Игорь Сутягин отбыл в заключении уже 10 лет, пройдя за этот период пять тюрем и три колонии. Согласно российскому законодательству, осужденный к отбыванию наказания в колонии строгого режима после истечения двух третей срока имеет право на УДО.
Однако Исакогорской районный суд Архангельска Игорю Сутягину в этом праве отказал. Не помогли прошения ни Уполномоченного по правам человека в РФ Владимира Лукина, ни членов Общественной палаты, ни академиков, ни известных правозащитников. По мнению судьи Галины Каторс, десяти лет оказалось недостаточно для исправления ученого-«шпиона». К тому же Игорь Сутягин, осужден за «совершение особо тяжкого преступления, которое наносит вред конституционному строю».
А с характеристикой, которую ученому выдала администрация колонии ИК-1 Архангельска, где он удерживался в последние годы, произошла вовсе удивительная история. Как сообщила в своем интернет-блоге председатель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева, присутствовавшая на судебном заседании по вопросу об УДО, характеристику ученый получил очень хорошую. Она заканчивалась фразой: «администрация рекомендует применить к И. Сутягину условно-досрочное освобождение». Но в суде перед словом «рекомендует» вдруг обнаружилась частица «не». И это при том, что характеристика как была, так и осталась положительной.
«Судья заслушала в качестве свидетелей людей, которые положительно характеризовали Сутягина. Это академик Юрий Рыжов, председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов, Эрнст Черный, который возглавляет Комитет защиты ученых, - все это для судьи пустой звук», — рассказала СМИ адвокат Игоря Сутягина Анна Ставицкая.
«Меня потрясло поведение судьи, которая крайне язвительно оглашала обращения очень видных общественных деятелей, правозащитников, ученых и журналистов, выступающих в поддержку просьбы Сутягина об условно-досрочном освобождении. Судье было весело», — говорит защитник.
Как призналась Анна Ставицкая, у нее сложилось впечатление, что судебное решение было готово заранее. Судья пробыла в совещательной комнате минут сорок, а текст решения оказался достаточно большим — на пяти листах.
Суд состоялся 1 марта, и после него в прежнее место отбывания наказания Игорь Сутягин не вернулся, а был этапирован в уже четвертую с момента заключения под стражу колонию — ФБУ ИК-12 Холмогорского района Архангельской области. Не приходится сомневаться в том, что это — одна из форм прессинга по отношению к неугодному властям.
У политических узников современной России из застенков по-прежнему есть только два пути. Либо через признание несуществующей вины, либо, как у бывшего вице-президента «ЮКОСа» Василия Алексаняна, — через грань между жизнью и смертью, когда держать человека за решеткой на глазах у всего цивилизованного мира становится уже попросту невозможно.
В истории нашей страны далеко не раз достойные ее сыны становятся изгоями. Хочется верить, что когда-нибудь мы изживем эту «традицию». 25 лет назад Михаил Горбачев начал перестройку с того, что освободил советских политзаключенных. И Дмитрий Медведев, которого некоторые комментаторы сравнивают с Горбачевым, вполне мог бы последовать его примеру.
Впрочем, это зависит от каждого из нас. «Не молчите!» — призывает Игорь Сутягин в одном из своих последних рассказов всех тех, кто неравнодушен к чужой беде.
Вера Васильева, судебный репортер, корреспондент интернет-портала «Права человека в России», специально для «Троицкого варианта»
Климатгейт: работа над ошибками?
Инна Купер, Андрей Кириленко
«Троицкий вариант» уже освещал разные точки зрения в дискуссии о влиянии человека на изменение климата на Земле. Публикуем два новых материала на эту тему: статью Инны Купер, к. соц. н., докторанта Университета штата Индиана, и комментарий к её статье к. физ. -мат. н., ассоциированного профессора кафедры наук о Земле и политики Университета Северной Дакоты Андрея Кириленко, участвовавшего в подготовке доклада IPCC AR-4.
В обсуждениях глобального изменения климата на передний план вышла тема доверия к науке. От вопросов о том, повышается ли средняя температура по планете и несем ли мы за это ответственность, участники перешли к обвинениям ученых в недобросовестности и попытках самих ученых оправдать себя и свою деятельность.
В попытках доказать или опровергнуть тенденции глобального изменения климата сломано много копий и стрел. С конца 80-х, когда проблема глобального потепления перешла с сугубо научной в экономико-политическую плоскость, ученые и политики следят за таянием ледников, уровнем углекислого газа в атмосфере и изменениями температуры и обсуждают сценарии будущего. Несмотря на громкие голоса скептиков, или «отрицателей», как их иногда называют в СМИ, большинство ученых и общественность склонны были признать наличие глобального потепления.
В 2001 г. совместное заявление 16 Национальных академий наук разных стран (список не включает Россию) поддержало заключение Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) о том, что к 2100 г. средняя температура поверхности Земли превысит уровень 1990 г. на 1,4 — 5,8% [1]. Повышение температуры будет сопровождаться множеством негативных изменений в мировом сельском хозяйстве и ресурсообеспечении.
Дебаты о глобальном изменении климата выглядели как консенсус научного большинства против несведущей публики и идеологизированных политиков до тех пор, пока в ноябре 2009 г. не разразился Климатгейт, или, более корректно, инцидент взлома компьютеров в Центре изучения климата Университета Восточной Англии. В результате взлома тысячи документов Центра стали публично доступны в Интернете. Скандал разгорелся вокруг электронной переписки между Филом Джоунсом, тогдашним главой Центра, и Майклом Манном, сотрудником Университета Пенн Стейт. Реплики Джоунса, такие, как «Я применил уловку Майка ... чтобы скрыть снижение температур» и другие, были интерпретированы как попытки фальсификации и нарушения порядка рецензирования литературы (в русскоязычной Википедии есть статья «Климатгейт», которая дает переводы ряда цитат).
Выступая перед Палатой общин 1 марта 2010 г., Фил Джоунс признался в написании «ужасных» сообщений и удерживании исходных данных, но отказался признать наличие фальсификаций и подтасовки данных. Оправдывая политику нераспространения исходных данных, Джоунс заявил, что большинство ученых не работают с исходными данными и что при желании эти данные можно было получить из других источников. Расследование инцидента продолжается, и Палате общин еще предстоит сформулировать свою позицию о деятельности Джоунса и Центра, которым он раньше руководил. Комитет по научной этике Университета Пенн Стейт уже опубликовал заключение о том, что обвинения в академической недобросовестности Майкла Манна не обоснованы [2].
Скандал Климатгейта имел более серьезные последствия, чем репутация одного или двух экспертов. По следам переписки Джоунса и Манна скептики стали изучать отчеты МГЭИК на предмет научной недобросовестности. В результате перепроверок МГЭИК вынуждена была признать наличие ошибок и неточностей в своем отчете о климате AR4 за 2007 г. Утверждение о скорости таяния гималайских ледников было признано ошибочным. По данным о темпах повышения уровня моря в Голландии, предоставленным голландским агентством по изучению окружающей среды и опубликованным в отчете МГЭИК, была опубликована поправка. Ряд других утверждений, таких, как уровень неурожаев в Африке и исчезновение амазонских лесов, подверглись критике за ссылки на так называемую «серую», т.е. нерецензированную литературу. В дополнение к этому обнаружилось, что глава МГЭИК Раендра Пачаури руководит Институтом энергии и ресурсов в Нью Дели, а этот институт связан с компаниями, прямо заинтересованными в климатической политике.
Все эти события породили волну обсуждений и материалов на тему кризиса доверия общественности к науке. Журналисты и ученые сокрушаются, что из-за Климатгейта количество людей, верящих в глобальное потепление климата, стремительно падает (согласно одному из опросов, в США это число упало с 71 до 57 % на начало 2010 г.). МГЭИК и другие организации объявили о намерении провести тщательную проверку своих данных и деятельности своих экспертов. «Нью-Йорк Таймс» приводит слова Ральфа Чичероне, президента Национальной Академии наук США, о том, что ученые должны научиться лучше преподносить себя и свою деятельность публике. «Бостон Глоуб» цитирует сенатора Джона Керри, который заявил, что науку оклеветали и необходимо нанести ответный удар. Создается впечатление, что стоит ученым активнее и «правильнее» участвовать в публичных дебатах — и вопрос доверия к науке решится сам собой. Однако дело не только в «пиаре». Доверие к науке нужно повышать не словами, а делами.
