Центральная радиостанция, радиус действия которой охватывал весь город, располагалась в офисе "Свободы" в дежурной комнате отдела безопасности. Сотрудники, находившиеся на круглосуточном дежурстве, обеспечивались всеми необходимыми на тот момент удобствами. У них имелись телевизор, видеомагнитофон, кухня с продуктами питания, несколько диванов, на которых они могли по очереди отдыхать, и легковая дежурная машина. А также была неплохая зарплата.
Дежурили в три смены, сутки через двое по пять человек. Помимо этого, имелось несколько групп оперативного и быстрого реагирования, которые собирались к моменту моего приезда в офис к одиннадцати часам дня в ожидании указаний напрямую от меня или через начальника отдела безопасности, после чего разъезжались по городу для выполнения тех или иных поручений.
Спортсмены рангом пониже были задействованы на охране офисов, ресторанов, магазинов, павильонов и складских помещений тех фирм, которые официально заключали договора со "Свободой". Сотрудникам отдела безопасности "Свободы" было запрещено участвовать в каких-либо уличных разборках. И дисциплина в этом отношении была жесткой.
Начальником отдела безопасности стал президент Дальневосточной Федерации по кекусинкай-каратэ Сергей Конкин. Он же являлся директором спортивного клуба "Тархан", в который помимо каратистов входили боксеры и представители некоторых других видов рукопашного боя.
Спорными вопросами, в которых затрагивались коммерческие интересы, в "Свободе" занимались люди технически и юридически грамотные. Условия оговаривались заранее, все строилось на взаимной честности и порядочности. Для разрешения конфликтных ситуаций между коммерческими структурами приглашались представители обеих конфликтующих сторон, изучались документы, выслушивались обе стороны, и только после этого выносились решения.
За основу ставилась справедливость. Прав был не тот, кто предлагал больше денег, а тот, на чьей стороне была правда. Деньги никогда не играли в моей жизни главной роли. Понятия чести и доброго имени для меня были дороже денег. Я запрещал своим людям для разрешения финансовых вопросов применять силовые методы. Да и не было в этом необходимости. Авторитет "Свободы", основанный на моем личном авторитете, был в то время очень высоким, и обычно никто не спорил. Я был в то время в городе для разрешения подобных вопросов высшей инстанцией, и идти после меня уже было не к кому.
В милицию с подобными вопросами коммерсанты обращались очень редко: во-первых, милиция, как правило, не занималась коммерческими спорами, во-вторых, есть такое понятие, как коммерческая тайна, а милиция все-таки структура государственная и не всегда им все можно было рассказывать, и, наконец, в-третьих, после того, как коммерсант обращался в милицию, он как бы становился стукачом, а стукачей у нас не любят.
Если непорядочному коммерсанту, вина которого была доказана, вдруг вздумалось не подчиниться моему решению, то я не применял к нему через своих людей мер физического воздействия, но и не запрещал тем коммерсантам, которые от него пострадали, добиваться справедливости через других людей, более в этом отношении жестких. Тот, кто обманул и ограбил своего партнера, не должен остаться безнаказанным, ибо дурной пример заразителен.
Единственное, что являлось неприкосновенным для всех без исключения, — это семья. Я запрещал устраивать разборки в присутствии членов семьи, а тем более какие-либо в этом отношении угрозы. Об этом в городе знали все. И тех, кто через это переступал, ждало серьезное наказание. Неприкосновенной также в моем понятии является и жизнь человеческая. Ибо она Богом дана, и только Бог вправе ею распорядиться.
Авторитет и сила "Свободы" с каждым днем становились все больше, и руководству краевой милиции это очень сильно не нравилось. В отделе безопасности "Свободы" они увидели для себя не помощника, а конкурента. За те же услуги по охране магазинов, коммерческих структур, предприятий и складских помещений "Свобода" брала денег намного меньше, чем официальная милиция или созданные по ее инициативе коммерческие охранные структуры, а гарантий было больше.
Вследствие этого "Свобода" находилась под постоянным колпаком и очень жестким контролем милиции. Провокации и обыски как у меня дома, так и в офисе, были не исключением, а скорее правилом. Сотрудники 6-го отдела неоднократно пыталась найти против меня зацепку, но каждый раз у них что-то не получалось.
Я не только сам старался не допускать ничего криминального, но и удерживал от этого все свое окружение, уча зарабатывать деньги грамотно и не во вред другим. После распада СССР большинство национальных богатств страны оказалось на фоне всеобщего разложения и хаоса ничьими и валялось, как говорится в таких случаях, под ногами. И надо было только не лениться, а, приложив немного труда, подбирать их.
Повышенное внимание со стороны официальных властей к моей деятельности имело и свои положительные стороны. Многие сотрудники милиции, вникнув в ход событий более глубоко и серьезно, после многочисленных проверок и разговоров с разными людьми, в том числе и со мной лично, убеждались в том, что деятельность "Свободы", и моя в частности, не во вред городу, а во благо.
Наиболее показательными в этом отношении являются высказывания одного из заместителей начальника городской милиции в интервью, данном им газете "Молодой дальневосточник" в ноябре 1992 года, которые и привожу ниже.
"ПЯТЬДЕСЯТ НА ПЯТЬДЕСЯТ"
На вопросы отвечает зам. начальника УВД г. Хабаровска Анатолий КАЗАКОВ
“ — Одни этим возмущены, другие не могут понять, третьи — напротив, выражают по этому поводу удовлетворение. Но мало кто сомневается: специфика Хабаровска в том, что в городе ситуацию с преступностью контролируют одновременно две структуры. Одна — правоохранительные органы. А другая — небезызвестная вам и нам ассоциация "Свобода". А вам по душе этот компромисс?
— Ну, как сказать, компромисс... Компромисс — это когда есть какие-то явные нарушения закона, а мы закрываем на это глаза. Не хотел бы кривить душой, но таких случаев, когда эта ассоциация и ее лидер — Податев — явно бы противопоставила себя нам, — я не помню. В деятельности "Свободы" я бы выделил две стороны. Они делают, и немало, хорошего — там, благотворительность... Но с другой стороны, это все-таки мощная теневая структура, которая набирает силу, и в какой-то момент она может стать непредсказуемой. И дело даже не в том, что ее поведение выйдет из-под нашего контроля (нам-то как раз есть, чем ответить)... Где гарантия, что структура не выйдет из-под контроля своего лидера?
— Хотя, насколько я знаю, сыщики во всех странах, чтобы свои проблемы решать, пользуются такими структурами, и закон не всегда все нюансы может учесть. Если это вы называете "компромисс", тогда — да. Я могу по-разному к этому отнестись как юрист и как человек. Помните ту историю зимой, когда "крутые ребята" пытались регулировать цены на рынке? Мы тогда вызывали Податева, объясняли, что так делать нельзя...
— Те города, где милиция не идет на такой контакт, больше страдают?
— Больше”.
Насколько я знаю, у этого зам. начальника городской милиции были после этого интервью серьезные неприятности со стороны руководства краевого УВД. И по этой ли причине или по другой, но через какое-то время, по моим сведениям, он ушел из органов внутренних дел совсем.
Подобное мнение в то время было присуще не только вышеупомянутому Анатолию Казакову, но и многим другим офицерам милиции и чиновникам разного уровня, не говоря уже о простых людях, которые убедились на практике, что "Свобода" не враг им, а друг и защитник против уличного хулиганства, беспредела и хамства. Но у руководства краевой милиции, привыкшего работать по старинке, согласно инструкциям и установкам сверху, на этот счет было совершенно иное мнение.
ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ
Со своей будущей женой Ириной я познакомился недели через полторы после того, как освободился из тюрьмы и приехал в Хабаровск. Мне в тот момент было 35 лет, ей 23, но судьба ее тоже не баловала, и плохого она видела в своей жизни намного больше, чем хорошего.
В первые же дни после освобождения я встретился в городе с парнем, которому передал записку от его друга из Тобольской спецтюрьмы. Игорь, так звали этого парня, встречался в тот момент с девушкой Леной, у которой была подруга Ира, незадолго перед этим приехавшая из Одессы, куда уезжала около года назад. Так мы и познакомились.
