Следует подчеркнуть, что все принимаемые решения на государственном уровне являются результатом длительного и тщательного обсуждения экспертным сообществом, которое, как правило, предпочитает постепенный переход от более низкого к более высокому этапу развития.
Например, сразу после окончания «культурной революции» был выдвинут курс на «восстановление социалистической плановой экономики», затем его сменило утверждение о необходимости внедрения рыночных механизмов при сохранении господствующей роли плана. Впоследствии стали говорить о сочетании плана и рынка и, наконец, о важной роли последнего в социалистической экономике. И вот теперь, по прошествии тридцати лет, было заявлено о р ешающей роли рынка. И только сейчас становится возможным появление частных коммерческих банков. При этом значение государственного регулирования экономических процессов по-прежнему признаётся. Благодаря такому подходу удалось избежать роста цен и инфляции, характерных для российской экономики.
Китайские учёные, мягко выражаясь, скептически относятся к «шоковой терапии» Гайдара, отнюдь не считая его великим экономистом. Как мы уже отметили, из процесса приватизации были исключены предприятия стратегического характера.
В Китае понимают, что политическая и, следовательно, экономическая стабильность во многом зависит от культурно-идеологической ситуации в стране. В этой связи большое внимание уделяется пропаганде в обществе идеологических стандартов и культурных норм, способствующих воспитанию патриотизма и единого понимания истории Китая и Китайской Народной Республики. Об ошибках Мао Цзэдуна, особенно в последний период его жизни, говорят, но в то же время подчёркивают, что это были ошибки великого политического деятеля, великого революционера, которые во многом объясняются тем, что Коммунистической партии Китая приходилось решать труднейшие задачи, и поэтому ошибки Мао Цзэдуна были в какой-то степени неизбежны. Китайские коммунисты не собираются переписывать историю своей партии со всеми её достижениями и недостатками во имя конъюнктурных политических соображений или в угоду чьим-либо интересам.
В сущности, та модель социализма, которая в настоящее время строится в Китае, имеет мало общего с социалистическим строем, существовавшим в Советском Союзе. Прежде всего это относится к её экономической составляющей. Есть определённая специфика и в политическом режиме китайского общества, всё большую роль приобретает единый национальный фронт, в который кроме компартии входят не только руководимые ею общественные организации, но и восемь «демократических партий». Если раньше эти партии выполняли чисто декоративные функции, то теперь они начинают играть определённую роль в общественно-политической жизни: их представители занимают руководящие посты в органах власти, высших учебных заведениях, научных учреждениях. Два министра центрального правительства – не коммунисты.
На Западе обвиняют китайское руководство в отсутствии в стране демократии. Однако критики не учитывают социально-экономических и культурно-исторических особенностей Китая, его национальной специфики. По мнению китайских экспертов, одной из главных причин распада Советского Союза являлась утрата КПСС контроля за идейно-политической ситуацией в стране в период перестройки, когда не давался отпор тотальной критике всей советской истории, утверждениям типа «берите суверенитета столько, сколько хотите». Китайцы считают, что повторение в Китае опыта советской перестройки может привести к непоправимым последствиям. Коммунистическая партия Китая является несущей конструкцией политического режима, поэтому подрыв её авторитета будет означать конец политической стабильности в стране.
Сегодня в Китае допускается свободное обсуждение всех проблем, не разрешается только критика «четырёх основных принципов» – руководство обществом со стороны компартии, курс на строительство социализма, руководящая роль марксистской идеологии, существование демократической диктатуры народа.
Китайцы отлично понимают, что жизнь не стоит на месте, что изменившаяся международная обстановка, охватившая весь мир глобализация требуют постоянного обновления теоретических положений марксизма. Ещё в 1985 году знакомый профессор Пекинского университета в разговоре со мной сказал, что Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао Цзэдун – не боги, а люди, которым свойственно ошибаться. Сегодня много говорится о «китайской мечте», смысл которой состоит в том, что следует стремиться сделать Китай мощным, процветающим, богатым государством. В выступлениях китайских руководителей почти не встречаются ссылки на классиков и Мао Цзэдуна, если кого и цитируют, то Дэн Сяопина. Перед китайскими обществоведами поставлена задача – создать инновационный марксизм, марксизм ХХI века, который учитывал бы громадные изменения, произошедшие в мире и самом Китае.
Конечно, в стране немало серьёзных проблем. Небезызвестный Рубини, признанный экономический пророк на Западе, в 2011 году предсказывал крах китайской экономики в 2012–2013 гг. Однако скоро заканчивается 2014 год, а Китай является едва ли не единственной страной в мире, ежегодно демонстрирующей устойчивый рост ВВП. В настоящее время по своему экономическому потенциалу Китай занимает второе место в мире. По прогнозам многих экономистов, он обойдёт США по этому показателю уже в 2020 году. Очевидно, что концепция «социализма с китайской спецификой» доказывает свою жизнеспособность.
Теги: политика , экономика , развитие
Что было, не вернёшь... И не надо!
Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен как был, так и останется недругом России
Фото: ИТАР-ТАСС
Спровоцированный действиями США и ЕС на Украине международный кризис набирает обороты, а в европейские столицы из Москвы летит сигнал, что "точка невозврата" в отношениях с Западом ещё не пройдена. Существует, мол, некая «страховочная сетка», и восстановление «доконфликтного статус-кво» стало бы благом, позволило бы «двигаться вперёд». Ловят этот сигнал и в России.
Дело, однако, обстоит с точностью до наоборот. Да, между Россией и Европой существует экономическая взаимозависимость. Да, у нас контакты, контракты и обширная торговля, нас связывает разветвлённая сеть магистральных трубопроводов. Да, Россия входит в ОБСЕ и Совет Европы. Но! Как бы кто ни пытался сегодня «отделить» Европу от США и усматривать в ней самостоятельный фактор мировой политики, это - иллюзия. Из этого надо исходить прежде всего.
Они и раньше-то выполняли в отношении нас функции злого и доброго полицейского, а уж сегодня России открыто противостоит единый разъярённый и ощетинившийся Запад. Тот Запад, для которого «партнёрство потребностей» – давно пройденный этап. Тот, который требует «партнёрства ценностей», то есть окончательного принятия нашей страной идеологических и политических установок Вашингтона и Брюсселя.
Понятно, что сетку экономических взаимосвязей никто окончательно рвать не будет, но через бреши в ней, созданные мерами экономического давления на Россию, утекает далеко не только благосостояние европейцев и россиян. Утекают остатки доверия. Это плохо, но не смертельно. Зато утекают и химеры типа «европейских ценностей» – ультралиберализм, мультикультурализм, отказ от традиций и собственной истории... А это хорошо.
Надо сказать, что способы внедрения этих «ценностей» в нашей стране были под стать им – грязные. И с точки зрения методов, и с точки зрения репутации конкретных персонажей, через которых осуществлялось это внедрение. Сегодня они в очередной раз заявляют, что им «стыдно за Россию и её народ». Всё это в нашей истории уже было. Напомню, что в конце XIX века писал по поводу так называемых грехов России русский философ Н.Н. Страхов: «Я часто стыжусь, но только за нас в тесном смысле слова[?] за ветер в головах наших образованных людей и мыслителей… Но за русский народ, за свою великую Родину я не могу, не смею стыдиться. Стыдиться России? Упаси нас Боже! Это было бы для меня неизмеримо ужаснее, чем если бы я должен был стыдиться своего отца и своей матери».
Стыдиться своего народа и своей Родины – это возведённый в абсолют грех Хама. Когда «стыдливые» выступают проводниками западных ценностей, это лишь ещё одно свидетельство – «точка невозврата» в попытке навязать их России пройдена.
Одним словом, риторика об «общих пространствах» с Европой отходит в прошлое. Но дискредитировавший себя Запад, разумеется, продолжит навязывать нам свою идеологию, а годы деморализации и профанации смыслов не прошли бесследно, и ещё какое-то время сии потуги будут иметь свою аудиторию, хотя и несравненно меньшую, чем всего лишь год назад.
