Иногда ветерок срывался ветром, и сердце леса начинало угрожающе скрипеть. Деревья трещали, согнутые кусты ворошили папоротники, лежалые хворостины норовили изуродовать тропинки. Но этот переполох не касался тумана. Он изгибался, медлительно плавал, постепенно сжимаясь и плотнея. Потом ветер спал, но это нисколько не потревожило тумана. Он, казалось, жил своей жизнью, исчезал в зыбких едва заметных пещерах, живых и мертвых одновременно, напоминающих ленивый лабиринт: извивы его то рушились, ломаясь зеркальными гранями, в которых отражались немыслимые деревья, то строились трепетным калейдоскопом, где мерцали опалы, рубеллы и лунные камни. Голова кружилась, воображение путалось, очарованное невероятным сиянием тумана. За этим сиянием мрачнела угрюмая зелень леса, словно подернутая сепией. Ни птицы, ни зверя. Туман очевидно выжидал необходимый предел молчания. За ним, за этим пределом, вероятно, начиналось рождение озера. Слои тумана заполняли овраг до краев. Но странное дело. Туман обволакивал меня, спускаясь в овраг, но руки и лицо оставались сухими, хотя листья со дна стремились вверх, словно поднятые водой. Пальцы свободно шевелились, чуть медленней, чем в воздухе. Что это за субстанция? Что вообще происходит? Где я? Вспомнились строки Бальмонта:
Хорошо меж подводных стеблей:
Бледный свет…тишина…глубина…
Это сон? Это смерть? Это эгоцентризм?
АУКЦЫОН без САКСОФОНА. ("ГЕОМЕТРИЯ") 1997, 2010.
Владимир ВОЛКОВ — Леонид ФЁДОРОВ. "Wolfgang"("Ulitka records") 2010.
На DVD "Аукцыон без саксофона" представлен "Концерт на Фонтанке", что состоялся ещё 24 ноября 1997 года. На сцене всего пять человек: Фёдоров, Озёрский, Шавейников, Литвинов и Гаркуша, собственноручно исполнивший здесь "Польку". Музыканты явно действуют в охотку. "Концерт на Фонтанке" — это и "unplugged", и "greatest hits". Тридцать произведений почти со всех альбомов — тут и "Вернись в Сорренто", и "Птица", и "Жилец вершин", вплоть до свежего фёдоровского сольника "Четыресполовинойтонны" и перспективного "Зимы не будет". Кстати, одноимённая композиция отсутствовала в известной ранее VHS-версии концерта, здесь справедливость восстановлена.
"Аукцыон без саксофона" — фиксация тогдашнего состояния группы, и в каком-то смысле прощание с прежним "Аукцыоном".
Бонус-версия DVD содержит реплики, разговоры со зрителями, анекдоты. Имеется и весьма примечательный момент — Гаркушу спрашивают, когда будет новый альбом. Тот отвечает, что скоро. "Скоро" затянулось на десять лет, всё-таки пластинка 2002 года "Это мама" — полновесный альбом только для самого непритязательного поклонника группы.
Факт, дискография Фёдорова уже заметно превышает собственно "аукцыоновскую".
А ещё в начале девяностых Леонид Фёдоров убеждённо находился в тени некоторых своих коллег. Помню, заметку, в которой автор воспроизвёл услышанное перед концертом группы: "Кто такой Фёдоров — новенький, что ли"? Но последние годы ощущение, что "Аукцыон" — это Фёдоров и компания— переросло в уверенность. Во всяком случае, куда двинется Фёдоров, туда последует и группа. Если, конечно, Фёдоров возьмёт с собой, что происходит не так-то и часто. Речь не идёт об узурпации, заговоре — так случилось.
Альбом "Wolfgang" показался более ярким и свежим, нежели представленный в начале года "РАЗИНРИМИЛЕВ". Впечатления здесь меняются, как узоры в калейдоскопе. Первый раз прослушал — мимо, потом — проникся, затем — пожал плечами, наконец — восхитился, но вопросы остались. При этом возникает большое подозрение, что слушатель подразумевается очень относительно, и это есть принципиальная позиция авторов. Тот же пресс-релиз составлен настолько лукаво-корректно, что не за что зацепиться: "Жанр новой, шестой по счёту совместной пластинки дуэта Фёдорова — Волкова вряд ли можно определить однозначно. В ней на равных, объединённые общими прологом и эпилогом, сочетаются музыка дуэта к спектаклю "Каменный гость" (режиссёр Алексей Агранович) и к мультипликационному фильму "Тётушка Крапива" (режиссёр Светлана Зуева), музыкальные полотна на прозаические тексты штатного поэта группы "АукцЫон" Дмитрия Озёрского — и вполне традиционные песенные произведения. Тем не менее, для авторов и исполнителей всё это вместе составляет некое единство, проникнутое общим настроением, уловить которое, настроиться на его волну и получить таким образом ключ к пониманию сущности этого единства и составляет интригу для слушателя".
"Wolfgang"— мелодекламации, триумфальные медитации, инструментальные пьесы, странная катавасия "Девочка и мяч" и вполне "аукцыоновские" номера, Фёдоров периодически "скрипит", словно сам Анри Волохонский. Можно найти аналогии с dark-wave стилистикой, тут же следует поклон в сторону современных композиторов минималистского направления, в частности, Антона Батагова.
В недавно вышедшем документальном романе Михаила Марголиса "Аукцыон: книга учёта жизни. История группы" приводится фёдоровская мысль: "Я считаю, что в песнях смысла быть не должно. Это же не агитплакат, а прежде всего посыл ассоциативный и энергетический посыл. Вот какой смысл, например, в песне "Вечерний звон"? Гениальная вещь, отстранённая… "
Но, несмотря на все "интриги", "отстранённости", "ассоциативные посылы", получается, что пластинка — определённый вклад Фёдорова со товарищи в интерпретацию "вечного образа" — Дон Жуана.
И можно обойтись без спектакля, тем более трек с красноречивым, в данном контексте, названием "Гость" — имеется только на альбоме. Да и "Wolfgang" — неизбежная аналогия с Моцартом, опера которого некогда произвела "реабилитацию" Дон Жуана.
Как писал Гофман: "Дон Жуан — любимейшее детище природы, и она наделила его всем тем, что роднит человека с божественным началом, что возвышает его над посредственностью, над фабричными изделиями, которые пачками выпускаются из мастерской и перестают быть нулями, только когда перед ними ставят цифру; итак, он был рожден победителем и властелином… Но в том-то вся трагедия грехопадения, что, как следствие его, за врагом осталась власть подстерегать человека и расставлять ему коварные ловушки, даже когда он, повинуясь своей божественной природе, стремится к совершенному".
Дон Жуан Фёдорова—Волкова вполне наследует романтическую трактовку. Не случайно, ключевые строки альбома "Wolfgang":
"Почувствуй изысканный вкус даже просто возможности ринуться, ринуться в бой!"
Тема двоевластия глубока и многогранна. Речь идет не столько об известном "священном тандеме". Хотя эта тема, понятное дело, волнует всех. Речь идет о власти как таковой, которая, будучи опосредованной другими центрами силы, теряет свои властные свойства, превращается в нечто, противоположное себе самой.
Знатоки кремлёвской кухни, вышедшие из политической подворотни, — пусть они переливают слова из реторты в реторту, выпаривая очередную сплетню. Мы же отдадим себе отчёт в том, что проблема залегает гораздо глубже.
Философский словарь определяет двоевластие, как "одно из важнейших проявлений раскола общества, народа и власти, правящей элиты и локальных сообществ, выражающееся в стремлении расколотых частей сформировать свои центры власти в той или иной форме и степени, противостоящие центрам власти противоположной стороны..." Но процесс деления субъекта властной воли невозможно объяснить перекосами политической системы или особенностями индивидуальной психики тех или иных носителей власти. Возможно, дуальность мировосприятия, как и двоевластие (Doppelherrschaft. — нем.) заложены в природе человеческого сознания изначально и присущи любой социальной иерархии. Однако в условиях царящей двусмысленности и двоемыслия, в атмосфере смыслового раскола дуализм сознания ведёт к поляризации полюсов власти, возникновению двух или более пульсирующих центров.
Лев Троцкий в политическом эссе о двоевластии замечает: "Двоевластие не только не предполагает, но, вообще говоря, исключает дележ власти на равные половины и вообще какое-либо формальное равновесие властей."
Двоевластие, отражая глобальную неустойчивость мира, возникает в "точке неравновесия", на перекрестках истории, в периоды выбора между диаметрально противоположными возможностями.
Попытка проехаться сразу, одновременно "по трём мостам" подрывает основы управления государством. Одни его части входят в жёсткое противоречие с другими. Причем ни одна из этих реализуемых тенденций не раскрывается в полной мере, что приводит к возникновению множества химер, бесконечных комбинаций, некоторые из коих предполагают даже раскол между властью и государством.
