ШАНХАЙСКАЯ ТАЙНА
Выставка в Шанхае была заявлена как выставка футурологическая. В процессе этой выставки разные страны должны были продемонстрировать собственные образы будущего. Показать города будущего, транспорт будущего, цивилизацию будущего. Я ехал в Шанхай с надеждой увидеть представления народов о грядущем. И я был страшно разочарован. Ибо вместо моделей будущего я увидел огромное количество иногда восхитительных, а иногда весьма тривиальных мыльных пузырей.
Выставка размещена на огромной территории и демонстрирует огромное количество павильонов самой разной величины и разной архитектуры. Доминирует над всем этим городком колоссальный китайский павильон, напоминающий перевернутый мавзолей. Темно-красный, уходящий своими уступами ввысь, в небеса, он похож и на фантастический баобаб — он нависает всей своей мощью над выставкой и, кажется, готов ее расплющить.
Во всех павильонах вместо демонстрации будущего я увидел пустоту. Внутренние экспозиционные объемы были в основном слабо и бездарно заняты. На больших экранах крутились какие-то фильмы, представляющие собой или агитки, или краеведческие путеводители. Встречались кое-где слабые намеки на технологические изыски или спецэффекты. Например, в китайском павильоне можно было увидеть ожившую древнекитайскую миниатюру, на которой при помощи анимации человечки начинали двигаться, джонки — плыть.
Но меня больше всего заинтересовала и заинтриговала именно пустота. Почему современный мир, находящийся на перепутье и входящий в период глобальных вызовов, не предложил ни одного ответа на самые острые вопросы современности? Создавалось впечатление, что каждый участник выставки зашифровал себя, что все надели какие-то аляповато-размалеванные маски, как будто бы сговорились… Сговорились — сохранить свои представления о будущем в строжайшей тайне, а народу снисходительно бросить эти разноцветные мыльные пузыри.
Следует помнить, что устроители выставки — не просто корпорация стран. Это — параполитическая элита мира, и она, подобно завоевателям островов в Тихом океане, бросает народам примитивные разноцветные блёстки…
С чем это связано? Это связано с тем, что образ будущего — стёрт. Что страны и народы не видят своего будущего. Будущего — нет! Представления о будущем отсутствуют.
Когда у человечества отсутствуют представления о будущем, это значит, что будущим является война. Война всех против всех. Сокрушительный хаос, который просвечивает через разноцветные конструкции, ароматические аэрозоли, странную карнавальную огненную карусель, которая крутится в центре огромного Шанхая, создавая каскад соблазнительных фантастических иллюзий.
Теперь о русском павильоне, который, при всем моем скептицизме, понравился мне более остальных. Это мое очарование не разделил никто из моих друзей и спутников. Все они были исполнены явного раздражения. Может быть, это раздражение с большой примесью нигилизма свойственно сейчас всем моим соотечественникам. Может быть, это раздражение появилось у моих спутников в результате созерцания других павильонов. И когда мы пришли к нашему, то оно проявилось более явственно и предметно…
Я же в этом павильоне увидел нечто чарующее. В основу этой громадной конструкции положена, как ни странно, некая единая концепция, которая связана с идеями русского космизма. Этот павильон изящно и ненавязчиво пронизан образами и символами русского космизма, причем самого разного толка.
Начнем с того, что он воспроизводит — не буквально, но ассоциативно-образно — архитектурные шедевры Константина Мельникова. Он чем-то напоминает клуб на улице Русакова в Москве. Уже одно это сходство сделало наш павильон авангардно-космичным. Его рубленые пилоны, структурально-странные формы отсылают к эпохе русского конструктивизма, соединяют его с ранней советской футурологией.
Русский конструктивизм наполнен идеями космизма, как и все русское искусство начала 20-х годов, когда случился авангардный скачок в новейшую русскую цивилизацию…
Пилоны белоснежны и наверху прострочены алыми орнаментами, что делает их похожими на огромные свадебные рушники. Конструктивистский массив — тяжелый, бетонный, но, будучи покрашенным в белый холщовый цвет, с нанесенными угро-финским и славянским орнаментом, он превращается в ниспадающее с неба полотенце, что, несомненно, очень красиво.
Сам орнамент в котором прочитываются рунические символы, древние славянские знаки, и чудятся свастики — говорит об арийском космизме, о пракультуре. Это так, ибо вся орнаментика имеет магическое измерение, связана с устройством мироздания, шифрует представления о космических силах.
В основание павильона положен круг Аркаима. Это матка мировой арийской цивилизации, которая здесь мельниковскими пилонами прочно закреплена за Россией. Эти пилоны, словно щупальца, захватывают, присасывают кусок пространства. Аркаим будто бы пленён этими каменными надолбами, сделан навсегда русским.
Когда заходишь внутрь павильона, тебя поражают две вещи.
Первое. Вдоль всей периферии внутреннего пространства в стеклянных колбах-витринах находятся разнообразные пластические формы: как абстрактные, так и фигуративные. На эти формы нанесены сложным образом детские рисунки, яркая детская рисовальная фантастика. Рисунки перетекают по поверхностям белых скульптур. Всё это вместе: детские рисунки, выведенные из плоскости в объём, и сами эти сложные каплевидные формы, и подсветка — создают ощущение чего-то странного и галлюциногенного, похожего на сон. Эти видения разума, как на поверхности Соляриса создают таинственные текучие образы, похожие на живопись Кандинского.
Второе. Идущие от пола ввысь гигантские колонны увиты грандиозными бутафорскими цветами. Сделанные из пластика или папье-маше пионы, гладиолусы или вьюнки с огромными трубами. Эти цветы настолько огромны, что один из моих друзей упал в такой цветок и некоторое время торчал в нем ногами вверх, похожий на колоссального шмеля, и был оттуда вытащен не без труда.
Эти цветы идут с колоннами в небо, и когда движешься по спирали наверх вокруг этих колонн, то медленно восходишь в загадочную пустоту и ощущаешь, что цветы обозначают сказочное стремление русской души в рай. Наверху мы видим гигантские виноградные кисти, земляники, брюквы, что напоминает выставку достижений народного хозяйства — как будто здесь поработал какой-то космический Мичурин и создал рог изобилия. Райского изобилия, где всего много, всё пышно и колоритно. В этом сумеречном, наполненном фруктами, райском саду свистят и щебечут птицы. Сквозь эти заросли, эти сказочные мечтания русских крестьян, которые утягивают нас в крестьянский рай, — просматриваются космические города. Это, например, марсианский город с космической архитектурой, не очень ясно выраженный, но пребывающий там. Это какие-то звездолёты, далёкие космические станции.
Все эти изделия сделаны довольно аляповато — обычные муляжи, а не какие-то там потрясающие модели, которые мерцают, вращаются и обмениваются лазерными ударами. Мы видим здесь такой же кич, как и цветы, но в этом нарочитом киче, в этой условности сквозит приятная теплота.
Среди этого первого материального неба, в котором находятся технические сооружения — зияют люки, окна в иной мир. Они открывают дорогу в другие, следующие небеса, что раскрывает многоэтажную структуру космоса. И эти небеса полны непонятного мерцания, таинственного свечения,
Таким образом, мы двигаемся от Аркаима, который сам по себе космичен, сам является обсерваторией и местом, где космос поцеловал землю, и на месте этого поцелуя возникла арийская культура, — через космические города будущего до окон в иное, духовное небо. Всё это, вместе взятое, производит ощущение целостной русской сказки, повествующей о русском космосе.
Китайцы были от нашего павильона в восторге. Китайцы во многом дети, и им нравятся эти цветы, эта сказочность.
Конечно, и в этом нашем павильоне нет ничего, связанного с реальным будущим.
Павильон этот — тоже дурман, который заслоняет от нас технотронные и социальные вызовы грядущего, но в нем есть русская космичность, которая свидетельствует о том, что Россия — целостная цивилизация, что она не утратила самоощущения и живёт надеждой на чудо. О том, что будущее, каким бы оно ни было, будет встречено этой нашей русской космической сутью.
