Какая обывательская чушь, — скажете вы, вспомнив, что 800-летний юбилей Низами отмечался в блокадном Ленинграде в ноябре 1941 года по инициативе тогдашнего директора Эрмитажа Иосифа Абгаровича Орбели, через год ставшего первым президентом Академии наук Армении. Академик-востоковед не зря порицал творцов «армянских националистических наукообразных домыслов», но в 1988 году не нашлось ни одного русского или армянского академика, который бы разоблачил провокаторский раж, невежество и поджигательский угар Грачика Симоняна.
И лишь Ариф Гаджиев, директор Музея азербайджанской литературы имени Низами Гянджеви, спокойно ответил фальсификаторам: «Низами был великим патриотом. Но он был гением, а гении принадлежат всему человечеству. И мы, азербайджанцы, гордимся этим. Гордимся поэтом, девизом которого было: мы все-дети земли».
Недавно, в ноябре 1991 года, творческая интеллигенция города на Неве отметила в Эрмитажном театре 850-летие азербайджанского поэта Низами Гянджеви. Какие-либо афиши и объявления об этом вечере в городе отсутствовали, и людей собралось, наверное, не больше, чем в блокаду, полвека назад. Чествование прошло достойно, с великолепным концертом деятелей культуры Азербайджана, но книжный том Низами, подготовленный в «Болъшой библиотеке поэта», света не увидел, к чему и призывал Грачик Симонян и его покровители из «Советской культуры».
Казалось, что ужас землетрясения 7 декабря 1988 года, поддержка и сострадание всей планеты просветлит разум армянских националистов, что волна стихии погасит волну агрессии и экстремизма. Но уже на следующий день, 8 декабря, комитет «Карабах» обратился к соотечественникам: «Мы призываем Центральное правительство не использовать трагедию армянского народа для объявления всесоюзной стройкой — не пытаться изменить этнический состав Армении».
На очередной утренней планерке председатель комиссии Политбюро ЦК КПСС Николай Рыжков озадаченно сообщил: «Вчера в Ленинакане появились люди, которые не только уговаривают жителей не давать увозить детей с места катастрофы за пределы Армении, но и советуют взрослым не уезжать из уничтоженного стихией города в другие республики, где им предоставляется жилье в здравницах, гостиницах, общежитиях. Мол, обратно в Армению никого не пустят».
Множились слухи один хлестче другого: о вулкане, о ядерной бомбе, якобы взорванной под Ленинаканом, чтобы отвлечь армянский народ от проблемы Нагорного Карабаха. Не пожалели бы, мол, и Ереван, да побоялись соседства атомной электростанции. Сей политический бандитизм, не пресеченный в зародыше, помогал лидерам комитета «Карабах» заработать на народной беде репутацию бескомпромиссных национальных героев.
Выпуская информационные бюллетени, обращения, петиции в ООН, Левон Тер-Петросян и его сподвижники разработали уже в первые дни после землетрясения программу АОД — армянского общенационального движения, направленную прежде всего на завоевание власти в республике. В программе наличествовали слова и о дружбе народов: «наш принцип — жить в мире и согласии со всеми соседями». В то же самое время активисты «Карабаха» в селе Амасия организовали демонстрацию школьников, которые требовали увольнения с работы азербайджанцев.
Народный депутат СССР Мурадян, хозяин Спитакского района, потребовал выгнать ночью азербайджанцев из села Гурсалы, пострадавшего от землетрясения. После десятидневного голодания и мучений эти последние семьи азербайджанцев были переправлены с территории Армении на вертолете в соседний Казах. Операцией руководил первый заместитель председателя Совета министров Азербайджанской ССР.
В гарнизонный госпиталь Еревана была подброшена листовка: угрозы в адрес врачей и медперсонала за то, что наряду с армянскими больными на излечении в госпитале находятся азербайджанцы. Имелся в виду рядовой запаса Ф. Баллаев, автослесарь из Баку, единственный оставшийся в живых после катастрофы под Звартноцем ИЛ-76, в которой погибло 77 добровольцев из Азербайджана.
«Знаете, что открыло бы всем глаза на то, что происходит? — спрашивал один из ереванцев спецкорра «Красной звезды» А. Орлова. — Широкая информация, чем и как Азербайджан помогает Армении. Помогает он чем-нибудь или не помогает?».
Корреспондент сообщал, что в первые же дни соседняя республика направила в район бедствия более ста автокранов, бульдозеров, экскаваторов. Азербайджан отгрузил около 70 тысяч тонн автобензина, авиакеросина и дизельного топлива. Пострадавшим за две недели передано 1200 тонн жидкого битума, 90 тысяч тонн мазута, 2800 тонн масел и других горюче-смазочных материалов. В районе Ленинакана, Спитака, Кировакана появилось два десятка передвижных заправочных станций и бензовозов. Сюда же направлено большое количество водопроводных труб, кабельного имущества. Первую помощь пострадавшим оказывали десять медицинских комплексных бригад с санитарными машинами из Баку. К середине декабря 1988 года на знаменитый счет 700 412 Азербайджан перевел 5 миллионов рублей собранных пожертвований.
Людям, уставшим от трескотни националистических лозунгов, было ясно: Азербайджан в беде соседа не оставил. Колокол сострадания звучал в сердцах миллионов.
Первая механизированная колонна из 28 мощных автокранов грузоподъемностью от 10 до 50 тонн, с машинами и автобусами выехала из Баку уже 8 декабря. Ехали 80 профессионалов — азербайджанцы, русские, евреи, армяне — во главе с заместителем министра монтажных и специальных работ Шамилем Мусаевым.
«Мы практически потеряли почти сутки из-за того, что на Иджеванском посту нам чинили препятствия с той стороны, — рассказывал через месяц руководитель колонны.
— Люди, отрекомендовавшиеся как представители власти, потребовали список национального состава нашей колонны. По их предложению мы три раза переставляли машины и краны в колонне якобы для нашей же «безопасности». И тем не менее наша колонна первой доставила сюда краны, подъемные механизмы, без которых ни спасти живых, ни достать мертвых».
Посланцы Азербайджана работали в кромешной тьме и под слабые отблески костров, не позволяя послаблений, расчищали завалы от рухнувших, подобно карточным домикам, девятиэтажек. Только за первые дни работы сумели спасти 63 человека и извлечь 320 трупов. На седьмой день стали работать в респираторах, противогазах и резиновых перчатках.
«На третьи сутки, — вспоминал Шамиль Мусаев, — у нас заработала собственная кухня, которая кормила горячей пищей всех, кто обращался. В эти минуты, согреваясь теплом одного костра, рассказывая о потерянных близких, люди плакали, благодарили за сочувствие и помощь, говорили о том, как мелки, надуманы все эти проблемы, возникшие между нашими двумя народами. И еще: тот, кто испытал такое горе, какое испытали жители Ленинакана, не станет заниматься спекуляциями на национальную тему. А их высказывания по адресу тех, кто задержал нас на границе, лучше не приводить. Подумать только, ведь сколько можно было бы спасти еще, если бы не эти сутки простоя».
Иная судьба постигла механизированную колонну «Азнефти», выехавшую из Баку 9 декабря 1988 года. Вскоре водители вернулись, не проработав в Армении ни единого часа. Почему?
«От границы нас сопровождали — спереди БТР, по бокам — милиция и сзади ГАИ, — рассказывал корреспонденту «Социалистической индустрии» один из «возвращенцев» Михаил Арешев, бакинский армянин. — Для чего такой конвой, вскоре стало ясно. С обгонявших нас легковых автомашин неслись неприкрытые угрозы, брань, нам показывали кулаки. Между Спитаком и Ленинаканом на наши машины набросились молодчики с черенками от лопат: убирайтесь обратно в Азербайджан, нам ваша помощь не нужна… Утром колонна подъехала к Ленинакану. Краны тут же забрали, нам сказали: ждите. Новые молодчики накинулись на Рафика Кузахмедова. Говорят: ты смуглый. Он отвечает, что татарин, А они прут на него. Всё равно, говорят, мусульманин, мы тебя убьем. Решили поговорить с ними по душам. Говорим: дорогие, милые люди, да мы к вам с чистыми намерениями, в кузове — баллоны, в кабине сварщики. Мы вон как нужны, горе кругом какое. Ничего не хотят слушать, затмение какое-то в головах. Схватились за палки, камни. Подошли военные из комендатуры: ребята, вы тут создаете напряженность, лучше уезжайте… Вот мы и вернулись».
«Мы далеки от мысли, что делается это от имени армянского народа, — дополнил рассказ Арешева Рафик Кузахмедов. — Нет, народ занят своим горем. Но удивляет то, что этому не дают отпора. Ума не приложу, как сейчас, в эту минуту можно спекулировать, да еще такой бедой. Неужели не понимают, что вся их беспричинная злость и ненависть не стоят и дыхания спасенного хотя бы еще одного армянского ребенка?».
Можно, оказалось, не только спекулировать, но и мародерствовать. Кражи, угон личных машин, хищение медикаментов, прибывавших со всего мира в аэропорт «Звартноц», разграбление магазинов в поверженных землетрясением городах, снятие с трупов и присвоение часов, золотых сережек, кулонов, денег, — тяжко и не нужно об этом вспоминать.
