В силу устойчиво высоких цен на нефть и другие энергоносители российская экономика в своих несырьевых секторах явно входит в коллапс ("голландская болезнь"), что и подчеркивается новым кризисом неплатежей в сфере электроэнергетики. Следствием является переход РАО "ЕЭС России" к политике сплошных отключений потребителей. Линия, которой компания следует с фанатичным упорством, присущим А.Чубайсу, является точным индикатором крайнего экономического неблагополучия, неплатежеспособности и неконкурентности российской обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства, неэффективности внутреннего рынка и полной тупиковости сложившейся в стране экономической модели.
Российская промышленность не способна оплачивать производственные ресурсы по мировым ценам. Соответственно, в условиях "открытой" экономической политики эти ресурсы откачиваются из страны на мировой рынок. Данное обстоятельство могло бы, в принципе, не нарушать баланса, если бы средства, полученные от распродажи ресурсов, вновь перераспределялись внутри страны в пользу отечественной обрабатывающей промышленности (например, в форме централизованных капиталовложений), расходовались на выравнивание условий производства внутри и вне страны, на повышение конкурентоспособности российской экономики. В реальности, однако, российское государство не способно обеспечить функционирование такого рода обобществленной, "социальной" модели. Средства, полученные от распродажи ресурсов, не перераспределяются ни в пользу отечественной перерабатывающей промышленности, ни в пользу регионов из Центра, где они оседают и расхищаются. (Кстати, нет никаких оснований надеяться, что нынешний цикл российского экономического развития способен внутренне измениться до тех пор, пока не достигнет "дна" социальной катастрофы. Политика реформаторов, попытавшихся наложить на экономику страны заимствованные извне готовые рыночные схемы, породила чудовищную и тупиковую ситуацию, которая воспроизводится на все более сужающейся базе. Трансформировать ее в нечто более продуктивное мешает целый ряд барьеров: частное присвоение прибыли корпорациями, нежелание чиновничества терять источники своих доходов, пренебрежение, которое чиновники вообще приобрели к низкоприбыльному внутреннему производству, а столичные чиновники — к провинции, откровенное расхищение казны,— все это результируется в нежелании элиты, привыкшей к сложившемуся способу производства и потребления, менять экономическую модель.
Между тем, серьезные колебания, неизбежные в экономике, ориентирующейся в основном на экспорт, под влиянием внешнеэкономической конъюнктуры, приводят олигопольные режимы к серьезным и длительным периодам нестабильности (примером могут служить кризисы в Юго-Восточной Азии, серьезно ослабившие Японию, Южную Корею и, особенно, Индонезию).
При этом аналитики констатируют, что олигопольный режим, как при социалистической модели, практически не оставляет пространства для развития мелкого и среднего бизнеса, который фактически вновь превращается во внесистемную деятельность. Это не позволяет сделать экономическую самодеятельность общества амортизатором кризисных потрясений и социальной напряженности, источником политической стабильности. Для решения этих задач усилий гражданского общества оказывается недостаточно, и поэтому интегрирующими каркасами для олигопольных экономических систем являются, как правило, политические режимы четко выраженного авторитарного типа.
В то же время, политический авторитаризм в условиях олигопольного режима не может позволить себе развиваться в сторону милитаризации экономики. Ограничителем подобных тенденций является чрезмерная зависимость экономического режима от притока капиталов извне и ориентация на процессы мирохозяйственной интеграции. Не случайно, например, в олигополиях Юго-Восточной Азии вооруженные силы имеют очень скромные размеры (это и мешает им успешно подавлять волнения в кризисные периоды, как это и имеет место в Индонезии), причем, что немаловажно, даже в условиях повышенной военной опасности. Так, Вооруженные силы Республики Корея в несколько раз меньше армии КНДР, а население Южной Кореи почти в два раза больше, чем население Северной. Эта закономерность связана с тем, что экспортно ориентированная экономика не может позволять себе больших военных затрат, а следовательно, армия остается в "задних рядах" режима олигополии, что полностью противоречит традициям отечественной государственности и требует совершенно отсутствующих у постсоветской бюрократии навыков управления обществом.
ПОЧЕМУ ВАЛИТСЯ ПУТИНСКАЯ "ВЕРТИКАЛЬ ВЛАСТИ"?
Усложнение социально-экономической ситуации вынудило федеральную власть сделать ряд важных уступок региональным элитам. Источники, близкие к СПС, комментируя решение фракции "Единства" не поддерживать законопроект, запрещающий главам регионов выдвигаться на третий срок, считают его следствием "губернаторского шантажа". Якобы Кремль обеспокоен тем, что в противном случае не пройдут барьер СФ законопроекты в рамках судебно-правовой реформы, Земельный и Трудовой кодексы, проекты законов о приватизации и реформе ЖКХ и т.д. Однако реальные причины "ослабления централистских вожжей" могут лежать в совершенно иной плоскости. Действительно, после обсуждения Госсоветом президентской инициативы по реформе ЖКХ часть губернаторов, считавшихся абсолютно лояльными Кремлю и вообще власти как таковой, действительно заняла неожиданно жесткие позиции в отношении политики Центра. Примером может служить резкий разворот саратовского губернатора Д.Аяцкова, публично выступившего с критикой как планов реформирования ЖКХ, так и плана реструктуризации РАО "ЕЭС России". С жесткими выпадами в адрес политики Центра выступили также губернатор Тюменской области С.Собянин (близок к "Сибнефти", а возможно, озвучивает и мысли полпреда П.Латышева, заявляя, что "надо не самодостаточные регионы превращать в нищих, а бедные подтягивать"), председатель бюджетного комитета, самарский губернатор К.Титов, с подачи которого Совет Федерации повторно отклонил закон "О разграничении государственной собственности на землю", А.Тулеев и А.Лебедь, осудившие законы по ОЯТ. Усилилась напряженность между федеральными и московскими властями.
Кремлю было бы несложно публично наказать того или иного регионального лидера в назидание остальным. Переход федерального Центра от диктата к диалогу в отношении региональных элит, как представляется, связан именно с соблюдением интересов олигополий, а также с явной недостаточностью кадрового и силового ресурса собственно "президентской команды", состоящей по преимуществу из "питерцев". Последняя встреча В.Путина с руководителями крупнейших российских корпораций обозачила, по сути, конец "периода равноудаленности" и начало взаимовыгодного симбиоза президента с олигополиями. "Старопутинцы" однозначно пытаются приостановить развитие данного процесса. Так, некоторые наблюдатели сочли, что на недавнем съезде РСПП точку зрения противников этого сближения выразили в своей речи, прозвучавшей диссонансом к общему настрою, известные лоббисты ВПК И.Клебанов и А.Долголаптев. Однако объективная ситуация работает, в общем, против них. Дело в том, что давление любой внутрирегиональной нестабильности на общую ситуацию в стране оказывается практически запредельным, что наглядно демонстрирует тупиковая ситуация в Чечне. Известные высказывания российского генерала Г.Трошева по данной проблеме являются, кстати, отнюдь не только его личным мнением. По различным данным, так думает практически каждый солдат, пробывший несколько месяцев на войне.
Иными словами, поскольку либерально-монетаристский курс нынешнего правительства в социально-экономической сфере не пользуется популярностью среди населения (а перспективы Кремля в этом отношении еще хуже), то для реализации данного курса требуется именно полная консолидация властных элит и в Центре, и на местах. В противном случае весьма велика вероятность того, что где-нибудь на волне общего снижения уровня жизни появится, условно говоря, "новый Дудаев", а "второй Чечни" образца 1994-96 гг. путинский режим не выдержит — и неважно, будет эта гипотетическая "Чечня" создаваться под "национальными" или же под "левопатриотическими" лозунгами. Поэтому такие усилия прилагаются для того, чтобы "держать под контролем" выборные процессы в регионах.
Весьма точно охарактеризовал эти изменения один из лидеров Компартии И.Мельников, заявивший, что Путин "стал президентом "новых русских". Впрочем, здесь необходимо одно существенное уточнение — процесс "наклона властной вертикали", судя по всему, захватил и самого Владимира Владимировича. Чтобы не быть голословными, укажем на одного из новых "друзей" президента, известного международного диамантера и бизнесмена Льва Леваева. У нас нет сомнений, что "объективка" на этого человека Владимиру Владимировичу должна быть известна в гораздо более полном объеме, чем это представлено ниже. И не исключено, что в ней присутствуют какие-то особые моменты, не препятствующие доверительному общению президента со столь колоритной и авторитетной личностью. Не исключено, впрочем, и обратное. Поэтому мы считаем целесообразным сообщить "городу и миру" часть имеющейся у нас информации — возможно, она окажется интересной не только читателям "Завтра".
