслуживающий персонал. Это для богатых иностранцев, которые желают пожить в свое удовольствие в нашей беломорской красоте. Лорды приезжают, миллионеры. Они ловят на спиннинг. По принципу "поймал — отпустил". Какой-то процент, конечно, оставляют себе. Восторгаются чистотой нашей природы. Для них — неслыханно, чтобы можно было испить прямо из реки. Свою природу загадили, теперь нас понуждают делать то же самое, в свою "цивилизацию" тащат...
Вот, пожалуй, и все черты прогресса. Потому что ни о каком фермерстве в тех краях вопрос стоять не может. Пытались. Все рухнуло. Что фермер будет делать в северных широтах без собственных кормов? Завозить корма из южных областей? Невыгодно. Только для себя можно скот держать.
Конечно, не только лорд может купить у Калюжного лицензию на лов семги весной. Всякий, кто захочет. Приезжайте, рыбачьте.
