Ознакомительная версия.
Самый главный вопрос, который могут задать на Западе: а по каким объективным причинам Д. Медведев мог бы не баллотироваться на второй президентский срок?
А России такой вопрос совершенно неактуален — все закатывают глаза, дескать, ну, вы же понимаете…
Российский политический менталитет, присущий большинству, вообще не предусматривает, что такой вопрос будет задан: все внимание сосредоточено на сохранении баланса между правящими группами и стабильности политического класса. А для этого нужна компромиссная фигура, старая, испытанная или лучше новая, которая будет символизировать движение к имитационной демократии. Нынешняя политическая система, заимствуя некоторые элементы западной демократии (многопартийность, конкуренция, права человека и т. д.), успешно превращает их в елочные игрушки — бьются легко и так же легко заменяются другими.
Проблема в том, что политической воли, способной разрешить (а не только поставить) практические задачи, у Медведева пока явно нет, нет и инструментов для их решения. Однако воля — дело наживное, инструменты могут появиться, если он пролонгирует свои полномочия еще на шесть лет в 2012 году.
Это будет означать начало беспрецедентной, судя по тому, что уже началось, кампании по оказанию на Медведева внешнего (со стороны США) и внутреннего (либеральное крыло) давления с целью убрать Путина из исполнительной вертикали и с политической сцены вообще.
Вот тут и может сбыться пророчество нынешнего премьера, сделанное им в конце его второго президентского срока: уйду-де в оппозицию, буду власть ругать…
Проблема еще и в том, что пример Касьянова, Лужкова, Ходорковского и иных показывает, что такой уход сопряжен с серьезным политическим и финансовым дискомфортом для самого «оппозиционера». Едва ли команда Путина готова к такому повороту судьбы.
Уже с конца 2009 года Путин демонстрирует хорошую политическую форму для того, чтобы предупредить своих потенциальных противников об опасности связываться с ним в открытую в преддверии электорального цикла 2011–2012 годов.
Это позволяет ему упреждать информационные удары по своему имиджу внутри страны, но не спасает от внешних ударов. Возможно, поэтому в Кремле и на Краснопресненской набережной думают о создании новой глобальной информационной защите репутации верховной власти.
Следует учитывать и то, что Путин реализует вполне философский, социальный подход к политическому и экономическому обустройству страны: его метод — неподвижность, ожидание благоприятной конъюнктуры. А Медведев, как понятно, с 2010 года, то есть со времени ожидания продолжения банкета, является в этой системе дестабилизирующим фактором, который обеспечивает подвижность системы и ее обновление. Но это обновление идет под безусловным контролем консерваторов.
Довольно давно существует идея, что следующим шагом для Путина, после 1–2 сроков на посту премьер-министра, вполне вероятно, станет должность главы сырьевой метасистемы, которая уже сегодня формируется на базе «Газпрома», «Роснефти», НОВАТЭКа, «Сургутнефтегаза» и «Газпром нефти».
Таким образом, двигаясь по восходящей траектории, Путин постепенно должен будет освободиться от зависимости своего окружения: будучи Президентом (2000–2008) — он пахал, как «раб на галерах», будучи премьером (с 2008) — контролирует политические (через «правящую партию») и экономические (через Кабинет министров) процессы в стране. В этот период он уже встречался, с кем хочет и когда хочет, выстраивая стратегию развития страны относительно самостоятельно, являясь ведущим в т. н. «властном тандеме», который сам и создал, чтобы удержать власть.
Встав во главе такой метасистемы, Путин сможет сделать свое окружение тотально подчиненными от его воли и, заодно, избавиться от бремени политических рейтингов, войдя в состав мировой экономической элиты, как и было задумано.
В 2008 году время Путин, уступая пост президента Медведеву, максимально обезопасил себя, с точки зрения вероятной потери влияния в будущем.
Во-первых, он стал лидером, но не членом т. н. «правящей партии», «Единой России», которая контролирует Гос. Думу и региональные вертикали власти, где подавляющее большинство глав регионов — члены «правящей партии», а у Медведева нет такой политической структуры.
Во-вторых, он создал «подушку безопасности» из восьми (с 2010 года — девяти) вице-премьеров, которые курируют, то есть отвечают за конкретные направления деятельности в исполнительной вертикали и которым он переадресовывает любые претензии со стороны президента или иных институтов.
В-третьих, Путин не позволяет Медведеву создать собственные инструменты политического и экономического влияния; сейчас только судебная вертикаль — зона применения активности окружения президента.
Похоже, чтобы добиться такого результата, с учетом перспектив 2008 и 2012 годов, Путин еще в 2003–2004 годах начал создание одновременно нескольких систем влияния (официальную — через исполнительную вертикаль, в качестве премьера) и неофициальную (через собственную бизнес-систему из своих друзей), попутно разрушая группы самых вероятных своих потенциальных конкурентов — Михаила Ходорковского, т. н. «силовую башню» ит. д.
При этом он не остановился не только перед уничтожением бизнес-империй своих прежних союзников, т. н. «Семьи», но политических позиций и своих ближайших соратников (Николая Патрушева, Виктора Иванова и Виктора Черкесова). Своеобразному «разрушению» подверглась и группа будущего президента: во всяком случае, его представители в ОАО «Газпром» оказались, отчасти, вычищены сразу перед избранием Медведева на президентский пост.
Вообще, с точки зрения лоббизма в исполнительной вертикали, на первый план, начиная с 2003 года, выдвинулась группа Игоря Сечина, непосредственно ориентированная на трансформацию властного влияния в экономическое влияние посредством «накачивания» активами государственной «Роснефти», объем добычи нефти которой после покупки у Андрея Вавилова «Северной нефти» составлял около 12 млн. тонн нефти в год.
Параллельно укреплением своих позиций занималась группа «Газпрома», которую формально до 2008 года было принято ассоциировать с Медведевым, который на тот момент возглавлял Совет директоров госкомпаний; позже его место заняло другое доверенное лицо Путина — Виктор Зубков.
Однако влияние Медведева в концерне, по имеющейся информации, было и так минимизировано: все ключевые решения и назначения, вплоть до уровня начальников департаментов, были замкнуты лично на Путина.
Отдельно можно позиционировать еще одну группу, консолидированную непосредственно вокруг Путина и имеющую крупные интересы в ТЭКе: группу банка «Россия» — Gunvor (братья Ковальчук и Геннадий Тимченко). Собственно, связываемый с Геннадием Тимченко трейдер Gunvor является одним из крупнейших поставщиков нефти на западном направлении: через него идет нефть и нефтепродукты от «Сургутнефтегаза», «Роснефти» и «Газпром нефти».
Эти бизнес-системы включают неофициальные каналы лоббирования и, по сути, оппонируют команде Медведева, не давая ей закрепиться на экономическом поле.
Поясним, что, несмотря на схожесть интересов групп, что и становится причиной конфликтов между ними, ситуативные альянсы создают крайне сложную систему взаимоотношений между членами т. н. «питерской группы», куда входят и участники т. н. «властного тандема».
Команда Медведева, несмотря на то, что он — президент, слишком слаба и не консолидирована, чтобы конкурировать с членами ближайшего окружения Путина.
Близкие к Медведеву идеологически первый вице-премьер Игорь Шувалов и помощник президента по экономическим вопросам Аркадий Дворкович, а также — иные персоны по-прежнему весьма эффективно отсекаются от принятия важных решений в сфере ТЭК и направлены на политически опасные участки фронта (антикризисную борьбу и прочее).
Медведеву же Путин нужен как гарант и авторитет: президент явно не чувствует себя психологически комфортно перед лицом «старших товарищей» — Сергея Иванова, Виктора Зубкова, Алексея Кудрина, Дмитрия Козака, Сергея Чемезова, Михаила Фрадкова и т. д. (поэтому по ТВ их встречи практически не показывают), которые помнят его или советником Анатолия Собчака, или неопытным начинающим чиновником в аппарате президента, во всем слушающимся Александра Волошина, которого Медведев до сих пор почитает, говорят, как наставника и учителя.
Похоже, что Путин психологически точно рассчитал время и эволюцию Медведева как политической единицы: наращивая свое влияние два года, он не удержался и «включил царя» на экваторе своего президентского срока и начал активно наживать себе врагов. Например, в 2009–2010 годах им были фактически оскорблены «статусные питерцы» Кудрин и Чемезов, а чуть позже — Игорь Левитин, министр транспорта, лоббировавший создание дорожных фондов. Затем такая же участь постигла и Андрея Фурсенко, которого Медведев склонял к сдаче зачета по русскому языку, а до этого даже предложил (в шутку, конечно) уволить в угоду научному сообществу.
Ознакомительная версия.
