После величанья хозяина дети входят в дом, и старший из них, что носит мешок, куда кладут подачки, вынимает из рукавицы насыпанные туда зерна разного хлеба и бросает на хозяев, приговаривая: „Корминечек-Пас пошлет хлеба на вас!". Хозяева собирают эти зерна и хранят их до посева.
Обойдя деревню, дети собираются в один дом и ужинают собранным. Взрослые не едят этих подачек, но часть их отдается курам, уткам, гусям, телятам, поросятам, ягнятам, но отнюдь не старому скоту.
В Новый год, в самый полдень, хозяин открывает окно и, зажегши перед ним штатол, молится со всеми домашними на коленях, говоря: „Чам-Пас, помилуй нас, Анге-Патяй-Пас, умоли за свиней, за овец, за поросят и за кур (и т. д., перечисляет скота). Таунь-озаис, береги наших свиней от волка; давай много поросят. Вельки Васяй (то есть Василий Великий, которого Мордва отожествляет с своим Таунь-озаисом) Таунсяй, давай поросят черных и белых, каких сам любишь". После молитвы хозяйка подает мужу на блюде свиную голову (без березовых прутьев, без золотой бороды и без яйца во рту), он с детьми ходит к камню „кардо-сярко", в свинарник и по другим хлевам. Впереди идет старший его сын или дочь. При выходе из избы мать дает ему в рот сваренный свиной хвостик; ребенок, держа его в зубах, а в одной руке рукавицу с зерном разного хлеба, ходит перед отцом и осыпает зернами камень кардо-сярко, хлева, соху, борону, телеги, бросает зерна в овин, на сенницу, словом, повсюду, а отец, ходя с свиною головой, говорит: „Анге-Патяй-Пас, уроди хлеба и скота, Таунь-озаис, Вельки Васяй, Таунсяй, береги свиней, чтобы волк не съел". Обойдя двор и хлева, возвращаются в избу и, прочитав трижды молитву, подобную той, которую читают в Рождество, садятся обедать. После обеда свиныя уши и кончик рыла хозяйка зарывает под передний угол дома.
Солома, положенная в избе перед Рождеством, остается на полу до 2-го января. В этот день ее собирают. Хозяйка берет пук ее, кладет на камень кардо-сярко и зажигает штатолом. Потом берет другой пук, зажигает его и окуривает курятник. На другой день, то есть 3-го января, также окуривает коровник. Остальную солому в крещенский сочельник кладут перед домом и зажигают штатолом. От курева этой соломы, по мнению Мордвы, убегают нечистые духи. В самое же Крещенье молодые люди, девушки и дети катаются по улице на санках, возя друг друга. Во время этого катанья, по их мнению, всем злым духам детям Шайтана, они ломают ноги.
Из всего сказанного о мордовской богине Анге-Патяй и о совершаемых в честь ее весенних и зимних праздниках можно сделать следующие выводы:
Анге-Патяй, по понятиям Мордвы, высшее божество после верховного творца Чам-Паса. Она есть источник жизни, покровительница чадородия женщин, размножения домашнего скота и хлебных посевов. В ее небесном доме находится неиссякаемый источник жизни: души еще не родившихся людей, зародыши домашних животных (а также и диких, ибо у Волцы-Паса, их покровителя, нет такого запаса зародышей, как у его матери), семена растений. Ко всякому младенцу, ко всякому новорожденному животному, ко всякому растению, от больших деревьев до последней былинки, добрая Анге-Патяй приставляет особое божество для его охранения и для противодействия злым духам, порождениям Шайтана, которые стараются уничтожить или, по крайней мере, обезобразить каждое создание верховного творца Чам-Паса.
Женщины и дети главные любимцы богини Анге-Патяй. Первым она помогает в родах, вторых хранит и оберегает посредством подчиненных ей Анге-озаисов. Не ограничиваясь их попечениями, она по временам сама сходит с неба и сама во время сна ласкает маленьких детей. Как источник жизни, богиня Анге-Патяй покровительствует повивальным бабкам, ее служительницам и жрицам, покровительствует и лекаркам.
Из животных и растений в особенности покровительствуются богиней Анге-Патяй отличающиеся плодородием: свиньи, овцы, куры, пчелы, березы, просо, лен. Этими животными и их плодами: молоком, маслом, яйцами, медом, воском и пр., жертвуется богине Анге-Патяй в виде каши, лепешек на овечьем молоке и на свином сале, яичницами и крашеными в луковых перьях яйцами, ставленым медом (пуре), восковыми штатолами. Береза непременно употребляется при всех празднествах в честь матери мордовских богов; зимой, когда деревья обнажены, нарочно распаривают березовые веники для совершения обрядов. И с весенними и с зимними празднествами в честь Анге-Патяй соединяется поклонение березовым богам, весной в поле Кёль-озаису (по-русски Семику), зимой Кёляде (по-русски Коляде), богу березы и домашнего скота.
Как богиня поддержания жизни и покровительница чадородия, Анге-Патяй заботится о судьбе девушек. Поэтому они и молят ее о женихах. При описании свадебных мордовских обрядов, попечение богини о браках постараемся выяснить еще более.
На весенних праздниках Анге-Патяй приносились ей в жертву овцы, куры, на зимних — свиньи и куриные яйца. Зимой с празднованием ей соединялось празднование богу свиней Таунь-озаису. Мы не имеем сведений, чтобы с весенним праздником соединялось празднование богине овец Рев-озаис, но позволяем себе думать, что в старину это делалось так.
Просо, любимое растение богини, употреблялось при всех празднованиях в честь ее. Из проса варили кашу, с ним пекли пироги, его употребляли при распаривании березовых веников, им, вместе с другими хлебными зернами, производили осыпанье в день Нового года. Просяная или пшенная каша, как увидим впоследствии, употреблялась также при обрядах свадебных и совершавшихся после рождения младенца, в воспоминание Анге-Патяй, покровительницы браков и чадородия.
Неоспоримо, что в обряды, совершаемые Мордвой в честь богини Анге-Патяй, вошло немало русских поверий и даже песен, тем более, что в настоящее время большая часть мордовского населения, забыв свой язык, употребляет русский, даже и в языческих своих молитвах. Но нельзя отвергать, чтобы некоторые старинные мордовские религиозные обряды не перешли к русским. Так, например, мы думаем, что коляда и таусень, или авсень, заимствованы нашими предками у Мордвы или у другого какого-либо финского племени, на что указывают самые названия того и другого святочного обряда. В русских деревнях неделя перед Троицыным днем зовется зелеными святками. Здесь видно тожество праздников Семика и святок, которое вполне объясняется празднованием Мордвы, в оба праздника, одной богине Анге-Патяй и березовым богам—лесному Кёлу-озаису и домашнему Кёляде.
Сведем в заключение мордовские обряды с русскими.
Мордовский Кёлу-молян во всем похож на русский семик. Мордовские девушки поют теперь о честном семике, заменяя им своего старинного Кёлу-озаиса. И в мордовских и русских деревнях девушки собирают в день семика яйца, делают яичницы, плетут березовые венки, кумятся, целуясь через них, и бросают их вводу, с целью угадать, выйдут ли вскоре замуж или умрут. Песни при этом, употребляемые у того и другого народа, чрезвычайно сходны между собой.
Мордовская кёляда совершенно сходна с русскою колядой. Дети одинаково ходят под окнами сбирать свиные кишки и лепешки, носят зажженную свечу и т. д.
Буламань-молян имеет сходство с русским обычаем в этот день приносить повивальным бабушкам кашу, отчего самый день называется у русских „бабьи каши".
Варение каши в свином сычуге, то есть желудке, совпадает с русским обычаем варить свиной желудок 29-го декабря (двумя днями после Мордвы)в день св. Анисьи, которая поэтому и называется Анисья-желудочница.
Мордовский таунсяй совершенно одинаков с русским таусенем. Так же дети ходят под окнами, выпрашивая свиных ножек и лепешек, так же бранят хозяев, если они долго не подают им подачки, и так же величают их, как и русские.
В день Нового года у Мордвы, как и у русских, свиная голова на столе. В этот день Мордва празднует богу свиней, а русские считают празднуемого в этот день церковью Василия Великого покровителем свиней.
На другой день Нового года и у русских и у Мордвы окуривают курятники для отогнания злых духов. На третий день Мордва окуривает рождественскою соломой коров с тою же целью. Мы не знаем, делают ли это где-нибудь у русских, но в южных губерниях есть поверье, что на пророка Малахию (3-го января) ведьмы задаивают коров до смерти.
В крещенский сочельник у Мордвы сожигают рождественскую солому перед домом, для изгнания из деревни нечистой силы. В некоторых губерниях русские совершают в тот же день подобный обряд; старухи посреди двора жгут навоз, с целью изгнать нечистого (из дома он выгоняется меловыми крестами, которые ставят над дверью и окнами). Мордовские женщины на другой день так же жгут солому посреди двора на камне кардо-сярко.
