Помолчав, Дмитрий Иванович сказал:
“Жаль вот, что фонограф нельзя использовать для записи диктовки. Тогда бы и вам было легче с него записывать. Ну да ничего не поделаешь. Приходится бросить эту затею. А вот, знаете, хорошо было бы, если бы вы выучились стенографии”.
Он добавил, что в два-три месяца можно изучить курс, и тогда легче будет записывать диктовку стенографическими знаками. Он тут же дал мне адрес известного ему преподавателя стенографии и добавил, что заплатит за мое обучение. Прошел я курс стенографии, кажется, месяца в три, но применить стенографию для записи диктовок Дмитрия Ивановича решился не скоро. Только спустя некоторое время, почувствовав себя в достаточной степени для этого подготовленным, я перешел на стенографирование диктовок Д. И. Менделеева и продолжал записи, таким образом, до его смерти.
Дмитрий Иванович был, безусловно, добрым человеком и прекрасным начальником, правда вспыльчивым и на вид суровым. Когда он был в плохом настроении, он “распекал” помощников, не выполнивших его указания, используя при этом все ступени музыкальной гаммы. Но он был отходчив и скоро забывал провинности своих сотрудников. Вообще же его отношение к подчиненным было именно отеческим. Он всегда был готов помочь каждому из служащих, словом и делом. Если служащие обращались к Дмитрию Ивановичу как управляющему Главной Палатой с просьбой об оказании им денежной помощи по разным случаям, то отказа в ней никогда не было; хотя бы небольшое пособие, сколько позволяли денежные ресурсы, но все же разрешит выдать.
В отношении младших служащих — сторожей, дворников, мастеровых (как в то время называли рабочих) Дмитрий Иванович установил неписанный закон, по которому все они имели право на небольшую прибавку жалованья в случае рождения у них ребенка. Все эти младшие работники были обеспечены бесплатными помещениями с отоплением и освещением. Надо сказать, что Д. И. Менделееву стоило больших трудов добиться ассигнования средств на строительство квартир для служащих при сооружении нового здания Главной палаты. Царскому правительству чужды были заботы о “маленьких” людях, и государственный контроль категорически возражал против отпуска денег. Государственный совет также отклонил представление Министерства финансов об ассигновании средств на постройку квартир, и Дмитрию Ивановичу пришлось пригрозить отставкой, чтобы получить необходимые кредиты.
За отеческое отношение со стороны Д. И. Менделеева сотрудники его платили ему искренней любовью. Особенно проявилось это в день празднования его семидесятилетнего юбилея 8 февраля 1904 г.
Мы, служащие Главной палаты мер и весов, задолго еще до этого дня обсуждали вопрос, каким способом лучше выразить свои чувства великому человеку и начальнику-учителю. Много было разных предложений и проектов, от самых торжественных до самых скромных. Были проекты ознаменовать юбилей банкетом и поднесением адреса в торжественной обстановке. Но когда узнали, что Дмитрий Иванович чувствует себя не совсем здоровым и вообще уклоняется от всяких торжеств, то порешили ограничиться самым скромным способом выражения своих чувств. Был доставлен такой текст адреса:
“Дорогой Дмитрий Иванович!
При многочисленных и разносторонних трудах, Вы нашли время и возможность создать Главную палату мер и весов, вдохнув в жизнь ее ту научную атмосферу, в которой живется легко и привольно.
В сегодняшний день — день праздника русской науки, когда представители ее чествуют семидесятилетие Вашей жизни, плодами коей так справедливо гордится Россия, — позвольте и нам, ближайшим свидетелям Ваших неусыпных трудов по Главной палате, сказать Вам слово привета и выразить всю ту благодарность, которою мы глубоко проникнуты за Ваши отеческие заботы о нас и нашем учреждении, столь высоко во всех отношениях Вами поставленном…
27 января 1904 г.
”Адрес подписан 34 сотрудниками Главной Палаты. Для поднесения адреса на квартиру Д. И. Менделеева отправилась делегация из представителей служащих Палаты. Дмитрий Иванович встретил ее очень приветливо у себя в кабинете, выслушал адрес, был растроган до глубины души и даже прослезился, как потом рассказывали вернувшиеся делегаты».22
Скворцов А. В. Пять лет с Менделеевым.
«Знание — сила», 1952, № 12, с. 13–17.
Н. Г. ЕГОРОВ«Дмитрий Иванович в последний раз был в Главной палате в четверг 11-го янв. (1907) при посещении ее министром торговли и промышленности. После 2-часового обхода по Палате и по отъезде министра Дмитрий Иванович оставался в своем кабинете еще около 3/4 часа, был очень доволен посещением и отдал распоряжение Ф. П. Завадскому (помощник управляющего Главной палатой) об изготовлении большого плана помещения Главной палаты на случай подобных бывшему осмотров, для объяснения особенностей устройства различных отделений Палаты. По всей вероятности, Дмитрий Иванович, сильно утомившись, при возвращении домой на сильном ветру (его вел под руку служитель) простудился и уже с утра пятницы почувствовал недомогание и простуду. Приглашенный доктор Покровский, пользовавший Дмитрия Ивановича в последние годы, нашел у него начало сухого плеврита. В субботу Дмитрий Иванович сильно кашлял и чувствовал боли в боку и вечером в последний раз играл в шахматы с лаборантом Гущиным. В воскресенье 14 января Дмитрий Иванович чувствовал себя также дурно, но имел достаточно бодрости и силы работать вечером, в течение целого с лишком часа вести оживленную беседу с одним из посетителей. В понедельник 15 января утром Менделееву стало хуже. Доктор Покровский высказал Анне Ивановне опасение за возможность крупозного воспаления легких и предложил больному лечь в постель. Было решено пригласить на консультацию профессора М. В. Яновского. Около 4-х часов дня явился и. о. секретаря Палаты В. А. Патрухин с обычным докладом, но Дмитрий Иванович чувствовал себя так плохо, что мог только подписать две срочных бумаги (последние). После 4-х часов с большим трудом уговорили его лечь в постель. Приглашен был брат милосердия. Около 11 часов вечера посетил больного профессор Яновский, который после осмотра сказал Анне Ивановне, что началось катаральное воспаление легких, но что сердце и пульс работают нормально.
С этого дня посещал Дмитрия Ивановича ежедневно 2 раза в день (утром и вечером) доктор Покровский, а около 3-х часов дня — проф. Яновский.
Д. И. Менделеев играет в шахматы с художником А. И. Куинджи, рядом А. И. Менделеева. 1904 г.
В среду 17 января в 12 часов Дмитрий Иванович пригласил к себе меня и продиктовал телеграмму Туркестанскому генерал-губернатору с просьбой сообщить Ф. И. Блумбаху о скорейшем возвращении из края вагона Палаты. Он говорил бодро, но чувствовал сильные боли в груди; я пробыл у Дмитрия Ивановича не более 5 минут.
В четверг 18 января, по словам близких, Дмитрий Иванович особенно сильно страдал — его мучили кашель и боли. Во время обеда в постели он сказал своей дочери Марии Дмитриевне: “Надоело жить, хочется умереть”. В пятницу с утра временами впадал в забытье и как будто бредил. Проф. Яновский, посетивший больного около 4-х ч. дня, заявил Анне Ивановне, что сердце Дмитрия Ивановича слабеет, поэтому была назначена еще консультация в субботу в 3 часа дня с проф. В. Н. Сиротининым. Весь день пятницы Дмитрий Иванович тяжело дышал, и в груди слышались хрипы. Около 11 часов вечера он еще узнавал окружающих, причесал волосы и велел надеть очки, а затем заснул. Около 2-х часов ночи бывшая неотлучно в эту ночь у постели Дмитрия Ивановича Марья Ивановна (сестра Анны Ивановны) предложила ему выпить молока, но он отказался, сказав ей: “Не надо”. Не меняя своего положения в постели, Дмитрий Иванович спокойно скончался в 5 часов 20 минут утра (от катарального воспаления легких).
Получив извещение о смерти Дмитрия Ивановича, я по телеграфу сообщил об этом в университеты и другие высшие учебные заведения.
Быстро разнеслось это печальное известие по городу. Множество телеграмм и писем, полученных вдовою Д. И. Менделеева Анной Ивановной, университетом, Физико-химическим обществом, Главной палатой мер и весов, статьи и заметки, помещенные как в русских, так и немецких, английских, американских, французских, итальянских и др. газетах, показали, что утрата Дмитрия Ивановича не только в России вызвала неподдельное горе, но весь ученый мир потерял в нем одного из лучших и популярнейших своих представителей».23
Егоров Н. Г. [О последних днях жизни, о болезни и смерти Д. И. Менделеева].
«Журнал Русского физико-химического общества», 1907, № 39, с. 242, 243.
Воспоминания родных Д. И. Менделеева
«Знаменитый и известный всему образованному миру сын Сибири Дмитрий Иванович Менделеев родился в г. Тобольске в большой семье директора гимназии в 1834 году 27 января. Он был последним, 17-м ребенком у Ивана Павловича и Марии Дмитриевны Менделеевых, старшая дочь их была уже замужем, второй было семнадцать лет, а далее шли подростки и дети. Вскоре после рождения Дмитрия Ивановича отец его заболел катарактой на обоих глазах; был слепым два года и, конечно, должен был оставить службу. Мария Дмитриевна была умная, энергичная и образованная по тому времени женщина, хотя и не получила систематического образования, а училась сама, уча уроки вместе с братом своим, когда последний был в гимназии, а потом, рано выйдя замуж, училась у мужа, много развивая себя постоянным чтением. Ее ум и обаяние были так велики, что и генерал-губернатор Западной Сибири, и местный архиерей, и декабристы, жившие в Ялуторовске и потом в Тобольске, — все ездили к ней, любили ее беседы, переписывались с нею. Оказавшись во время болезни мужа почти без средств с громадной семьей на руках, Мария Дмитриевна не потерялась; она переехала в Аремзянку, за восемь верст от Тобольска, на стеклянный завод, принадлежавший ее брату и их роду Корнильевых, и стала сама управлять им, а на доходы с завода, с согласия брата ее, жившего в Москве, кормить и воспитывать свою большую семью. Так что все раннее детство Дмитрия Ивановича прошло в деревне на заводе, стоявшем на крутом берегу реки с чудным видом вдаль, под впечатлениями горячей заводской работы и энергичной деятельности его умной матери.
