Круг моделей, которые запечатлели художники, чрезвычайно разнообразный – и по возрасту, и по происхождению. Когда-то эти портреты украшали гостиные столичных и провинциальных усадеб, хранились в семейных архивах. Но безжалостные исторические бури века XX разметали эти семейные сокровища, лишив портреты имён, а может быть, и жизней самих детей. Много в собрании выставки работ, принадлежность которых установить сегодня, увы, уже практически невозможно. И тем ценнее полотна и рисунки с портретами детей, имена которых история, к счастью, сохранила. Выставка не только знакомит нас с их образами, но и даёт небольшие сопроводительные комментарии об их судьбе.
Хронологический принцип, по которому построена выставочная экспозиция, предоставляет возможность проследить, как на протяжении двух столетий менялись создаваемые портретистами детские образы, какие акценты вносила в их изображение каждая эпоха.
Великолепную художественную экспозицию составили ценности из коллекции Музея А.С. Пушкина и частных собраний известных московских коллекционеров Сергея и Татьяны Подстаницких, Андрея Руденцова (галерея «Три века»), Андрея Кусакина. Основную тему детского портрета на ней гармонично дополнили раритеты предметного ряда из коллекций историка моды Александра Васильева и Музея игрушки из Сергиева-Посада – одежда из гардероба юных отпрысков дворянского сословия и уникальные игрушки прошлых веков. Без них трудно было бы представить себе уютную атмосферу детской, где жизнь текла неспешно и счастливо. Есть среди экспонатов этой выставки экземпляры не только редкие, но и удивительные. Ну вот, например, пазлы, весьма популярное нынче настольное интеллектуальное развлечение. Казалось бы, это изобретение XX века. Ан нет. На выставке представлен образец конца XVIII! Причём формы пазлов куда более сложные, чем нынешние…
Выставка обращена к зрителям всех поколений: начинающим свой жизненный путь и уже умудрённым опытом. Она обращена и к общей эмоциональной памяти, к светлой ностальгии каждого из нас по прекрасной поре детства, по ярким переживаниям далёкого прошлого, связанного с домом, родными, большими надеждами и чистыми помыслами.
Анна ВЕРОНИНА
Мадонна из деревни
Искусство / Искусство / Театральный разъезд
Теги: искусство , театр
Театр «Орловская антреприза» стал новой социокультурной инициативой, которую воплотил в жизнь режиссёр-постановщик Павел Минаков. Решив создать активно гастролирующий театр, Павел пригласил в «Орловскую антрепризу» артистов из Государственного академического театра им. Тургенева, «Русского стиля», театра «Свободное пространство». К юбилею своего города он преподнёс орловской публике необычный подарок – спектакль «Сартаковская мадонна» по пьесе Владимира Исайчева. Продюсером спектакля стал известный московский антрепренёр Валерий Сергеев. С Павлом Минаковым его связывают давние дружеские и профессиональные контакты. И на этот раз творческий союз принёс зрителям пищу для ума: говорящая хореография, символические декорации, где столешница превращается в крышку гроба, а собранные в саду и принесённые в дом деревенские яблоки становятся символом войны.
Спектакль «Сартаковская мадонна» посвящён тем простым женщинам-труженицам, сельским мадоннам, которые, несмотря на тяготы войны, голода, разрухи, сберегли веру, вырастили детей, сохранили любовь.
История, которую написал Владимир Исайчев, автобиографична. Он рассказывает о своей матери Екатерине и тех женщинах-односельчанках, которые сеяли, пахали, жали, косили и своё хлебное поле считали боевым. Войну выиграли не только те, кто сражался на фронтах, но и труженики тыла – бабушки, матери, сёстры. Об их силе духа, верности и любви повествует спектакль «Сартаковская мадонна».
Психологи утверждают, что человеческая память дольше хранит в своих кладовых информацию, связанную с положительными сторонами жизни. Всё дальше уходят военные годы, поредели ряды тех, кто был участником Великой Отечественной, из повседневной жизни постепенно исчезает всё то, что напоминает о ней. Слава богу, что вырастает поколение, не знающее страха бомбёжек и голода, всего того, что пережили их родные и ровесники военных лет. Но чтобы достойно нести эстафету предков, новому поколению нельзя забывать трагические и величественные страницы истории.
В эпоху глобализации тема войны и мира приобретает иные масштабы, и потому именно сегодня обращение к теме победы, добра, любви и света актуально как никогда ранее.
Премьера новой пьесы, нового театра и нового коллектива «Орловской антрепризы» с успехом прошла в Центральном доме работников искусств в Москве.
Вера БОЛДЫЧЕВА
Всё ниже поцелуи
ТелевЕдение / Телеведение / Телеадаптация
Морозов Сергей
Теги: Сериал «Клим»
Дети любят раскраски. Рисовать трудно, а раскрасить – легче лёгкого. У кого-то получается лучше, у кого-то хуже. У создателей российских версий западных сериалов всегда хуже. Так было в прошлом году с «Родиной» Лунгина, так же обстоит дело с сериалом «Кости», идущем на СТС. Сериал «Клим» (российская версия английского «Лютера»), который Первый канал начал показывать после «Метода», не стал исключением.
Оригинальный британский сериал «Лютер» – это, если воспользоваться анекдотом от главного героя, история о том, что дьявол, как и Дед Мороз, – твой папа. То есть зло – не абстрактная категория, оно рядом, близко. Оно рукотворно. Оно – намеренный или нечаянный итог деятельности людей, в том числе тех, кто искренне стремится к благу. Так криминальный сериал превращается в повествование о том, как Бог и дьявол борются между собой, а поле битвы – человек. Каждодневное балансирование на грани добра и зла составляет интригу «Лютера». Зритель становится соучастником мучительного выбора живых людей, который они совершают каждую серию, а не пассивным наблюдателем за перемещениями актёров в кадре.
Этой глубины в «Климе» отыскать невозможно. В российском сериале нет ни добра, ни зла, ни выбора между ними. Вместо истории человека перед нами третьеразрядный фильм о маньяках с обязательным уже в последнее время раздуванием щёк, что наконец-то мы снимаем не хуже, чем на Западе.
Хуже. Потому что настоящий фильм – это не отутюженная картинка, не безжизненные богатые интерьеры, не обилие спецэффектов и не перекрашенный в отечественные цвета модный западный бренд. Фильм – это сценарий, актёры и образы. То, чем всегда славился отечественный кинематограф. То, что у нас было. То, что невозможно заменить никаким убогим попугайничаньем.
В лучших английских и американских сериалах ощутимо присутствие Достоевского, веет дух его великих романов, звучат предельные вопросы, которыми когда-то мучились русские мальчики. У нас, его наследников, ничего подобного. Наша национальная традиция, которая является на Западе чем-то обязательным даже для криминальных драм и которая позволяет западным сериалам получать громадные рейтинги, в отечественных ремейках вытравляется полностью. Отбрасывается всякий намёк на философию и психологию, игнорируется острая социальная проблематика. Вместо этого – больше крови, больше трупов. Превзойти количеством, а не качеством. Роскошными апартаментами, стильными нарядами, крутыми тачками.
«Клим» – очередная повесть о стальном (а может, чугунном?) следователе, который ловит распоясавшихся отечественных маньяков. От сериала просто разит вторичностью. В российской версии собраны все штампы криминального жанра: гениальный герой, проблемы с женой, бюрократизм начальства, маньяки с тяжёлым детством. Скучная история. Прежде всего потому, что отсутствует глубокая проработка героев, способная оживить унылую и порядком приевшуюся погоню за маньяками. Впрочем, «погоня» – не то слово. В «Климе», как и во многих российских сериалах, отсутствуют темп, динамика, умение создавать напряжение.
Лавроненко в роли Клима Рощина напоминает бывшего футболиста сборной России Дмитрия Булыкина. Выглядит солидно, а коэффициент полезного действия невысок. Нет работы над образом, нет индивидуальности. Перед нами всё тот же Чинков, которого мы видели в прошлом году в фильме «Территория». Но главный инженер и следователь должны хоть чем-то отличаться?
Если уж главный герой лишён выразительности, то об остальных и говорить не приходится. И его молодой напарник (Павел Чинарёв), и навязчивая подруга Рощина, убившая своих родителей, Алиса (Дарья Мингазетдинова) ничем не выделяются из толпы безликих статистов, кроме разве что большего времени в кадре. Умная и привлекательная Элис, выступающая в оригинальном «Лютере» в качестве тёмного альтер-эго главного героя, превращается в российской версии во взбалмошную самодовольную дурочку, вся гениальность которой сосредотачивается во фразе «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи».
