Я чуть со стула не упал, прочитав этот императив-оксюморон. Ибо учет интересов русской нации с федерализмом не совместим категорически. Ни с каким, будь он хоть трижды подлинный. Об этом кричит исторический опыт, причем не только отечественный[13]. Недаром все русские националисты всегда считали федерализм губительным для России — вспомним хотя бы сочинения Ивана Ильина на эту тему[14].
Было желание отреагировать на такой текст в журнале, членом редсовета которого я состою, быстро и резко: то ли написать немедленно отповедь, то ли выйти из состава редсовета, дабы не нести моральную ответственность за подобную ересь. Однако идущая следом, встык, прямо противоположная по содержанию статья уважаемого мною профессора МГУ Александра Вдовина «Унитаризм против федерализма», по обыкновению глубокая и наполненная фактическим материалом[15], меня успокоила, остудила. И я оставил храмовский опус без последствий, если не считать принципиального выступления на ред-совете, правда, в отсутствие автора. А зря, как видно, потому что в результате на свет появилась упомянутая брошюра РГС про национал-демократию.
В цитированной статье Храмов не потрудился хоть как-нибудь обосновать свой дикий, неожиданный и ни с чем не сообразный пассаж. Он попытался это сделать в своей новой статье «Советские, россияне, русские… 150 лет назад русские перестали быть холопами, но так и не стали нацией» на сайте «Свободное слово». Там он выдвинул такое требование:
«Дайте русским — как их дали всем остальным народам России — собственные национально-территориальные образования, за которыми будет закреплен их русский национальный статус. Только тогда и состоится признание русской политической нации. Зачем это нужно? А зачем вообще нужны национальные республики? Чтобы защищать „своих“…
А кто сейчас в России защищает русских? Руководство какого субъекта федерации может в случае чего действовать от имени русских и выступить гарантом их прав?..
Ведь никто не знает, сколько просуществуют „россияне“. От „советского народа“ ничего не осталось за несколько месяцев. И тогда, в 1991, русских, в отличие от армян или эстонцев, некому было защищать, потому что руководство СССР заранее отказало русским в праве на русские республики в составе Союза. Сейчас важно не допустить повторения той ситуации».
Мы видим, как в этих храмовских построениях ловко мешается правда и ложь, верная посылка и неверные выводы. Но если информация на выходе не адекватна информации на входе, значит, в самом черном ящике — дефект, встроенный туда либо по ошибке, либо с умыслом.
* * *
На самом деле Храмов задел едва ли не главную проблему, стоящую сегодня перед русскими: отсутствие у них субъектности. В мире нет такой инстанции, которая была бы правомочна в отстаивании этнических прав и интересов русского народа. И все попытки разных самодеятельных организаций этим заниматься наталкиваются на отсутствие у них мандата, легитимности. Пусть даже неформальной, как неформальны курултай и меджлис у крымских татар, что не мешает председателю меджлиса Мустафе Джемилеву быть принятым и услышанным не только в Симферополе и Киеве, но и в Москве и Вашингтоне, а также состоять в Организации непредставленных народов и наций («аэродром подскока» к ООН).
Да, нам, русским, чрезвычайно необходимо создать такую инстанцию. Я бы сказал, не обинуясь, что такова наша задача номер один. Проблемой правосубъектности русского народа мы озаботились далеко не вчера. Еще в середине 1990-х в Госдуме при комитете по геополитике работал семинар «Нация и государство» (вел его Андрей Вячеславович Архипов), на котором мы обсуждали, как русским обрести свое полномочное представительство в России и во всем мире, вплоть до ООН. И с тех пор нами делалось немало подходов к теме, о чем Храмов не знает и знать не желает. История вопроса ему не интересна, поскольку вообще история начинается с него, это уж мы поняли.
Вопрос этот — сложнейший, с великим множеством подводных камней как естественного, так и рукотворного происхождения. Достаточно сказать, что кремлевский запрет на создание партий по национальному признаку, а затем и последовавший в 2003 году запрет на создание национально-культурных автономий для народов, не находящихся «в положении национального меньшинства» были направлены именно против русской правосубъектности, против попытки русских самоорганизоваться. Ведь не объединившихся в свои национальные партии хантов, манси или алеутов боится Кремль, да и у татар, меньшинством не являющихся и даже имеющих свою республику, никто татарскую НКА не отбирает. Сурков с присными совершенно правильно чует, откуда исходит главная угроза антирусской власти России, и планомерно отсекает русским все пути легитимации.
Итак, проблема обозначена Храмовым верно. Но, как понимает читатель, предлагаемое Храмовым решение в корне противоречит русским интересам.
Чьи права будет защищать глава какой-нибудь отдельной (удельной!) русской республики, хоть бы Калининградской или Новгородской? Всего русского народа? Как бы не так! В лучшем случае — своего местного электората, который только этого от него ждет и требует. Много ли сегодня тверитяне думают о жителях Приморья или Поморья?!
Как будто в этом наша цель — чтобы с помощью такой политики у нас выкристаллизовались калининградские русские, новгородские русские, тверские, московские и т. д. русские, с сугубо местническим сознанием населения и сугубо сепаратистским сознанием избираемых этим населением элит! Через десять-двадцать лет они уже и называть-то себя русскими не будут, а — как во времена «Слова о полку Игореве»: куряне, владимирцы, новгородцы. Уже сейчас идут поползновения отделить от единого русского целого — поморов, казаков, сибиряков; федерализация а-ля РГС их усугубит стократ… И единого русского самосознания на всем пространстве России не останется и в помине. И тогда уж точно никто не сможет защитить русских в Татарстане, Якутии, Башкирии, не говоря уж о Кавказе: просто некому будет это делать. Да и не захочет никто напрягаться ради каких-то «соседей».
Нет, наша цель — прямо противоположна этому: она в том, чтобы была единая инстанция, защищающая права и интересы каждого русского на каждом квадратном метре всей России, а также в ближнем и дальнем зарубежье. Делегировать эту обязанность в многие десятки рук — раздать по субъектам «русской федерации» — значит обречь ее на бесплодие. В этом нет и малейших сомнений. Не говоря уж о том, что считаться с претензиями, допустим, Твери по защите русских в Приморье или Поморье никто, конечно же, не станет: что такое и где такое эта Тверь? Кто услышит ее голос?
Русским нужно свое представительство, бесспорно, но оно может и должно быть исключительно всероссийским, не менее! А еще лучше — трансграничным, с учетом того, что как минимум 10 млн. русских живет в дальнем, а еще 20 млн. — в ближнем зарубежье. Так и только так правильно ставится вопрос.
Кстати, еще пустячок: не знаю, как у Храмова, а у меня предки холопами не были: ни поморы Усть-Ваги, ни казаки Дона, ни потомственные москвичи. Такое отношение к русскому народу у юного человека, претендующего на национальное представительство, мне — не нравится. А вам, читатель?
3. ЧЕРНЫЙ ЯЩИК АЛЕКСАНДРА ХРАМОВА — АФФЕКТЫ И ДЕФЕКТЫ
Вот теперь, наконец, мы и подошли к пресловутой брошюре. Что же пишет в ней юное дарование Александр Храмов? Мало хорошего. Для удобства читателей разобью по пунктам свой анализ.
1. Ничего странного не вижу в том, что к брошюре взят убийственный эпиграф из сочинений Владимира Сорокина, стяжавшего себе славу литературного копрофага и лилипута, взбунтовавшегося от сознания собственного ничтожества против Гулливера — русской культуры, а потому старательно подгрызающего поджилки у нее на пятках. Этот эпиграф — квинтэссенция того мертвящего нигилизма, который составляет самую суть «творчества» сего эпигона навыворот:
«Что с Россией будет? — Будет ничего».
Не знаю, о чем думал Храмов, давая такой настрой читателям, но вообще-то после такого основной текст и читать-то не хочется. Зачем? Если Россию и впрямь ждет какая-то черная дыра, тотальная энтропия, то лучше, как говорят в народе, просто «усраться и не жить». Но, повторюсь, ничего странного в этом выборе я не вижу, ведь подобное тянется к подобному: рецептура храмовской брошюры — это и есть путь в черную дыру.
Взять себе эпиграф из Сорокина — все равно что помазать собственные ворота дегтем или еще чем похуже: заходите, гости дорогие!
2. Неудачный литературный ориентир вскоре дополняется неудачным ориентиром политическим. На вопрос «Кто такие русские национал-демократы? Кто вас поддерживает?» — Храмов дает ответ: «Мы — молодое поколение неравнодушных людей, которое задалось простым вопросом: почему у русской нации нет того, что есть у остальных европейских народов?». И разъясняет: «Большинство из нас — студенты, аспиранты, офисные работники. Они же — наша целевая аудитория… всем им хочется западной свободы и европейского комфорта».
