Ведь бизнес — это не реклама, это, как в разведке, — тихо, быстро, эффективно. Тем более в новых условиях. Так, может, в разведке, ГРУ поискать спасителей? Это ведь белая кость нации. Может, и найдется второй Колби?
У одного из финансовых магнатов в 20-х годах журналисты спросили: вы один из самых богатых людей, но, вероятно, не отказались бы от лишней сотни моллионов долларов? На что “мастер” ответил коротко и гениально: “А на что они мне, вот если бы у меня были 100 человек, которые из одного доллара делали два, то я бы через десять лет владел всем миром без единого выстрела”.
Людей, зарабатывающих для своей страны деньги в любых объемах и количествах, следует считать национальным достоянием. А на сегодняшний день получается парадоксальная ситуация. Те, кто в перестроечный период начинал в бизнесе, — их практически не осталось; те, кто в бизнесе с 1993-1998 годов, подвержен диагнозу — страх. Образовалась пустота, которую некем заполнить. Следующая “волна” активного населения появится не скоро; вот и остается надежда только на тех, кто, мягко говоря, неординарен и понимает “БИЗНЕС” не как все.
А пока страна продолжает катиться к обрыву и остановить ее в этом движении может только оппозиция. Пусть говорят, что “Единство” выиграло выборы. Отнюдь! Подготовкой и раскруткой “медведей” занимались люди, находящиеся в зените своего могущества, поэтому им и в голову не может прийти, что проиграли, “голосов” получено в 2-3 раза меньше того, на что смело мог бы рассчитывать настоящий президент России. Но никто “олигархам” сказать этого не смеет, потому что они теперь приравняли себя к БОГАМ; отсюда масса политических и экономических ошибок, которых с каждым днем все больше и больше, и легко заметить, что скоро опять будет в ходу фраза: “Хотели как лучше, а получилось как всегда!”
Юлия Федоткина “ПРОБЛЕМУ ЭТУ МЫ РЕШИМ!”
СЕРГЕЙ СЛОБОДЯНИК не подает милостыню калекам в переходах. На каждого безногого или безрукого он смотрит оценивающе: не спивается ли? живые ли еще глаза, или уже безразличные? смог бы этот человек у него работать, или он умеет только протягивать руку?
Сергей Слободяник дает инвалидам работу. Он председатель и основатель единственного в мире фонда профессиональной реабилитации инвалидов-водителей и автомехаников.
В тот день, когда я пришла к нему, он, здоровенный, баскетбольного роста мужик с усами, был счастлив, как мальчишка, потрясая какой-то бумагой:
— Вот наконец-то мы ее получили! Да вы посмотрите, это же лицензия на грузовые перевозки! Мы же теперь сможем нормальные деньги зарабатывать!
Мы — это 130 человек и 80 машин, каждая из которых приспособлена именно под своего хозяина. А всего два года назад он был один. Поместил в газете “Из рук в руки” бесплатное объявление: “Фонд профессиональной реабилитации инвалидов-водителей и автомехаников приглашает... с частично ампутированными конечностями... обучение бесплатное... зарплата от 2,5 тысяч...”
Где он возьмет это бесплатное обучение, такие зарплаты — ему бы такую платили, но... самая длинная дорога начинается с первого шага — на объявление откликнулись сотни, и пришлось отобрать пятерых.
Игорь Савельев — таксист, потерял ногу в аварии. У Жени Бабкова нога ампутирована — отморозил. Александра Демидова сбила машина: раздроблено колено, нога не сгибается. Максим Конюхов и Сергей Титов после Чечни познакомились в госпитале — Максим потерял руку, Сергею пуля вошла в бедро, а вышла через солнечное сплетение.
Слободяник сказал им тогда:
— От вас зависит очень многое, потому что вы — пример для тех, кто придет к нам после вас.
Он привел их к профессору кафедры автомотоспорта Эрнесту Сергеевичу Цыганкову, тренировавшему много лет сборную СССР по автоспорту и создавшему знаменитую Школу высшего водительского мастерства.
Идея Сергея Слободяника была проста. Ребята стояли перед тренером.
Цыганкова, готовившего водителей для правительства и спецназа, уговаривать не пришлось. Он обучал их бесплатно, да так обучил, что команда инвалидов не раз побеждала на соревнованиях среди здоровых!
— Видели бы вы, какими они к нам пришли! — рассказывает преподаватель школы Алексей Колонтай, — скептики, все, как один, и такая отрешенность на лицах! Потом начали заниматься, и когда стало получаться, так глаза загорелись! Вы спрашиваете, почему они победили? Да потому что у них такой командный дух!
Инвалидов, вернувшихся не просто к работе — к жизни, сейчас уже семьдесят. Скоро будет больше тысячи — это когда фонд установит двести киосков, обслуживанием которых будут заниматься исключительно инвалиды. А завод, целый завод с самым современным оборудованием для ремонта двигателей, спроектированный специально для инвалидов немецкой фирмой “Тиссен”, вы можете себе представить, будет такой завод, обязательно будет, уже и место под него Слободяник присмотрел.
... Дима Филимонов подвозил меня к метро. Вижу, сидит за рулем явно счастливый человек, и вправду — недавно женился, когда рассказывает о Тане — глаза горят, квартира, работа — все, как положено, ну чем не счастливый человек? А в прошлом?
Детдомовец, добровольно пошел в армию. Чечня. Снайпер, который мог бы на его жизни поставить точку, но пуля попала в плечо — повезло. Потом повезло еще раз — встретил Слободяника. Потом — Таню. Полтора года встречались, пока Слободяник не спросил: “Почему не женишься?” Стыдно было сказать, что пока не на что свадьбу играть, что копит, но сказал. “Эту проблему мы решим”, — ответил Слободяник, и такую свадьбу сыграли!
рекламно-производственная компания сувениры оптом 13
Владимир Баткин ОТРАВЛЕННЫЕ ГОДЫ
— ПУТИН, МОЖЕТ БЫТЬ, и хороший мужик, но он старорежимный. Связан по рукам и ногам с кошмаром десятилетнего развала страны. Мне бы вроде грех на тот режим жаловаться. Так получилось, что я тогда как раз богател — раскрутил торговлю дешевой парфюмерией. А страна — одновременно — шла ко дну. Мне это не нравилось. Но я ничего не мог с этим поделать, хотя всегда голосовал против Ельцина. И не богатеть не мог. В руки шло. В каждом городке, поселке сейчас есть такие, как я, которые раскрутились. Это в Москве легко затеряться. А у нас все на виду. Жить с сознанием, что ты враг народа — конкретного, деревенского, районного — не очень-то приятно. Хотя этот самый народ, кроме любопытства и зависти, никак вроде бы не проявляет к тебе интереса. Но все равно, мое благополучие было отравлено. Потому я и завод взялся восстанавливать...
Мы с хозяином Бичугского завода абразивных изделий Николаем Павловичем Городецким стоим посреди цеха, возле установки синтеза алмазов. Еще полгода назад этот никелированный агрегат взламывали ломиком, чтобы добыть дорогостоящие пластины и продать их во вторсырье. Следы от ломика видны на крышке, она грубо выправлена кувалдой. Недостающие пластины закуплены во Франции, где Городецкий, будучи кандидатом технических наук, работал на подобном предприятии простым аппаратчиком — по линии космического сотрудничества в программе «Карни». После удачной работы установки синтетических алмазов на орбите на Городецкого во Франции свалились огромные, по нашим меркам, деньги. Он прибавил к ним все свои прежние сбережения и приехал в родной Бичуг. Тогда еще был жив его отец — бывший директор местного завода абразивных инструментов. Связи у «старика» имелись в областной администрации. А у сына — деньги.
Завод по состоянию экономики на тот период мог годиться только как помещение под склад. Вместо ста пятидесяти человек там работало только трое — точили запчасти для тракторов «Беларусь». Так что завод продали Городецкому-младшему охотно. И первым делом он пошел по домам Бичуга, где жили, или скорее, прозябали, бывшие специалисты по изготовлению шлифовальных кругов, шарошек для буровых, брусков для хонингования. Многие опустились на дно жизни, спились. Многие уехали в Москву на заработки. Из оставшихся Городецкий собрал четыре полноценных бригады — для круглосуточной работы, и приступил к восстановлению разрушенной экономики конкретного района.
— Этот ваш термин — старый режим, старорежимный — для меня не совсем ясен. Поясните, Николай Павлович.
— Режим — это устоявшиеся порядки, укоренившиеся отношения между людьми. Ельцин сцементировал режим. И это состояние общества невозможно усовершенствовать. Мне с отбойным молотком приходится пробивать норы в этом режиме, чтобы наладить связи с заводами, которым позарез требуются наши шлифовальные круги. Криминал, взятки, пофигизм — вот что такое старый режим. Путин мне не поможет. Коли он за старый курс реформ — значит, он для меня старорежимный. Только оппозиция, которая свободна, у которой ноги не залиты в бетон, руки не скованы цепями режима, может что-то изменить в лучшую сторону.
