Открыв всеобъемлющую фантасмагорию хлестаковщины, Гоголь приходил к суду и над самим собой. Относительно своей книги "Выбранные места из переписки с друзьями" (1846) он писал В.А. Жуковскому: "Я размахнулся в моей книге таким Хлестаковым, что не имею духу заглянуть в неё Право, во мне есть что-то хлестаковское". В апреле 1847 года в письме к А.О. Россет писатель каялся: "Я должен Вам признаться, что доныне горю от стыда, вспоминая, как заносчиво выразился во многих местах, почти а la Хлестаков". И в то же время Гоголь признавался: "Я не любил никогда моих дурных качеств взявши дурное свойство моё, я преследовал его в другом званье и на другом поприще, старался себе изобразить его как смертельного врага".
Мысль о Божественной сущности слова была основополагающей для Гоголя. Писатель обострённо ощущал священную сущность слова: "чувствовал чутьём всей души моей, что оно должно быть свято". Это привёло его к основным убеждениям: "Опасно шутить писателю со словом" (6, 188); "Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними"; "Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку" (6, 187). Эти афористически выраженные христианские писательские убеждения определили смысл главы IV "О том, что такое слово" "Выбранных мест из переписки с друзьями" и пафос этой книги в целом: "Слово гнило да не исходит из уст ваших! Если это следует применить ко всем нам без изъятия, то во сколько крат более оно должно быть применено к тем, у которых поприще - слово и которым определено говорить о прекрасном и возвышенном. Беда, если о предметах святых и возвышенных станет раздаваться гнилое слово; пусть уже лучше раздаётся гнилое слово о гнилых предметах" (6, 188).
Как никогда актуальны гоголевские мысли об особой ответственности всех, кто наделён этим Божественным даром: со словом надо обращаться трепетно, бесконечно бережно, честно.
Незадолго до смерти - после посещения Оптиной пустыни - писатель изменился и внешне, и внутренне. По свидетельству А.К. Толстого, Гоголь "был очень скуп на слова, и всё, что ни говорил, говорил как человек, у которого неотступно пребывала в голове мысль, что "с словом надо обращаться честно" По его собственному признанию, он стал "умнее" и испытывал раскаяние за "гнилые слова", срывавшиеся с уст его и выходившие из-под пера под влиянием "дымного надмения человеческой гордости" - желания пощеголять красным словцом.
Монах Оптиной пустыни отец Порфирий, с которым был дружен Гоголь, в письме убеждал его: "Пишите, пишите и пишите для пользы соотечественников, для славы России и не уподобляйтесь оному ленивому рабу, скрывшему свой талант, оставивши его без приобретения, да не услышите в себе гласа: "ленивый и лукавый раб"" 7.
Писатель много молился, виня и себя самого в духовном несовершенстве."Помолюсь, да укрепится душа и соберутся силы, и с Богом за дело" (7, 324), - писал он накануне паломнической поездки по святым местам.
Учиняя строжайший суд над самим собой, предъявляя себе высочайшие духовно-нравственные требования, писатель являлся поистине титанической и трагической личностью и готов был пройти своим многотрудным путём до конца.
После его смерти И.С. Тургенев писал И.С. Аксакову 3 марта 1852 года: "Скажу вам без преувеличения: с тех пор, как я себя помню, ничего не произвело на меня такого впечатления, как смерть Гоголя Эта страшная смерть - историческое событие, понятное не сразу: это тайна, тяжёлая, грозная тайна - надо стараться её разгадать, но ничего отрадного не найдёт в ней тот, кто её разгадает все мы в этом согласны. Трагическая судьба России отражается на тех из русских, кои ближе других стоят к её недрам, - ни одному человеку, самому сильному духу не выдержать в себе борьбу целого народа, и Гоголь погиб!"
Главное - он сумел пробудить в нас "сознание о нас самих". По справедливому суждению Н.Г. Чернышевского, Гоголь "сказал нам, кто мы таковы, чего недостаёт нам, к чему должны стремиться, чего гнушаться и что любить".
В предсмертных записях Гоголь оставил "пасхальный" завет воскрешения "мёртвых душ": "Будьте не мёртвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом, и всяк прелазай иначе есть тать и разбойник".
Полная ожиданий и надежд Россия и сегодня всё так же обращается к своему великому сыну в поисках правды о себе самой. И недалеко уже то время, которое виделось Гоголю, "когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облечённой в святый ужас и блистанье главы и почуют в смущённом трепете величавый гром других речей"
г. Орёл
Казнь Тараса Бульбы. Художник - Евгений Кибрик
Ольга Ковалик
20 марта 2014 1
Политика Общество
Историческая миссия Алексея Чалого
То, что произошло в Севастополе - явление уникальное, из ряда вон выходящее.
Еще несколько недель назад город был сильно перепуган угрозами, которые шли от так называемого киевского "руководства", от пресловутого "Правого сектора". До сведения Севастополя, берегущего как зеницу ока свою историю, свой патриотический дух, свою русскую душу, "власти" определенно довели, что все его памятники (кроме Тарасу Шевченко и гетману Загайдачному) будут снесены. Более того, впредь он не станет именоваться "городом русской воинской славы", так как является городом русского воинского позора, потому что, видите ли, в Великую отечественную войну его заняли фашисты, а в Крымскую кампанию Россия вообще проиграла. При этом, конечно, не принимались во внимание ни контекст трагических событий, ни героизм защитников Севастополя. Киев серьезно заверил жителей, что их будут лишать домов и квартир по "национальному признаку", а за общение на родном русском языке станут не только штрафовать, но и сажать в тюрьму.
Именно в такой момент, когда город стоял на грани паники и хаоса, на передовую вышел великий гражданин Севастополя Алексей Михайлович Чалый. Человек высокой культуры, с незапятнанной репутацией, внук вице-адмирала В. Ф. Чалого, командовавшего эскадрой Черноморского флота ВМФ СССР, прекрасно знающий город, он взял на себя ответственность не просто спасти город от кризиса, но и привести его домой - в Россию.
Накануне страшных событий в Киеве, Чалый давал интервью одному из лучших информационных ресурсов города "Независимому телевидению Севастополя", который, кстати, он сам и создал. Он взывал к гражданской позиции севастопольцев, просил осознать важность исторического момента и определиться - с кем они. Если люди считают себя русскими - значит, надо отстаивать свою "русскость". Он говорил об этом очень определённо, очень конкретно. Тогда этот призыв был услышан горожанами. Ранее Алексей Михайлович, не боясь никого и ничего, озвучил свою патриотическую позицию при вручении ему премии Фонда им. Андрея Первозванного. Он с высокой трибуны обратился к России с призывом бороться за русский город Севастополь.
Как образованный человек и, что важно, прекрасный менеджер, Чалый знал, что в такой момент нужно делать, какие шаги должны сопутствовать жизни Севастополя, чтобы сохранить его потенциал, не запятнать славу города-героя. А дальше - своим примером разбудить Крым и всю Новороссию, которые тоже по недоразумению оказалась на территории современной Украины. Ленин, Хрущёв, все, кому не лень, передавали русские земли и обитавших на них жителей по своему произволу. В результате брака по любви не получилось. Оно, конечно, можно слюбиться-стерпеться при условии равноуважительных отношений, но никак не под дулом пистолета, не на фоне оскорблений, когда русских людей украинские власти во всех своих законах на протяжении более двадцати лет называли "национальным меньшинством". В конце концов, многое приходится "глотать", когда некуда деваться, но ведь за Севастополем - Россия.
Алексей Михайлович Чалый, волею истории, оказался одним из ключевых людей в этот период развития Государства Российского, когда окрепшая великая держава принялась собирать свои исконные земли. И здесь я хочу сказать, что мнение о возрождении империи ошибочно. Это не имперская политика, которая зиждется на присвоении территорий насильственным путем. Нет, в данном случае русские земли по инициативе снизу сами стремятся на историческую Родину. И Севастополь в этом процессе явил великий почин. За ним пошёл Крым, а дальше медленно, постепенно новороссийские области сами будут воссоединяться с Россией, которая обязана принимать под свою защиту и опеку весь Русский мир. Тут уже идет речь о браке по любви, свершающемся, как известно, на небесах.
В Севастополе вовремя почувствовали пик политического кризиса и грамотно воспользовались им. Митинг, который состоялся 23 февраля, был инициирован не какими-то партиями и общественными движениями. Сейчас в глазах людей партии полностью дискредитировали себя, никто не пойдет ни за одной из них. Люди собрались на сход потому, что стояли перед буквальным выбором - достойная жизнь, либо позорная смерть. Город собрался, когда действительно понял: необходимо во весь голос заявить о своей железной воле, твердой позиции в отношении политики украинских властей, о полном неприятии их неофашистской идеологии, о непоколебимом мнении по поводу киевского мракобесия. В противном случае, останется пенять на себя. На великом городском сходе была объявлена третья оборона Севастополя, что абсолютно оправдано.
