Поимка вора происходит самым сердечным образом, безо всякого негодования с чьей-либо стороны. Предположим, господин, только что освобожденный от бумажника, спускается в метро «Пале-Рояль» и не подозревает о своем несчастье. К нему быстро подходит второй полицейский.
— Извините, месье! Проверьте, пожалуйста, свои карманы!
Дело в том, что необходимо, чтобы жертва подала жалобу. В противном случае детективы ничего не могут сделать. Тем временем инспектор дружески приближается к вору.
— Прошу вас следовать за мной в комиссариат.
И все. С виду — ничего особенного. Но не забывайте, что вагон метро набит битком, люди снуют туда и сюда, входят и выходят, наступая друг другу на ноги, а арест длится всего несколько минут. Не забывайте, что у инспектора не написано на лбу, кто он такой, и люди, увидев, что он пристает к кому-то, лезут в драку. Не забывайте, что порой обворованный так спешит, что предпочитает расстаться с бумажником, чем провести два-три часа в комиссариате. И не забывайте, что такая сцена происходила у вас на глазах раз сто, а вы и не подозревали об этом! А теперь признайтесь, что не обратить на нее внимание — раз плюнуть!
8. Как был арестован бандит, художник-татуировщик, специалист по «Коронации Наполеона»
Один из спектаклей, вызывающих наибольшее восхищение горожанина, — это когда рыбак, нахмурив чело, вперяет взор в небо и объявляет:
— Ветер переменится на северный!
Потом, глядя на сине-зеленую воду, почесывает нос:
— Пять саженей глубины. Течение — пол-узла. Я удивлюсь, если здесь не будет клевать морской язык.
И, понятное дело, морской язык у него клюет, а городской господин немеет от восхищения.
Профессиональный престиж! Он есть и у виноделов, которые, пощелкав языком, определяют марку и возраст любого вина. Что ж, такой престиж есть и у полицейских или, если хотите, у некоторых из них. Речь тут идет не о таланте, интуиции и даже не о чутье. Речь идет только о профессионализме. Вам кажется, что это очень просто, не так ли? Париж — это Париж: современная и шумная столица, состоящая из богатых и бедных кварталов. Но если бы ежедневно, на протяжении месяцев, днем и ночью, вы принялись бы бродить по его улицам, то увидали бы город совсем в другом свете, он показался бы вам похожим на огромную ярмарку. Вам, несомненно, приходилось видеть гравюры, изображающие Новый мост, каким он был в прежние времена, со всеми его лавочками и зазывалами. В деревне вам доводилось видеть ярмарки. Так вот, в действительности Париж такой и есть, только в увеличенных размерах. Это смесь восточного базара с народным гулянием. Одни продают, другие покупают — любые товары и удовольствия. А среди продавцов и покупателей попадаются люди, которые крадут, обманывают и жульничают. Ста тысяч способов мошенничества не существует. Наши карманники как две капли воды похожи на грабителей, по ночам раздевавших прохожих на Новом мосту. Мошенники, подделывающие денежные документы вот уже два столетия, в сущности, делают фальшивые деньги. А карточные фокусы показывались всегда, с той только разницей, что в элегантном обществе они превратились в покер.
Профессия полицейского? Знать все уголки и закоулки этой гигантской ярмарки, особенно изнутри. Знать, к примеру, что совершивший преступление поляк переоденется с головы до ног в одной из лавочек на улице Сент-Антуан, где другие поляки пристают на улице к прохожим. Знать, что эти же иностранцы ночуют по шесть-семь человек в меблированных комнатах в квартале Сен-Поль. Именно там несколько лет назад была арестована знаменитая банда убийц, которую называли «польские бандиты».
А где вы будете искать русского, китайца или негра с Мартиники? К тому же нужно различать русских эмигрантов и лжеэмигрантов и среди последних — кто из них евреи, а кто нет. И не путать их с грузинами и другими кавказцами!
Человек с определенным пороком чаще всего посещает какой-нибудь определенный квартал.
Париж велик, но состоит из бесконечного числа маленьких, вполне определенных мирков. Что я имею в виду? Каждое кафе, каждое бистро со своей клиентурой и есть один из таких мирков. Не следует забывать и о календаре. Если Париж и ярмарка, то ярмарка подвижная, где каждый день, словно в море, меняются течения, приливы и отливы.
Проделайте опыт: держу пари, что при определенном терпении вы отыщете в толпе одни и те же головы на празднике в Нейи и на Тронной ярмарке[23], на толкучке, на скобяной и ветчинной ярмарках, на Монмартрском гулянии и на новогоднем празднике на Больших бульварах. Толпа притягивает к себе одни и те же личности, а эти личности притягивают к себе полицию. Остановитесь у подмостков с ярмарочными борцами. Там обязательно окажется военный, который примет вызов побороться, и, клянусь вам, как минимум один вор и один полицейский, делающие вид, что следят за представлением.
Сейчас вы увидите, что все это небесполезно, что все взаимосвязано. Не так давно один инспектор стоял и прислушивался к похвальбе нескольких ярмарочных чемпионов по классической борьбе. Пятеро атлетов выстроились на подмостках; внезапно инспектор нахмурился, увидев кусочек татуировки, выглядывавший из-под трико самого молодого борца. Раз, другой, третий входит он в палатку вместе с толпой. Словно англичанин, ждущий, когда звери съедят укротителя, он ждет, что трико сдвинется немного в сторону. Вопрос в том, действительно ли на том кусочке татуировки, что он увидел, изображены пальмы. Но трико, увы, не сдвигается, а представление подходит к концу. Борцы переодеваются. Самый молодой выходит, и полицейский мягко берет его за руку.
— Мне нужно сказать тебе несколько слов.
— Проклятье! Подождите! Лучше я сам их вам отдам… Он протягивает инспектору часы, которые во время одного из вечерних представлений стянул у зрителя.
— Гм, — ворчит полицейский. — Плохо дело! Через несколько месяцев тебе идти на военную службу, а этого достаточно, чтобы загреметь в Африку…
Словно два приятеля, они идут в толпе мимо каруселей.
— Кстати! Твоя татуировка… Парень краснеет.
— Это ведь «Коронация Наполеона», верно?
— Откуда вы знаете?
— Я заметил маленький кусочек, с пальмами. Татуировка у тебя еще свежая. Корочка только что отпала. Ее сделали самое большее месяц назад.
— И что же? — бледнеет борец.
— Не валяй дурака. Только один человек умеет делать «Коронацию Наполеона». Карачи. А Карачи, приговоренный к смерти, вот уже полгода как сбежал из тюрьмы. Где ты его видел?
Парень молчит.
— Послушай, будешь хорошо себя вести, про часы я забуду.
— Я ничего не могу сказать.
— Тебе больше нравится служба в Африке?
— Он не хотел делать мне «Коронацию»: боялся, что из-за этого его поймают. Но отказать не осмелился: он ведь прятался в комнате у моей сестры.
— Он еще там?
Вот так в тот же вечер и был арестован опасный бандит, который на визитных карточках называл себя «Художник-татуировщик, специалист по “Коронации Наполеона”». «Коронация» его и подвела! Что-нибудь подводит их всех — какая-нибудь привычка, мания, страсть. Допустим, совершено убийство, ограбление, в общем, правонарушение. И если виновные в течение десяти дней не арестованы, публика начинает верить в безнаказанность. Но это не так. Полиция не забывает. Она никогда не теряет надежды, и порой человека задерживают спустя год, два, а то и больше.
Вот забавный пример. Одно время в Париже участились необыкновенно ловкие и дерзкие ограбления. Они не были делом рук любителя, тут явно трудился человек, технически сведущий. Подозрение падает на торговца велосипедными принадлежностями. Его жилище и лавку обыскивают, но тщетно. Постепенно подозрения против него крепнут, но вещественных доказательств — никаких. В частности, для совершения преступлений он должен был располагать специальными приспособлениями, но они на найдены. За ним наблюдают. Устанавливают слежку. Он не может вынести из дома даже маленького пакета. Идут дни, недели. Инспектор непрерывно прохаживается перед лавкой. Но время уходит. В любой момент может поступить приказ снять наблюдение. Это должно произойти со дня на день, и тут полицейский, чья очередь вести наблюдение, случайно приближается к витрине, где навалены старые велосипедные шины, колеса, ржавые рули, разводные ключи. Глаза у полицейского округляются: там, за стеклом, посреди хлама, лежат приспособления, которыми пользовались при ограблении!
Их искали везде. Перерыли весь дом. Но в течение недель никому не пришло в голову проверить витрину!
9. Банк, платежный день
Для меня, так же как и для вас, это неприятная дата: в этот день, да еще 31-го за платежами приходит инкассатор. Для полиции, по крайней мере для некоторых специалистов, которые занимаются определенным сортом жуликов, — это день тяжелой работы. Причем не только работы, но и неприятностей. Дело в том, что существуют банки, которые обслуживают ярмарки и универмаги. Вы приходите. Отдаете чек. С жетоном в руке стоите в очереди; вам и в голову не приходит, что вокруг вас творится что-то необычное. Если в метро вы, сами того не ведая, раз сто присутствовали при совершении карманной кражи, то здесь вы столько же раз присутствовали при гораздо более серьезной операции.
