В-пятых, Крондл (а не Кронкл) заканчивал судить по возрасту, и никакого "права судейства" его не лишали. Что лишний раз подтверждается тем, что ныне чех преспокойно работает в судейском комитете УЕФА…
В-шестых, о пяти неназначенных пенальти (тем более -"как минимум") после игры не заикался ни Игнатьев, ни игроки. Речь шла максимум о четырех, что тоже являлось очевидным перебором. Остыв, сошлись на том, что два 11-метровых в ворота болгар Крондл действительно проигнорировал.
Насколько мне известно, Колоскову помогал писать книгу журналист не из футбольного мира, и его вопиющее незнание общеизвестных событий можно объяснить. В конце концов, на футболе свет клином не сошелся, и далеко не все знают, кто, с кем и в каком году играл.
Возможно также, что какие-то вещи подзабыл и Колосков -в конце концов, человеческая память несовершенна, и когда ты руководишь отечественным футболом на протяжении 25 с лишним лет, многие события могут смешаться. Вопрос в другом – почему, зная о "нефутбольности" своего литзаписчика, Колосков не попросил ознакомиться с рукописью профессионала, который своевременно указал бы экс-президенту РФС на целую серию неточностей? Это было необходимо хотя бы потому, что подобные вещи сразу же зарождают сомнения в верности остальных фактов. Не сомневаюсь, что большинство из них на самом деле соответствует действительности и, повторяю, отношусь к Колоскову с большим личным уважением, – но читая такое, только развожу руками от удивления…
В другом эпизоде той же книги после фразы "Борис Петрович готовил сборную к чемпионату мира 1998 года, но во Францию мы не попали" следует разъяснение: "У любителей футбола наверняка в памяти решающий матч, победа в котором давала нам шансы выйти в плей-офф и получить путевку на высший праздник футбола. В тот день в Лужниках сошлись наши и украинцы"…
Если бывший президент РФС не помнит, что этот незабываемый матч 9 октября 1999 года состоялся не при Игнатьеве, а во время "второго пришествия" Олега Романцева, – это выше моего понимания.
А у Игнатьева, несмотря на поражение от болгар, еще был шанс попасть на чемпионат мира с "запасного аэродрома" -стыковых матчей, на которые россияне получили право, заняв второе место в группе. Но тут России страшно не повезло: в соперники нам достались могучие итальянцы.
Команда сделала все, что было в ее силах. Вначале на своем поле, под мокрым снегом, в жуткой каше вместо газона на стадионе "Динамо", Россия и Италия завершили свой матч вничью -1:1. "Скуадра Адзурра", правда, забила мяч в свои ворота – но произошло это в результате активнейшей борьбы, навязанной защитнику Сергеем Юраном.
В ответном матче в Неаполе шансов у сборной России не было. Проиграла она с внешне достойным счетом – 0:1, но при этом ни разу за 90 минут толком не перешла середину поля. Много раз в течение игры ее спасал вратарь Сергей Овчинников, но форварды и полузащитники не смогли сделать ничего, чтобы чудо произошло.
Журналист Олег Винокуров, анализируя причины неудачи сборной, написал:
"Игнатьев – человек для современного нашего футбола редкий… Все его качества позволяют назвать его человеком хорошим и, что, на мой взгляд, не менее важно, противопоставить двум его предшественникам. Для всей российской футбольной общественности это противопоставление стало очевидным в декабре 1993 года, когда ведущие футболисты сборной вслед за известным письмом Шамилю Тарпищеву попытались изложить свою точку зрения на пресс-конференции.
Тогда в конференц-зале пресс-центра МИД присутствовал лишь один из руководителей сборной-Игнатьев. Главный тренер Павел Садырин предпочел уклониться от встречи с игроками… Игнатьев же нашел в себе силы прийти и посмотреть в глаза оппонентам.
Журналисты, конечно же, попросили его высказаться, а он, конечно же, не отказал. Любому было видно, как ему тяжело. Но ни словом, ни намеком он не оскорбил никого, ни на йоту не приблизился к тем потерявшим здравый смысл и человеческое лицо коллегам, в одном лагере с которыми находился.
Да, такого хорошего человека у руля нашей сборной не было давно. Но хороший человек, как гласит народная мудрость, не профессия. Мы ведь говорим о главном тренере сборной.
В разговорах о спорте выражение "психология победителя" давно стало расхожим. Послужной список тренера, его победы – наилучшая рекомендация при назначении на новый пост. У Игнатьева, увы, просто неоткуда было взяться той самой психологии победителя. В первой сборной России он работает давно: был помощником Садырина, затем входил в штаб Романцева. С первым провалился на чемпионате мира в США в 1994 году, со вторым – на первенстве Европы в Англии два года спустя. И вот тренер, причастный к двум провалам в качестве второстепенного лица, вышел на первый план.
Если в большинстве стран неудача команды, как правило, является следствием недостаточной квалифицированности тренера, то у нас первооснова всех проблем – пагубность самой системы футбольного хозяйствования. И то, что у руля сборной возникают не самые квалифицированные тренеры, тоже следствие этой системы. Человек, возглавляющий сборную, должен бросить системе вызов, попытаться хотя бы Чуть-чуть изменить ее, и только в этом случае он может подарить болельщикам надежду на успех. Игнатьев шийся с этой системой, был изначально обречен на неудачу. И потому ничего нового его приход к руководству сборной не принес. На поле его команду невозможно отличить ни от команды Садырина, ни от команды Романцева. В общем, ему, очень хорошему человеку, за полтора года не удалось сказать своего слова в профессиональном смысле".
Добавить к сказанному коллегой особо нечего.
Кроме одного. Что касается примера успешной замены Франца Беккенбауэра на Берти Фогтса, который Колосков привел в качестве идеологического обоснования прихода Игнатьева, то контраргумент здесь очень прост. Беккенбауэр в 90-м сам привел сборную ФРГ к титулу чемпиона мира. Фогте принимал команду из рук тренера-победителя. Игнатьев же шел на крайне плачевное наследство, и у него не было задачи, как в случае с Фогтсом – не испортить. Ему надо было строить заново, и вполне закономерно, что это Борису Петровичу не удалось.
@(c)@
Валерий и Олег Винокуровы в книге "Наш мир – футбол" приводят фразу Игнатьева, произнесенную во время одной из телепередач по ходу отборочного цикла.
– Что с вами будет, если сборная не попадет на чемпионат мира? – спросили главного тренера сборной.
– Как что? Снимут на следующий же день! Но этого не произошло.
Несмотря на непопадание на ЧМ-98, Игнатьев в отставку, как того многие ожидали и даже требовали, не подал. И Колосков его туда не отправил. Президентская логика читалась легко. Серьезного отечественного тренера в ту пору в сборную было не заманить: после всех событий, о которых идет речь в этой книге, одна мысль о приходе в нее внушала им ужас. О необходимости приглашения тренера-иностранца заговорил во время мирового первенства только "СЭ" – но тогда это казалось абсолютной фантастикой. Игнатьев же с его окладом в 500 долларов Колоскова вполне устраивал. А если бы президент уволил его до окончания срока действия контракта в августе 98-го, то, вероятно, РФС пришлось бы раскошелиться на неустойку, платить которую в планы Вячеслава Ивановича, похоже, не входило.
Весной 98-го, после победы в товарищеском матче над французами – 1:0, Колосков заявил:
– Игнатьев будет работать до конца отборочного цикла, независимо от результатов, которые будет показывать сборная в этот период. Если даже сборная России проиграет все товарищеские матчи, все равно в августе этого года контракт с тренером будет продлен. А вот если сборная не попадет на чемпионат Европы-2000, мы скажем Игнатьеву "до свидания".
И все же летом 98-го Игнатьев покинул сборную. Несколько лет спустя он в интервью "СЭ" прокомментирует свое решение так:
– Я не из тех людей, которых называют пофигистами. Для меня всякое поражение – огромный удар по самолюбию. В голову мрачные мысли лезут: зачем взялся за этот воз? Наверное, это не твое… В сборной в 98-м меня выбивали из колеи жесткие журналистские выпады, я терялся. Выигрываем в Москве товарищеский матч у французов -1:0, а в газетах наутро читаю: играли плохо. Потом побеждаем Турцию -1:0 – та же реакция. Ага, думаю, что-то здесь не так. Не свою, пожалуй, нишу занимаю. Следом уступили в Польше -1:3, а в Грузии разошлись миром-1:1, критика усилилась, и я написал заявление.
При всем моем человеческом уважении к Борису Петровичу с этим его поиском чьих-то злых козней согласиться трудно. Игнатьев подписал себе приговор осенью 97-го, когда не смог выйти из легкой группы на чемпионат мира. Уходить ему надо было уже тогда. Все, что было следующей весной, рассматривалось общественностью под призмой прошлогодней катастрофы. И не только, вопреки утверждениям Игнатьева, журналистами: и Константин Бесков, и Евгений Ловчев, и Валентин Иванов нелицеприятно оценили качество игры сборной с французами, несмотря даже на победный счет. Было очевидно, что локальных успехов при Игнатьеве команда добиться может, прорыв же с ним вряд ли возможен. Ни разу в жизни до 56 лет не работая со взрослыми командами высокого уровня, отличный молодежный тренер так и не смог прыгнуть выше головы. За что язык не поворачивается его осуждать.
