Андрей Фурсов - Новая опричнина, или Модернизация по-русски

Четвертый Рим, Новая Русь, Новая Гиперборея – важно не название, а суть. Суть проста: Россия возможна только как структура имперского («неоимперского» – применительно к новым обстоятельствам) типа. Более того, русские возможны только в структуре такого типа. В отличие от Запада, где империи суть политические формы, в России то, что называют «империей», выполняло социальную функцию, было социальной тканью, разрыв которой приводил к значительно более тяжелым последствиям, чем крушение империй на Западе.

Да, русские несли на себе бремя империи, тянули имперскую лямку как в Российской империи, так и в «империи» Советской; в последнем случае русские (великороссы), белорусы (белороссы) и украинцы (малороссы), т. е. россы-русские перекачивали создаваемый ими продукт на окраины, кормя Прибалтику, Кавказ, Среднюю Азию (это четко зафиксировано статистикой) и не получая за это никакой благодарности – помощь принималась как «должное» от старшего брата.

Но значит ли это, что русские – неимперский народ, что империя им противопоказана, что нужно забраться в узконациональную скорлупу (или несколько скорлуп), скукожив до них русское пространство, освоенное предками и представляющее их и наше наследие, часть русскости? Именно к этому призывают те, кто противопоставляет русских и империю, т. е. наднациональное образование, образующей осью которого являются русские. По сути, в этих призывах мы имеем дело с проектом, закамуфлированным под национализм и навязываемый русским (в России никогда не было национализма в западном смысле слова, как не было и империи в западном смысле). Мы имеем дело с антирусской и антироссийской одновременно (два шара в лузу) стратагемой. Я согласен с теми, кто, как, например, В. И. Карпец, видит в этом исключительную опасность для России и русских.

Нация и империя не несовместимы так же, как совместимыми оказались свобода и империя (у Пушкина), нация и большевизм (у Сталина). Не надо морочить себе голову и тем более позволять это делать по отношению к себе другим. Другое дело, что в рамках наднационального целого русские должны быть не абсолютными донорами, а создавая основную часть продукта, занимать место и играть роль в «империи», во всех ее структурах пропорционально своей доле в населении – этого не было ни в Петербургской империи, ни в СССР. Правда, в обеих структурах русские составляли около 50 % населения, но на сегодняшний день – 80 %. Это означает, что Четвертый Рим, если ему суждено осуществиться, будет принципиально иным, чем Третий.

Строительство Четвертого Рима должно начинаться с создания нового знания – вначале было Слово. Это знание должно опираться на наследие предков всех эпох нашей истории – и на переосмысление этого опыта, включая опричнину. Сюда входит, прежде всего, инвентаризация катастроф и поражений – за одного битого двух небитых дают, четкое определение вечных и временных врагов России и русских с пониманием, что самый опасный враг всегда внутри.

Ну и разумеется осмысление победительного опыта – своего и чужого.

И не надо морочить себе голову ложным реставрационизмом по поводу, например, Третьего Рима. Третий Рим разрушен. И парадоксальным образом его начал рушить уже второй Романов церковной реформой, позднее свой вклад внесли и другие цари. Большевики пытались на месте Третьего Рима возвести Третий интернационал, однако Сталин «перезагрузил матрицу» и попытался отстроить новый Третий Рим как социализм «в одной, отдельно взятой стране» – и отстроил, но всего на несколько десятков лет.

Одновременно с демонтажем-ремонтажем Третьего Рима шли аналогичные «эксперименты» с русским народом. Так, первый демонтаж русского народа ударом по истинно русской вере и русскому социокультурному коду произвели Алексей с Никоном и Петр I, однако они лишь расшатали народ, но не сломали его. Тем более что в Петербургском самодержавии большую часть народа власть оставила «в покое», оставив его в социокультурной резервации традиционного мира.

Пореформенная Россия стала зоной быстрого разложения народа, значительная часть страны превратилась в «Растеряеву улицу», «трактирная цивилизация» стала теснить русскую. Кончилось все это революцией и широкомасштабным демонтажем русского народа в 1920-е – первой половине 1930-х годов. Затем торжество национал-большевистского курса над интернационал-социализмом и победа в Великой Отечественной войне не просто остановили этот процесс, но способствовали монтажу новой общности – советского народа на русской основе. Процесс этот так и не был завершен, ну а с конца 1980-х годов начинается (по нарастающей) активный демонтаж советского народа и, естественно, его русской основы – десоветизация стала мощнейшим и продуманным ударом по основам русского культурно-исторического типа. Третий Рим как способ бытия русских исчерпан.

Я уже не говорю о дефектах в конструкции. Это алексеевско-никоновская реформа-диверсия, петровский погром, рабство крестьян эпохи Екатерины II, идейный бред прозападной интеллигенции, художества интернационал-социалистов в 1920-е годы, тупость и предательство совноменклатуры 1970–1980-х годов.

Реликты всех этих дефектов послегрозненской эпохи русской истории так до конца и не вычищены, не стерты из русской истории – как не были стерты к середине XVI века многие дефекты-реликты киевской, владимирской и ордынско-удельной эпох, которые пришлось «кусать» и «выметать» опричнине. С конца 1920-х годов сталинский режим с опорой на опричный принцип решал проблемы, которые накопились за несколько столетий русской истории (и которые не смогли, не сумели решить ни Николай I, ни Александр III; последние при всех их качествах были неадекватны задаче решения этих проблем) и которые были созданы революцией и первым послереволюционным десятилетием. Жестокость решения была обусловлена хронической запущенностью проблем, с одной стороны, и имманентной жестокостью, характерной для времени революций и гражданских войн. За 1930–1960-е годы был решен целый ряд проблем, однако далеко не все, к тому же появились новые. Под совокупным грузом этих проблем и при активных действиях блока «часть советской верхушки – часть мирового капиталистического класса – криминалитет» прогнулся и был демонтирован советский коммунизм, разрушен СССР. За последние двадцать лет в геометрической прогрессии нарос еще больший ком проблем – терапевтически его не устранить.

К тому же на сегодняшний день далеко не все проблемы даже осознаны. «Неосознанность происходящего», о которой любят рассуждать деятели Римского клуба, – одна из серьезнейших проблем современного мира, существующая как сама по себе, так и в качестве элемента сознательно реализуемой стратегии «управляемого хаоса». Вывод: сначала знать, потом делать. Сначала – новое знание, новая картина мира, отражающие русский интерес, потом – действие. Думать обо всем этом нужно сейчас – только так можно сохраняться и побеждать в меняющемся мире. Победам физическим всегда предшествуют победы метафизические; чтобы выиграть историческое противостояние, сначала надо «сделать» противника в метаистории, в сфере тонких интеллектуальных и психоинформационных (психоисторических) струн.

Ориентированная на решение общенациональных проблем, а не на обогащение узкой группы узаконенного ворья, опричнина нового типа – это «материя», которая порождается, помимо прочего, «духом» нового знания и даже нового чувствования, нового слышания Музыки Истории. Как будет называться новое знание? Не знаю. Может быть, по крайней мере для начала, «консервативно-динамическим». Может – иначе. Но я знаю точно, что оно должно быть бескомпромиссным по отношению к нам самим, не позволяющим пускать слюни и сюсюкать по поводу особой «русской духовности» и «загадок русской души», а четко фиксировать все слабые и неприятные стороны нашей истории и нашего характера, ставить диагноз, не забывая о сильных сторонах и формируя чувство победительности вопреки всему. Это знание должно быть ключом к секретам явных и тайных врагов России и русских в мире в целом и отдельно взятых странах – в Высоком Буржуинстве, Равнинном Королевстве, Снежном Царстве и Знойном Государстве, вскрывая их сильные и находя их слабые стороны. Оно должно быть убойным и работать в мировой борьбе по пехотному принципу «штык в горло с двумя проворотами». Или по снайперскому – «один выстрел – один труп». А еще лучше – два, не оставляя противнику шансов – ни одного. И тогда мы увидим Четвертый Рим с сияющей над ним руной Победы.