Иринушка! К тебе большая просьба,
Когда ты сможешь и тебе не лень,
Равно когда-то под рукой нашлось бы -
Пришли мне бритву, лезвия, кремень
Для зажигалки, кисточку -- не брось бы
Я прежнюю -- была б и по сей день -
Простых карандашей, бумагу, мыла
Того, что в тубах, -- кажется, там было...
Резинку, компас, перочинный нож,
Линейку командира, кофе в зернах -
А полевую сумку, как найдешь, -
Сухариков -- два килограмма, черных,
Немного табачку -- тут молодежь
Иной раз курит табачков отборных -
Так буду рад за них, ну, там, кисет...
Ваш Ника. С нетерпеньем жду ответ.
* * *
11 декабря 1942, Архангельск
Любимая, прости меня! Прости,
Что на письмо не вдруг я отвечаю:
Мы на ногах находимся с пяти,
А в десять я в постель упасть не чаю,
Нет время лишнего, как ни крути,
А между тем так по тебе скучаю,
Так вспоминаю посреди забот
20-й год и 21-й год!
Как спали на Рождественском бульваре
В нетопленой гостинице вдвоем,
Не смея и мечтать о самоваре,
Вставали, собирались на прием
И в городе, иззябшись, как две твари,
Вдруг где-нибудь к буржуйке припадем,
Но, трудностей не наблюдая вовсе,
Мы были молоды, теперь не то все.
Когда ты это только хочешь знать,
Я сплю не раздеваясь по неделям.
В носках, в двух брюках я ложусь в кровать,
Которую с другим курсантом делим
Чтоб только с холодрыги не страдать,
А на себя три одеяла стелим
И две шинелишки одна к одной,
А утром обтираемся водой,
Что было мне полезно и отрадно
Когда-то в молодости, а сейчас
Я думаю, что будь оно не ладно.
Как быть -- твой продовольственный наказ
Едва ли выполню: живем мы гладно,
До школы было с пищей -- самый раз,
Теперь не то. А прежде было рай мне.
Тебя целую. Ника. Отвечай мне.
* * *
1 января 1943, Архангельск
Любимая! Была сегодня трасса
Кросс десять тысяч, каковой пробег
Твой благоверный сдал -- и не без класса -
За час тринадцать мин. и десять сек.
Врач говорит, что может быть удасса
Мне встать на дополнительный паек,
Что было б для меня совсем неплохо,
Поскольку чувствую себя я плохо.
С учебой все неплохо обстоит -
Пугает тактика и огневая,
Хотя отлично по второй стоит,
По первой же на хор. я успеваю,
И за другими дело не стоит
Предметами, но я переживаю,
Безумствуя, цветок мой полевой,
За непосылку сумки полевой,
На кою я надеялся и крепко,
Мне, правда, сумку выдали уже,
Но эта не хороша и не крепка,
Но коли той-то нет, сойдет уже,
Я рад, коль та обменена, как кепка,
На сыр и соль, но ежели ниже,
То есть, когда подарена кому-то,
То попадет кому-то по чему-то.
* * *
23 февраля 1943, Архангельск,
Ну, слава тебе, Господи, хоть я
От недоеда несколько не крепок
И нервами пошатан от житья
Вхолодную среди лесков и степок -
Я командир, ведь вот что за статья!
Теперь являюся точный слепок
Суворова и, хоть аттестован
Был на майора, вышел капитан.
А на плечах погона зеленеют
Со звездами и, как крыла, поют,
Что хоть погона вида не имеют -
Пока что нам защитные дают, -
Но и не заменить их не посмеют,
Так что и золотые не уйдут
От нас ни шить, ни кант и ни иголочь -
Все благородно, а не то что сволочь.
* * *
1 марта 1943, Архангельск
Любимая! Пришла моя пора
Отбыть для избиения фашистов,
К чему готовимся уже с утра.
Конечно, буду стоек и неистов
Во имя не абстрактного добра,
Не из усердия иных службистов,
Не чтоб начальство рвеньем ублажить,
Но чтоб хоть напоследок нам пожить.
* * *
23 июня 1943, Ленинград
Тебя увидеть -- не о прочем бьюс,
А там и смерть мою уже приближу.
Я только беспокоюс и боюс,
Что пред нее тебя я не увижу,
И мучаюс и маюс и томлюс,
Хоть духа своего и не унижу
Перед опасностью -- но перед кем
Всплакну? Кому печаль мою повем?
А ты одна мне слух и утешенье.
Вот изболевшая моя душа
К тебе и ластится, как подношенье,
Тебя своею скукою страша.
Сегодня вновь на город нападенье
И рвутся артснаряды, сокруша
Дома, и из проломов безучастных
Я помогаю выносить несчастных.
Голос второй. ХОРОШЕЕ РАСПОЛОЖЕНЬЕ ДУХА МЕНЯ НЕ ПОКИДАЕТ НИКОГДА
* * *
17 октября 1941
Ирина! Вероятно, на Восток
Уйдем сегодня. До свиданья. Павел.
* * *
19 октября 1941
В Москве опустит этот мой листок
Один приятель наш отменных правил.
Уходим, мама, срок наш тут истек,
И часть уже ушли, а я вот правил
Покамест вам с Ириною шесть строк.
Ваш сын и брат уходит на Восток.
* * *
24 октября 1941
Уходим. Ликвидировалась почта.
Потопаем, должно быть, на Яик.
Не отвечаю ни за что, ни про что.
Имею брюки и пиджак, и шлык.
Все было холодно. Теперь не то что.
Привет родным.
* * *
26 октября 1941
Поехал напрямик
На Ярославль. Пути и дальше долги.
Куда -- не знаю, но бежать -- по Волге.
* * *
28 октября 1941
Ирина! Позади Данилов, Буй,
А еду через Галич. Нацарапал.
* * *
1 ноября 1941
Проехали Котельнич. Дале дуй
На Киров (Вятку) -- дале на Сарапул.
В теплушке чалю буржуем-буржуй,
С таким комфортом до сих пор не драпал
Ваш сын. Бегу: фашистов бить спешу.
С дороги писем Ольге не пишу.
* * *
4 ноября 1941
Простите, что пишу вам без помарок
И так пространно, что уснешь читать,
И шлю конверты вовсе не без марок,
Которые тут пустячок достать -
Их на вокзалах подают в подарок,
Да выйдешь -- поезда не наверстать.
Вот в чем беда! Но то не интересно,
А интересно, что в теплушке тесно.
* * *
10 ноября 1941, Верещагино
Забыл сказать, что не имею вшей,
А денег выслать Леле не имею
Возможности.
* * *
17 ноября 1941
После желдорпутей
Прошел 125 км с моею
Всей аммуницией, и тьму вестей
Вы от меня имели в хвост и в шею.
Пишите: город Мензелинск, П/Я
29-й. Обнимаю. Я.
* * *
20 ноября 1941
Снабженье сдохло, но не в этом счастье,
И провались оно в тартарары -
Оно не стоит нашего участья,
Пробуду месяц, т. е. до поры
Пока не выпустят. П/Я-уч/часть. Я.
* * *
23 ноября 1941
А город невелик: одни дворы,
Кишащие вкруг киноцеркви роем.
Туда нас водят через город строем.
Но перепис у нас нестроевой,
И это делают зато нестройно.
600 км прошел я строевой,
И, надобно сказать, везде достойно
Нас привечал народ нестроевой.
По всей Татарии бесперебойно -
Должно быть, это век теперь таков -
Встречаю я туристов-земляков.
* * *
13 декабря 1941
Учеба сладилась, как и снабженье,
Которое готов глотать живьем.
Мы прочего народонаселенья
Значительно прятнее живем.
* * *
17 декабря 1941
Из ранее прошедших обученье
Никто не выехал: все при своем.
Проводят время в светских растобарах
Иль, сидя по двое, бьют вшей на нарах.
Но я пока все не имею вшей,
Хоть им прожарка -- мертвому припарка.
Имею смену бельевых вещей,
У прочих же у многих только парка,
И, расставаясь с парою своей,
Мне говорят, что будто бы не жарко.
* * *
20 декабря 1941
Когда из прежних мест я побежал,
То вот что я услышал и узнал:
С кирками на платформу вышли тети
И, дружески кивая нам с путей,
Кричали: Защитим вас, не умрете! -
Так любят до сих пор у нас детей.
Но есть и ворчуны: Вы все снуете -
В мешок бы всех да в воду вас, чертей! -
Так поливал сердясь -- как из брандспойта -
Нас некий дед на станции какой-то.
* * *
3 января 1942
В наряде был под самый Новый год,
Стоял на улице, холодный мясом,
В начале все ходил я у ворот,
А после бегать стал я с переплясом,
Перемежая барыней фокстрот,
Партнер же обморозился тем часом.
Позднее оба мы при свете звезд
Кобылу мертвую везли за хвост.
Она (кобыла) угодила в пролубь
И вскоре богу душу отдала,
И, кроткая, по снегу, что твой голубь,
За нашими тенями вслед ползла,
Укатывая наст в льдяную жолубь,
И так она на бойню и пришла,
Etcetera. Я вставил эту прозу
Здесь более для смеха и курьезу.
* * *
15 января 1942
По месяцу оказии я жду,
Вчера вдруг получаю телеграмму,
Отправленную Лелей в том году -
Строка жестокую являет драму.
Все зол, как прежде, жду, что вот пойду
На фронт задать фашистам тарараму.
Не исправим я. Утром на снегу
Пишу своей......... "смерть врагу!"
Прости, мне что-то стало непонятно:
Пшено-мазня-рублей за килограмм.
Вам что, продукты выдают бесплатно?
* * *
6 февраля 1942
Позадержался я с ответом вам,
Поскольку лампа надо мной стоватна,
Но свету нет и в ней по вечерам.
Так, о моральном облике ревнуя,
