Публикация «Новой», по всей видимости, открыла шлюзы общественной инициативы. Ряды «интеллектуалов» пополнили Юргенс и зам его Гонтмахер из ИНСОРа. Не знаю, как про Гонтмахерa, а г-н Юргенс уж точно не является интеллигентом. Это особь совсем другого замеса. Вряд ли можно назвать интеллигентом человека, представлявшего советский ВЦСПС в международном рабочем движении. Если, конечно, это не интеллигент в ленинском смысле, то есть перешедший на позиции пролетариата. То есть Юргенс - профессиональный политический проходимец, и потому в «письме двух» есть даже соответствующий профессиональный аргумент. В случае возвращения Путина в президентское кресло рухнет российский рынок и капитализация отечественных компаний! Мы, как хорошо известно, не в восторге от «посткризисной» экономической политики нашего правительства, но этот аргумент уж совсем лишен всяких оснований. Почему должна рухнуть капитализация рынка от возвращения человека, при котором эта капитализация возросла на порядок?!
Обе инициативные группы объединяет одна общая поза гордости: «интеллектуалы» и «Новая газета», которая, по выражению действующего президента, «никогда никому не лизала», совокупно горды мыслью, что они поднялись до поддержки действующей власти, бросив вызов своим интеллигентским предрассудкам. Юргенс и компания особо подчеркивают, что они, «как противники всякого культа личности, не хотят верноподданически припадать к стопам одного члена нынешнего тандема». «Российские интеллектуалы странным образом ненавидят тех, при ком только и могут выжить», цитирует «Новая газета» Наума Коржавина. Живенькие такие на вид - «интеллектуалы». Подвижные, стало быть, наверное, расконвоированные. Еще раз позволю себе повториться: так называемый «кровавый путинский режим» - это единственная на ближайшее обозримое будущее время форма организации России, при которой на ее территории может быть обнаружен хоть один живой «интеллектуал», то есть прозападный либеральствующий интеллигент. То есть Коржавин, хоть тоже путает интеллектуалов с интеллигентами, в чем-то банально прав: «Мы сами копали могилу себе .»
//__ * * * __//
«Мы яримся порою, но ни в чем не вольны, негде взяться герою, если нету страны» - это Дима Быков - либерал и опозиционер - на смерть Буданова. Получился реквием по стране, которой нету уже 20 лет: «все мы были бы люди, дай нам почву под ноги .»
То, что Путин назвал «величайшей геополитической катастрофой», безусловно, таковой и было - это очевидный факт вне всякого отношения к предыдущим и последующим процессам. Это была, понятное дело, катастрофа не только геополитическая, но и нравственная, социальная и экономическая, в том числе глобального масштаба - о чем свидетельствует как раз нынешний кризис.
Если говорить о политической катастрофе, точнее, о катастрофе мироустройства, - то это очевидным образом была катастрофа для социализма, причем очевидно, что не только так называемый «социалистический лагерь» с реальным социализмом издохли. Самым причудливым образом это оказалось катастрофой для социализма либерального, для социализма социал-демократического, западного. Потому что выяснилось то обстоятельство, что гарантом, политическим и экономическим стимулом для его существования, то есть для мощного социального перераспределения, во всяком случае в пределах «золотого миллиарда», было наличие «реального социализма». И тот демонтаж социальных институтов, которые выстроил капитализм, тот механизм микширования, собственно, настоящей, вполне хищнической природы капитализма - он сейчас демонтируется. Он демонтируется вне воли и сознания - бывший теперь уже «золотой миллиард» никто спрашивать не будет, поскольку не будет уже «золота» на миллиард голов.
И главное: это оказалось катастрофой для «реального капитализма».
Оказалось, что капиталистическая система управления миром, система управления экономикой, система управления финансами, система управления интересами нуждалась в противовесе. И в конкуренте (СССР не был напрямую конкурентом экономическим, но он был конкурентом системным). Лишившись его, она пошла вразнос. Опять же, если представить себе нынешний кризис в условиях действующего СССР в параметрах дееспособности хотя бы 1975 года, - это означало бы одномоментную победу социализма во всемирном масштабе. Именно поэтому такого кризиса никогда не могло произойти. Мировая капиталистическая система не позволила бы себе нынешнего аферизма, авантюризма и разгильдяйства, которые она себе позволила после того, как почувствовала себя полноправным и безраздельным победителем.
Все фукуямовские химеры по поводу «конца истории» - они весьма очевидно приказали долго жить. Мы сейчас видим, что история не только не кончилась, политическое развитие не то что не остановилось, достигнув своих высочайших толерантно-либеральных вершин, - мы видим, что история только начинается. Причем начинается эта новейшая история с таких критически опасных и непредсказуемых форм, перед которыми известные катаклизмы начала прошлых веков просто отдыхают.
А теперь все-таки вернемся к локальным событиям. Что это было с точки зрения конкретного эпизода августа 1991 года. Ровно 20 лет назад господина Горбачева привезли на самолетике из Фороса, как мешок с дерьмом, перевязанный трехцветной ленточкой. Все про господина Горбачева уже известно: и опубликованы документы, и масштаб личности подтвержден. На самом деле Горбачев здесь - очень показательная фигура. Все, что мы видели 20 лет назад, было проявлением системного кризиса и, простите за тавтологию, кризиса советской системы. Суть системного кризиса в том, что система, сталкиваясь с вызовом, не способна адекватно ответить на него. То есть система своими «ответами» усугубляет ситуацию, идет вразнос. Сама фигура Горбачева является идеальной персонификацией системного кризиса. Есть блестящая фраза в одном из его интервью. Когда его спросили: что ж вы из Фороса сами-то не уехали - там и охраны никакой не было, и заборчик низенький. - он ответил: «Не президентское это дело - лазить через заборы!» Человек, с одной стороны, неспособный завершить синтаксическую конструкцию, то есть неспособный органически системно видеть ситуацию, а с другой стороны, идеально «аппаратно адекватный» системе - это просто подарок для катастрофы. История, как правило, заслуженно дарит недееспособным системам такие подарки.
Самый главный ресурс, который отсутствовал у системы, - это способность к легитимному насилию. Понятно, что идея путча была -продемонстрировать некую волю, напугав призраками исторической памяти. Но она совершенно не была рассчитана ни на какое реальное организованное насилие. Виталий Найшуль как-то определил легитимную власть от обратного, как «власть, которая имеет право стрелять в своих». Это определение точно. И точно видно было, что путчисты при всех своих благих намерениях свою власть легитимной не считали. Поэтому случайно подавленные бронетехникой наивные пылкие юноши стали той минимально достаточной каплей, которая обвалила всю конструкцию т. н. путча. Ничего другого быть не могло.
И тут есть два очень важных урока, крайне актуальных сегодня. Первое: в отличие от того времени, сегодня наше общество просто беременно насилием. Тогда никто, никакая силовая структура, не был готов отдать приказ стрелять. Теперь легче пристрелить, чем послать. Проще, дешевле и меньше проблем.
Кстати, лелеемый либералами образ силовиков, отказывающихся стрелять в народ, - совершенно не означает отказа от насилия. Этого товарищи никак понять не могут. Он автоматически может означать как раз намерение стрелять. Но не согласно приказу, а согласно собственному разумению, собственному социальному и нравственному (или безнравственному) выбору. Что никаким образом не ведет ни к каким последствиям либералообразного характера.
И второе. Колоссальная катастрофа, геополитическая и экономическая, социальная и прочая, не привела к каким-то прямым выплескам социального насилия, к гражданской войне, как этого можно было ожидать при таких масштабах обвала и при таких масштабах последующих трансформаций, по одной простой причине: что бы там ни болтали на «тему борьбы с привилегиями», мы были классово однородным обществом. И уровень социальной ненависти в нем был минимален - некому и не на кого было идти в гражданской войне. Опять же - урок: на сегодняшний день уровень социальной неоднородности нашего общества, мягко говоря, латиноамериканский. Поэтому в случае обвалов, обрывов даже несоизмеримо меньшего характера, чем трансформация 20-летней давности, потенциал гражданского столкновения в стране огромен.
Практически все, что происходило за 20 лет (даже с учетом усилий последнего десятилетия по стабилизации и смягчению социальной напряженности), в глубинном плане было наращиванием этого потенциала гражданского противостояния. Крах советской системы выдал новым властям некий ресурс толерантности. Той самой легитимности, которой уже не было у советских предшественников.
