Студенты, проститутки и безработные брошены на расчистку снега в Минске.
Жириновский VS Нарочницкая
8 февраля 2012
В студии — Владимир Жириновский и доверенное лицо Владимира Путина Наталия Нарочницкая.
Миронову дебаты с доверенными лицами не интересны
7 февраля 2012
Сергей Миронов заявляет, что отказывается дебатировать с представителями Владимира Путина.
Переговоры в Сирии признаны успешными
7 февраля 2012
С.Лавров: "Привезенный нами сюда сигнал... был услышан".
ТОР-шоу
7 февраля 2012
Первый выпуск ТОР-шоу на СОТВ 05.02.2012. Егор Холмогоров, Гейдар Джемаль, Елена Галкина.
Жириновский за работой
7 февраля 2012
Вервольфыч, нажми на тормоза!
Список политзаключенных, представленный русскими национальными организациями
7 февраля 2012
Этот список один из лидеров движения «Русские» А.Белов передал в т.н. оргкомитет митинга «За честные выборы».
footer class="container-fluid"
Адрес редакции:
119146, Москва, Фрунзенская наб., 18–60
Электронная почта: [email protected]
Телефон: (495) 726-54-83
Технический блог
Электронная почта технического отдела [email protected] .
/footer
!window.jQuery && document.write(unescape('%3Cscript src="/static/js/jquery.1.7.min.js"%3E%3C/script%3E'))
(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function() { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika({id:11286280, enableAll: true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, "yandex_metrika_callbacks");
!window.jQuery &[?]}; setTimeout(function(){var el = document.createElement("script");el.type = "text/javascript";el.src = "http://vkontakte.ru/js/api/openapi.js";el.async = true;document.getElementById("vk-root").appendChild(el);}, 0); setTimeout(function(){(function(d, s, id) {var js, fjs = d.getElementsByTagName(s)[0];if (d.getElementById(id)) return;js = d.createElement(s); js.id = id;js.src = "//connect.facebook.net/ru_RU/all.js#xfbml=1[?]js.async=true;fjs.parentNode.insertBefore(js, fjs);}(document, 'script', 'facebook-jssdk'));}, 0); setTimeout(function(){(function() {var po = document.createElement('script'); po.type = 'text/javascript'; po.async = true;po.src = 'https://apis.google.com/js/plusone.js';var s = document.getElementsByTagName('script')[0]; s.parentNode.insertBefore(po, s);})();}, 0); setTimeout(function(){!function(d,s,id){var js,fjs=d.getElementsByTagName(s)[0];if(!d.getElementById(id)){js=d.createElement(s);js.id=id;js.src="//platform.twitter.com/widgets.js";js.async=true;fjs.parentNode.insertBefore(js,fjs);}}(document,"script","twitter-wjs");}, 0); window._gcfg = {lang: 'ru'}; */ $(function(){ //$('a[rel=inline]').colorbox({close:'Закрыть'});$('a.gallery').colorbox({close:'Закрыть'}); $('.topbar').dropdown(); $('a[rel=popover]').popover(); if (window.modal_bootstrap) window.modal_bootstrap(); if (window.comments_bootstrap) window.comments_bootstrap(); });
Газета "Завтра" / Оборонное сознание / Я не согласен!
Фото В. Александрова
Только исходя из анализа угроз, которые постоянно нарастают и трансформируются, можно оценить и понять, кто и как будет отражать эти угрозы, что может стать с Россией в случае реализации этих угроз, как вероятным противником, так и со стороны действий сторонников «оранжевой революции».
Как выяснилось на итоговом собрании Академии военных наук, прошедшем 28 января 2012 года в Москве, реформаторы «нового облика» до настоящего момента так и не усвоили, какая армия нам нужна.
Высказывания НГШ генерала армии Макарова Н., прозвучавшие в его выступлении, по-другому оценить нельзя. НГШ говорил о том, что «реформа должна быть качественно проведена, мы опоздали», что «пора заканчивать разговоры о реформе, она закончилась, нужно понять, какая армия нам нужна», что «созданы четыре округа на шесть стратегических направлений», что все проблемы военного образования зарыты в том, что профессора и преподаватели имели московскую прописку, а сейчас два года не принимают курсантов, потому, что «преподаватели без опыта», что есть два ствола ответственности — «военный и гражданский», что набор на контрактную службу будет происходить уже с 2013 года, а «требования к контрактнику прорабатываются», и что теперь «будет изменена структура жизни Вооруженных Сил».
Правильность моих взглядов подтверждают сами реформаторы. Это ли не парадокс самой реформы? Позволю себе через редакцию высказать искренние слова благодарности всем, кто поддержал меня в ходе заседания Академии военных наук и предложить вниманию читателей очередной отрывок большой работы.
Миф № 4 — о необходимости сокращения офицеров и ликвидации института прапорщиков.
Впервые о сокращении офицерского корпуса и ликвидации института прапорщиков я услышал из уст нынешнего начальника Генштаба генерала армии Н. Макарова в конце 2008 года. Выглядело это приблизительно следующим образом: есть некая виртуальная «пирамида», на вершине которой располагается НГШ, а дальше, к основанию пирамиды, — все остальные офицеры, и на каждом уровне их должно быть строго определенное формой пирамиды количество. И около каждого офицера — определенное количество солдат. Офицеры без солдат вообще не должны существовать.
Еще в то время у меня возникло ощущение ошибочности такого «геометрического» подхода к определению смысла пребывания офицеров в армии и к определению численности офицерского корпуса. В сущности, такая «пирамида» низводила офицеров до уровня математической пропорции, зависимой от количества единиц, именуемых «солдаты». Сразу возник вопрос: а куда девать те части, где солдат в мирное время практически нет, но офицеров и прапорщиков — почти полный комплект? То, что называется «мобилизационный проект», — важнейшая стратегическая составляющая любой армии? Решение по этому вопросу меня просто потрясло — сократить всё за ненадобностью, потому что не вписываются в «пирамиду»! Понятно, что реформа «резервного компонента» ВС РФ была необходима. Но всё «реформирование» вылилось в его упразднение и в появление теории, что сейчас «воюют армиями мирного времени», а мобилизации не будет.
И одним махом то, что десятилетиями являлось сдерживающим фактором для любого агрессора: возможность нашей армии за угрожаемый период развернуться до уровня, исключающего любые надежды на «блицкриг», — было уничтожено. Сегодня мобилизационные возможности российской армии «нового облика» настолько мизерны, что практически могут не учитываться вероятным противником.
Мобилизационные возможности раскрывать полностью нельзя, а вот предложить верховному главнокомандующему их проверить — можно. Нужно просто дать команду отмобилизовать любую базу хранения и ремонта вооружения и техники, но с одним условием — внезапно для всех категорий исполнителей. При этом основное внимание уделить вопросам, где и откуда будут брать в формируемую часть офицеров и солдат. Кто будет готовить в ходе боевого слаживания личный состав, качество и сроки освоения ими своей воинской специальности, какое состояние техники и запасов материальных средств, кто будет обслуживать часть в поле на аутсорсинге, да проверить и остальные вопросы, касающиеся боевой готовности базы, в том числе и маршевые. И сделать соответствующие выводы.
28 января 2012 года на итоговом заседании Академии военных наук НГШ, обосновывая свои действия, сослался на то, что «в 2000 году придумали угрожаемый период», и что «это утопия», и что «на восстановление техники нужно было 10 годовых бюджетов страны». Хотелось бы спросить, во-первых, а сколько времени длился угрожаемый период для Югославии, Ирака, Афганистана, Ливии и, наконец, сколько уже длится для Ирана, а сколько длился для Южной Осетии? Да и для России, в случае обострения обстановки между нами и США с НАТО, с одной стороны, или с Китаем — с другой, угрожаемый период всё равно будет. Какой? Это иной вопрос, требующий отдельного рассмотрения, но то, что он будет, — это бесспорно. Во-вторых, озвучивая официально цифру в 1 триллион рублей на восстановление техники, НГШ признается, что во время его командования округом, да и после него, вся техника в войсках была не боеготова. Это смелый поступок, если он осознан. Тогда почему выставлялись хорошие и отличные оценки частям и соединениям, почему шёл рост по служебной лестнице особо приближенных командиров. Почему так происходит у нас? Одни вопросы, а кто на них даст ответ?
Хочется понимания, как выстраивать «пирамиду», — например, в ВВС-ПВО, а сейчас в ВКО, где традиционно, в силу специфики требований, процент офицеров часто приближается к численности рядового состава, а иногда и превосходит его. Что делать со штабами, где, опять же, процент офицеров высок, но без которых выстроить эффективную систему боевого управления невозможно. Ввести солдатские должности в штабы, укомплектовать их, как сделано это сейчас в некоторых штабах, солдатами срочной службы? Будет ли от этого повышение управляемости и качества управления? Ответов тогда, да и сейчас, я так и не дождался...
