«Мы не должны делить наше общество на социалистов, коммунистов, руховцев. У всех одна цель — построить рациональное, нормальное общество. И если мы поставим такую цель, я уверена, достигнем консенсуса»[122].
Довольно долго она отказывалась причислять себя к какому бы то ни было политическому течению, предпочитая оставаться в глазах избирателей просто «нормальным политиком», носителем «здравого смысла» и «украинского патриотизма», защитником «простых людей». Однако за пределами относительно узкого круга однопартийцев её довольно быстро окрестили популисткой. Причем из всех трактовок этого феномена за Тимошенко закрепилась одна из самых непривлекательных, определяющих популизм как политику достижения популярности в массах путем необоснованных обещаний, демагогических лозунгов, как заигрывание с массами, как спекуляция на ожиданиях народа[123].
Политические оппоненты обвиняли друг друга в проявлениях популизма в самом худшем смысле этого слова. В 2007 году член фракции регионалов, бывший премьер-министр А. Кинах назвал циничным популизмом решение Ю. Тимошенко о выплате гражданам 1 тысячи гривен в качестве компенсации за потерянные вклады в Сбербанке СССР[124]. Самые грубые характеристики, по сути дела, обвинения в популизме, вынес ей В. Ющенко, назвав политику премьер- министра «вонючим, пустым популизмом 1917 года, с которым нельзя встречать кризис, нельзя с ним бороться»[125] и за который следовало бы поотбивать ей руки.
В свою очередь, Ю. Тимошенко, находясь в оппозиции, обвиняла в «настоящем популизме» правительство В. Януковича, например в связи с увеличением тарифов на жилищно-коммунальные услуги[126]. Одновременно сторонники Ю. Тимошенко предпринимали попытки реабилитировать значение термина «популизм», придать ему нейтральный и даже позитивный смысл. Однако сделать это им не удалось, так же как и сорвать ярлык популистки со своего лидера. Показательно, что на появившемся незадолго до президентских выборов 2010 года сайте «Populizm.com» в результате независимого голосования пользователей именно Юлия Тимошенко получила максимальное количество голосов в позиции «популист».
Судя по высказываниям и заявлениям, сделанным Юлией Тимошенко в середине и конце 90-х годов, в то время она верила в преобразующий гений новой бизнес-элиты, к которой принадлежала и сама. Ей казалось, что точные, адекватные ситуации и прагматичные действия со стороны избранной в парламент группы финансово-экономических властителей способны быстро привести к нужным результатам. Не случайно со своим приходом в Верховную Раду она связывала немало надежд на скорое переустройство политической жизни страны, которое можно осуществить усилиями депутатов из числа эффективных топ-менеджеров. Как насмешничали в то время некоторые журналисты, «корпоративный интеллект с лицом Юлии Тимошенко предложил правительству Украины свои услуги для проведения рыночных реформ в стране»[127].
Такие чрезмерно завышенные оценки политического потенциала части национальной финансово-экономической элиты отчасти свидетельствовали о формирующемся у Ю. Тимошенко наполеоновском комплексе. Но не это главное. В целом они отражали определенные тенденции в политической жизни Украины того времени. Как полагали некоторые наблюдатели, в конце 90-х годов сложилась ситуация, когда в законодательную власть пришли бизнесмены, стратегической целью которых было изменение экономической политики и собственно системы власти. И они даже видели перспективы того, как после активизации дспутатов-бизнесменов ведомыми станут депутаты-политики[128].
С самого начала своей политической деятельности, находясь в составе «Громады» под «присмотром» П. Лазаренко, Ю. Тимошенко осваивала достаточно радикальные формы оппозиционного поведения. Так, к числу политических требований, выдвигавшихся громадовцами, относились не только требования смены политического лидера, т.е. президента Л. Кучмы, но и смены политического режима. В июле 1997 года Ю. Тимошенко на партийной пресс-конференции обвинила президента в попытках установить тоталитаризм и впервые заявила о намерении инициировать процедуру импичмента[129].
Следующей атакой на президента стало объявленное Ю. Тимошенко в сентябре 1998 года начало сбора подписей за проведение референдума о недоверии действующему президенту и о досрочных выборах нового главы государства[130]. Впоследствии угроза инициировать отстранение Л. Кучмы от власти нс раз звучала из уст депутата Ю. Тимошенко. Однако в силу особенностей украинского законодательства (в Конституции такая норма упоминается, но в правовом отношении не прописана) такие заявления оставались лишь фигурой речи, не имевшей юридических последствий. Тем не менее задача устранения Л. Кучмы другими способами стала на какое-то время идеей фикс Ю. Тимошенко.
Что касается требований изменить политический режим, то вопрос о поправках в Конституцию был поднят еще П. Лазаренко в его бытность экс-премьером и главой «Громады». Незадолго до парламентских выборов в феврале 1998 года он заявил, что его партия в блоке с другими намерена добиваться изменения Конституции с тем, чтобы правительство формировалось Верховной Радой, а вся полнота власти принадлежала премьер-министру. На президента в этом случае возлагались бы лишь представительские функции[131]. В это время и Ю. Тимошенко тоже провозглашала себя последовательной сторонницей парламентской республики и выступала за соответствующие поправки Конституции.
Из выступления Юлии Тимошенко.
«Сегодня [в сентябре 1998 года. — Т. Г.] нет никаких предпосылок для того, чтобы отдавать безграничную, бесконтрольную власть в руки одного человека, который не всегда обладает высокими моральными качествами и компетентностью. Поэтому я отстаиваю парламентскую республику. Нами разработаны поправки к Конституции, и чем скорее парламент наберется политической воли, чтобы их принять, тем скорее мы избавимся от того, что сегодня имеем в державе»[132].
Замечу, что впоследствии вопрос о конституционных изменениях остался одним из ключевых в оппозиционной риторике Ю. Тимошенко.
В 1998-1999 годах основная оппозиционная борьба была сосредоточена в парламенте. Ю. Тимошенко пыталась сплотить депутатские ряды, призывая всех независимо от фракционной принадлежности всеми возможными способами консолидировать усилия для действий против президента и подконтрольного ему правительства. Выступая с трибуны, она расточала комплименты депутатам и приглашала их к сотрудничеству.
Однако эти усилия во многом оказались напрасными. И дело даже не в том, что многочисленный по своему составу и многоликий в политическом отношении парламент, куда входило множество формальных и неформальных объединений (фракций, групп и группировок), очень сложно было консолидировать. Главная трудность заключалась в том, что пришедший в 1998 году в законодательное собрание крупный капитал был вовсе не расположен бороться с президентом, политика которого, кстати говоря, как раз и способствовала становлению пришедшей к власти украинской бизнес-элиты.
В конце 1998 — начале 1999 года в Верховной Раде начался бурный процесс формирования новых фракций и групп правого и право- центристского толка из членов партий, не прошедших в парламент. Тогда Конституционный суд Украины снял ограничения на создание фракций, введенные постановлением Верховной Рады от 13 мая 1998 года, согласно которому право создавать фракции имели только партии, преодолевшие 4-процентный барьер. Именно тогда на политическом небосклоне впервые появились правые фракции, представлявшие интересы различных групп новой украинской буржуазии: фракция В. Пинзеника «Реформы и порядок», фракция «Трудовая Украина», а также депутатская группа «Возрождение регионов» — колыбель Партии регионального возрождения Украины, будущей Партии регионов.
Следует отмстить, что накануне президентских выборов 1999 года парламентские фракции в значительной степени поляризовались.
В континууме «правые — левые» более четко обозначились полюса и стали менее отчетливыми переходные формы. Парламентский центр, который мог бы стать основой для создания пропрезидентского большинства, не имел четких границ, был организационно аморфен, идеологически не идентифицирован и механически использовал и правую, и левую риторику. Парламентская практика межфракционных отношений была в высшей степени конфронтационна.
К числу достоинств левых и левоцентристских фракций относились партийная дисциплинированность, высокий уровень осознания их членами причастности к партии, коллективизм, внутрифракционная консолидированность, гуманистическая направленность законодательной деятельности и оппозиционность к власти, проявлявшаяся в интенсивной критике последней. Их слабыми чертами были догматизм, консервативность, конфронтационность, чрезмерная оппозиционность, препятствовавшая участию во власти, и взаимная подозрительность (левые зорко следили друг за другом, разоблачая пропрезидентские настроения своих коллег). В их политическом инструментарии значительное место занимал популизм. При этом избыточные социальные обязательства перед электоратом стали для них непомерным грузом, а популизм приобрел угрожающие размеры.
