Меня радует, что образность в прозе Шаргунова всё более обогащается, становится запоминающейся. Он явно перерос фотографическую журналистику. Он уже становится мастером письма, но по-прежнему отчаянно молод.
Автору пяти-шести книг, прошедшему не один вал литературных премий и скандалов, чуть не вошедшему в большую политику, и тут же чуть не раздавленному ею, всего тридцать лет. В наше время иные прозаики к этому возрасту только составляют первые фразы. А Шаргунов, хорошо или плохо, но уже стал частью нашей русской истории. Теперь важно не "зазвездиться", не стать вальяжным тусовщиком и всё время понимать: главное — еще впереди.
Владимир Винников -- Апостроф
Франсуа-Ксавье Нерар. Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд "Президентский центр Б.Н.Ельцина", 2011, 398 с., 1500 экз. — (Серия "История сталинизма").
Молодой французский историк делает себе имя на разоблачении "преступлений сталинизма". И даже не просто сталинизма самого по себе, а сталинизма как одного из самых ярких проявлений вековечной психологии "русского раба". Вариант беспроигрышный, высокая цитируемость: хоть на Западе, хоть на Востоке, — обеспечена, карьера тоже.
Он готов даже с галльским изяществом поиграть в ироничную двусмысленность: названием своей книги дать понять читателям о её реальном содержимом. Впрочем, спорить о том, пять, семь, десять или даже больше "процентов правды" содержится в творении Франсуа-Ксавье Нерара, бессмысленно, поскольку правда у каждого, как известно, стопроцентно своя. И соотнести её с пространством исторической истины можно, по большому счёту, почти как угодно.
Эта книга уже семилетней давности, в основу которой автор положил свою диссертацию, защищенную в Сорбонне, переведена на русский язык и издана при содействии фонда "Президентский центр Б.Н.Ельцина" (есть еще, оказывается, и такой фонд: то ли дань "великому" демократическому прошлому 90-х годов, то ли некая спиритическая секта, снова и снова пытающаяся вызвать к жизни дух "всенародноизбранного"?).
Начинается она с препарированной "в нужном ракурсе" истории Павлика Морозова "как символа доносительства в СССР" — доносительства, которое в "сталинскую эпоху", по мнению автора, "было повседневной общественной практикой во всех сферах жизни", так что "само действие и обозначающее его слово естественным образом ассоциируются с советской эпохой, а точнее — с эпохой сталинизма".
Сталин, в восприятии Франсуа-Ксавье Нерара, точно соответствует самым избитым и примитивным штампам отечественной демократии (на днях перечитал изданную еще в 1992 году "Барбароссу" Валентина Пикуля, первый том незаконченного романа "Площадь павших борцов", и еще раз искренне подивился тому, какие "уничтожающие" Сталина характеристики: и трус он, и глупец с примитивным мышлением, и психически больной, и преступник, — там повсюду, как восхваляется Хрущев, и так далее — просто учебный пример социально-политического заказа, осуществленного, видимо, с согласия вдовы писателя). Автор "Пяти процентов правды", всеми силами претендуя на научную объективность, позволяет себе следующие пассажи: "Когда Сталин окончательно утверждает свой режим, он повергает советское общество в глубокий кризис. Советский Союз тридцатых годов испытывает жесточайшие потрясения. Радикальные реформы, коллективизация и индустриализация, проводимые ускоренными темпами, преобразуют страну и при этом население оказывается жертвой самого разнообразного насилия. Не становится ли в этой ситуации доносительство, как предположил Моше Левин, плодом взаимодействия между "патологическим сознанием верховного вождя" и "психологическими и культурными предрасположенностями населения, потерявшего ориентиры от разразившегося посреди ничейной культурной территории кризиса ценностей?" И всем дальнейшим изложением пытается дать утвердительный ответ на это вопрос.
Как будто Сталин (и Гитлер) "утверждали свои режимы" исключительно по собственной злой и "патологической" воле, вне всякой связи с реальным внутренним и международным положением своих стран... Как будто феномена "доносительства" и — более того — тотальной слежки в качестве эффективных каналов взаимодействия между властью и обществом нет и не было ни во Франции, ни в Великобритании, ни в США, этих "истинных оплотах демократии"... Как будто Россия — некий "вывих" мировой истории, который необходимо исправить путем её скорейшего и безусловного приобщения к "цивилизованному сообществу"...
"Насилие, экономическая и социальная неэффективность являются неотъемлемой принадлежностью сталинской системы", — утверждает в конце своей книги Франсуа-Ксавье Нерар. И, наверное, с этим выводом можно было бы даже согласиться — если только забыть о том, что именно "неэффективная" сталинская система в ходе Великой Отечественной войны смогла в грандиозной схватке устоять перед нацистским Третьим рейхом, на что не сподобилась ни одна из, видимо, "эффективных", по мнению автора, "демократий" того времени. Так что всё познается не только в сравнении, но и в сравнении "здесь и сейчас".
А все эти околодемократические "благоглупости", стоившие нашей стране политического краха 1991 года с последующей двадцатилетней "исторической паузой", в ходе которой она была, по мнению наших геостратегических конкурентов, "навсегда отброшена с передовых позиций в мире", сторонники "рыночной демократии" сегодня готовы не только повторять, но и под шумок очередной "десталинизации" устроить России "вторую перестройку" с новой "децентрализацией", то есть развалом страны на управляемые извне "суверенные" квази-государства.
Историю которых намерены писать уже другие нерары.
Mujuice. "Downshifting" ("Союз"), 2011.
На диске в глаза настойчиво бросается наклейка с восторгами видных отечественных критиков: "Группа крови" для поколения нулевых", "Лучшая российская пластинка за последние пять лет", "открывает новую страницу в истории популярной музыки, умудрившись органично соединить две абсолютно антагонистичные стихии: депрессивный русский рок и бесстрастную клубную электронику". Речь идёт о новом альбоме Романа Литвинова aka Mujuice.
К такой экзальтации не привыкать, проблема в том, что частенько подобные фавориты очень скоро начисто пропадают из поля зрения. Однако будущую историю Муджуса предсказать сложно. И не всё в ней будет зависеть от него самого.
Муджус — довольно известный московский электронщик, признанный, в том числе, и в заинтересованных сообществах за рубежом. Доселе от Литвинова исходила довольно любопытная экспериментальная электроника. На предыдущем альбоме "Cool Cool Death" одним своим названием сражает композиция "Слеза оленя, считающего себя северным сиянием", а ещё имеются "Декаданс", "Жди", "1997".
Последним альбомом Муджус вышел на новые рубежи, на куда более широкую аудиторию. Есть попс, что выдаёт себя за независимую сцену, притворяется музыкой "не для всех". Бывает наоборот — на масскульт старательно претендуют проекты, которым путь дальше клубной сцены заказан. Вот "Downshifting" где-то посередине.
мы цвели на костях весны
после марта пришел февраль
новостройками снились сны
тишину закаляла сталь
стали стаями таять дни
звезды серые звали в путь
обжигали карман нули
в серебро превращали ртуть
"Downshifting" — это такой бодрый электронный поп-рок с аллюзиями на восьмидесятые-девяностые. Критики и меломаны увлечённо перечисляли источники вдохновения, аналогии — Цой, "Мумий Тролль", Дельфин. Вплоть до Moby и Momus'а и даже почему-то Вертинского. От себя бы добавил "Би-2", интонации влиятельного у нас Brazzaville. При желании можно "откопать" даже местный дэнс девяностых годов и 8-бит. И очень часто возникает ощущение чего-то знакомого, давно услышанного.
"Downshifting" — это мрачные романтические истории про "кровь на танцполе", "апокалипсис каждый день", "ласку и тоску" и то, что "всё бессмысленно и бесполезно". При этом у Муджуса отсутствует, во всяком случае, совершенно не читается, ирония/самоирония.
Альбом, что называется, понравился. Слушается с интересом, несмотря на обилие клише, монотонность, бесцветный вокал-шёпот Муджуса.
