Без этих песен они уже не могли обходиться. Словно наркотик, песни усыпляли страх, успокаивали. Давали ответы на вопрос: «Ради чего мы сейчас умрем?».
Внушали, что со смертью ничего не закончится, а только начнется.
И рай. И молочные реки, и кисельные берега.
Но слушанием пропагандирующих шахидство песен, изоляцией и чтением Корана подготовка не ограничивается.
Будущим «живым бомбам» все время внушают мысль о том, что положение только ухудшается, война разрастается, что с каждым днем становится все хуже и хуже. А это, безусловно, легче делать в том случае, когда человек изолирован и не знает истинное положение дел.
Им озвучивают их «миссию» — остановить войну. Принести себя в жертву. Ради уже убитых и тех, кого обязательно убьют: матери, отца, братьев, сестер, детей. Ради них нужно стать «на путь джихада».
Грязные технологииЕсли спустя какое-то время нужных сдвигов в сознании женщины не происходит и она категорически отвергает идею своего самоподрыва, инструкторы начинают использовать психотропные средства, заглушающие волю, делающие из человека марионетку.
Это — один из самых грязных и страшных моментов подготовки «невест Аллаха». Наркотики, стимуляторы — вот какие приемы используют те, кто готовит «свадьбу».
Примеров предостаточно. Хава Бараева, Зарема Инаркаева. «Норд-Ост» тоже не обошелся без «поддержки». Доктор психологических наук, профессор, член Российской академии медицинских наук Анастасия Карпенко в послесловии к воспоминаниям заложницы «Норд-Оста» утверждает, что во время захвата здания женщины-шахидки практически не спали все трое суток, «а это возможно лишь при использовании высокоэффективных, дорогостоящих психостимуляторов, находящихся на вооружении спецслужб».
Но «Норд-Ост» — лишь одно свидетельство того, насколько грязные методы используют те, кто посылает молодых женщин на смерть.
— Зарема Инаркаева была под воздействием наркотических или психотропных веществ, когда прогремел неудачный взрыв в Старопромысловском РОВД Грозного.
— Марета Дудуева, которая вела грузовик в сторону российского блокпоста, но была обстреляна и выжила, тоже, как утверждает источник в МВД республики, была под воздействием психотропных.
— Неизвестная смертница, подорвавшая автобус с военными в Моздоке, была под воздействием психотропного. К такому выводу пришла военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа, ознакомившись с результатами медицинской экспертизы фрагментов головного мозга террористки.
— Некая смертница, назвавшаяся Луизой Осмаевой, была обстреляна милиционерами при попытке подрыва российского блокпоста в июне 2003 года, прожив в больнице всего сутки и скончавшись от «сильного истощения организма в результате регулярных побоев и применения психотропных препаратов»; она находилась на четвертом месяце беременности, когда ее отправили на смерть.
— Обе террористки, взорвавшие себя в Тушино во время рок-фестиваля, находились под воздействием психотропных веществ, это показала медэкспертиза их останков.
— И, наконец, последний неудавшийся теракт на Тверской-Ямской улице Москвы совершила 22-летняя чеченка, «в крови которой, по предварительным данным, обнаружили психотропные вещества».
Это все — информация российской ФСБ.
Неправда, что жертву обязательно будет «качать» и она начнет неадекватно себя вести, как при наркотическом опьянении. Если препараты дорогостоящие, те самые, «стоящие на вооружении спецслужб», — внешне все будет выглядеть естественно. Просто женщина станет невозмутимой, четко выполняющей поставленную задачу.
Этап третий, заключительныйТолько наркотиками и психотропными грязные технологии не исчерпываются. Когда подходит час икс и смертницу — одну или в паре — нужно везти на место теракта, начинается самое неприятное. Женщине вешают на пояс взрывчатку. «Пояс шахида» не так-то легко и быстро снять, зато инструктор, находящийся неподалеку и пристально наблюдающий за жертвой, заметит эти попытки и приведет взрывчатку в действие радиосигналом.
Поэтому практику с сумками после неудачного подрыва Заремы Инаркаевой практически больше не используют: жертва может резко поставить ее и отскочить в считанные секунды. И тогда план рухнет.
…Помните, что «живая бомба» — это прежде всего женщина. Молодая женщина. И ей очень не хочется умирать, будьте уверены.
Когда ее везут на место теракта, она наверняка думает о том же, о чем мне поведала чудом выжившая Зарема Инаркаева:
«Сейчас! Вот сейчас! Интересно, я боль почувствую или не успею? И что от меня останется? И кто меня похоронит? Или вообще не похоронят — как убийцу? Как же умирать не хочется, мама!
Пока я думала, оно и рвануло. Шамиль в машине взрывчатку привел в действие».
Вот что рассказывала мне Зарема.
Вы можете ей поверить — она не врет. Незачем ей врать.
Я внимательно изучала последние минуты жизни женщин-камикадзе. («Норд-Ост» — самая массовая атака «шахидок» — как вы помните, завершился тем, что НИ ОДНА женщина не привела в действие взрывчатку. Если не верите в то, что у них на поясах были муляжи, успокойте себя тем, что самостоятельно ни одна из смертниц так и не смогла убить себя.)
И только самые первые случаи самоподрыва можно с уверенностью назвать САМОПОДРЫВОМ.
Что я имею в виду? То, что в остальных случаях почти всегда не сама женщина приводила в действие свою взрывчатку. Пока шахидка входила в толпу, она все время находилась в поле зрения нескольких инструкторов.
Один ее неверный шаг; свидетельствующий о попытке бежать или замешательстве, — и куратор приводил в действие взрывчатку дистанционным управлением.
Он же, куратор, почти всегда мужчина, сохраняя «трезвый расчет», как сказано в докладе ФСБ, четко оценивал ситуацию и, как только возникала помеха, могущая прервать операцию, — набирал заветный код и отправлял женщину к Аллаху. На «свадьбу».
Об этом факте спецслужбы предпочитают умалчивать. Напрасно. Ведь получается, что сами «шахидки» — не убийцы, а жертвы убийц.
Это не ОНИ взрываются. Это ИХ взрывают.
Похищают, готовят, одевают взрывчатку, под охраной привозят на место, выпускают в толпу, и, пока бедняга мечется в толпе, ища спасения, тот, кто привез ее на место, набирает код и женщина разрывается в клочья.
Какой код? Какой шифр? — спросите вы.
Объясняю: почти каждый мальчишка в Чечне знает, как работает фугас и как его можно заложить. Во взрывчатку — фугас — монтируется радиоуправляемый механизм, который приводится в действие самым обычным с виду мобильником. Перед этим его как-то потрошат, что-то кладут, что-то, наоборот, вынимают.
Кладешь и на расстоянии набираешь запрограммированный шифр. Взрыв.
Этому искусству обучили сотни, если не тысячи чеченских пацанов в лагерях Хаттаба. Мальчикам показали, как изготавливать фугасы и взрывать российских военных.
Время прошло. Теперь подросшие чеченские парни взрывают не российских солдат — чеченских женщин.
Глава 6
Кто может стать следующей?
Но не надо думать, что это — конец.
Это — лишь начало.
Почти все женщины, с которыми вы уже знакомы, мертвы. Но на их место идут другие.
И чеченские боевики знают адреса тех женщин, за кем уже можно приходить.
Я, конечно, не могу с точностью швейцарских часов указать время следующего теракта и следующую «невесту Аллаха». Но могу с малой погрешностью ткнуть пальцем в одну из знакомых мне чеченских женщин, с которой завтра может случиться беда. За ней могут прийти в любой момент. И она пойдет.
В следующий раз, когда на воздух взлетит очередная женщина, вглядитесь в ее лицо: не она ли нашла своих детей потрошеными? Не она ли хоронила мужа заживо?
Не она ли пришла к нам напомнить о том, что для нее уже все кончилось…
«Я захотела умереть, увидев сыновей такими» — ЯхаугурчиеваСкажу честно: Яха — не ангел из поднебесья. Во время войны она торговала в Грозном оружием. Через нее можно было нелегально купить автомат, гранату и ту же взрывчатку.
Яха осталась одна, без мужа, и ей надо было как-то кормить шестерых сыновей. Ее дети пошли по ее же стопам. Оборванные, грязные, голодные волчата — они промышляли воровством и разбоем. Жили на улице.
Беда пришла откуда и ждали. Одному из ее сыновей — 13-летнему Альберту — какой-то боевик заплатил 100 долларов за то, чтобы он подошел к милицейской «шестерке» и застрелил сидящих в ней двух чеченцев-участковых.
Волчонок, я же говорю: взял деньги, подошел и выстрелил. Наповал. В упор.
Этот выстрел надо считать точкой отсчета гибели Яхи, ее детей и их будущего.
