18 мая в два часа дня звездная чета снималась на ТВ, причем вместе, чего ранее вроде бы не планировалось. Запись длилась чуть больше часа. После монтажа получился 55-минутный телесюжет, правда, заснятый на черно-белую пленку. Эту запись прокрутили на мониторе и все участники этого действа, включая Высоцкого и Влади, остались довольны результатами работы. Эту передачу прокрутят по эстонскому ТВ 15 июня и называться она будет просто и непритязательно — «Парень с Таганки».
Между тем вечером того же дня Высоцкий и Влади в компании супругов Тальвиков и еще одной пары — спортивного комментатора ЭТВ Тыну Таммару и его жены Лер — посетили финскую баню, которая была непременным «экзотическим» атрибутом при посещении Таллина в то время. Баня была оборудована на пятом этаже кооперативного дома на окраине Таллина Мяннику, расположенного в сосновом лесу. А в подвале дома хозяева оборудовали стрельбище, где гости упражнялись в стрельбе из старинного арбалета.
Спустя две недели, в самом начале июня, Влади уже сопровождала Высоцкого в другой поездке — в Ленинград, где он должен был начать сниматься в фильме Иосифа Хейфица «Плохой хороший человек» по А. Чехову, где у Высоцкого была главная роль — зоолога фон Корена. Как будет позже вспоминать сам режиссер, Высоцкого он пригласил в свою картину по собственной инициативе: якобы он давно был пленен его песенным творчеством, но все никак не удавалось пересечься с ним на съемочной площадке. И вот весной 72-го такая возможность Хейфицу представилась. Правда, рост Высоцкого подкачал — у Чехова фон-Корен широкоплеч, смуглолиц, фигура его производит впечатление мощи. Однако на эти нюансы решено было закрыть глаза. Хейфица и Высоцкого смущало другое: полузапрещенная слава последнего. Наш герой даже по этому поводу заметил: «Все равно меня на роль не утвердят. И ни на какую не утвердят. Ваша проба — не первая, а ни одной не утвердили, все — мимо. Наверное, «есть мнение» не допускать меня до экрана».
Скажем прямо, такое мнение и в самом деле имело место быть в определенных советских «верхах». Однако были и другие «верхи» — те, которые «крышевали» Высоцкого и всячески продвигали его карьеру. В итоге последние «верхи» оказались посильнее первых, в противном случае вряд ли бы наш герой вообще когда-нибудь создал что-то заметное в кино. Он же за последние несколько лет сыграл пять главных ролей: в «Служили два товарища» (1967), «Коротких встречах» (1967), «Интервенции» (1968), «Хозяине тайги» (1969) и «Опасных гастролях» (1970). Значит, мнение недоброжелателей, причем недоброжелателей весьма влиятельных, можно было обойти… Читаем у М. Влади:
«Романов — твой заклятый враг, он питает к тебе личную ненависть, которая всегда отравляла тебе выступления в Ленинграде или в Ленинградской области, даже когда ты приезжал на гастроли с театром…».
А кто такой Григорий Романов? С 1970 года он был 1-м секретарем Ленинградского обкома КПСС, с 1966-го — членом ЦК КПСС, весной 1973 года он стал кандидатом в члены Политбюро, а три года спустя — членом высшего партийного ареопага. Короче, это был весьма влиятельный человек в стране, державший в своем кулаке всю Ленинградскую область. И что же получается? Этот человек, ненавидевший Высоцкого за его либеральную составляющую, не смог повлиять на руководство «Ленфильма» и лично на И. Хейфица и не закрыл артисту возможность сниматься в своей вотчине? По какой такой причине? Проглядел? А может, потому, что за Высоцким в Москве стояли куда более влиятельные силы, чем Романов? Разгадка, судя по всему, кроется в последней версии. Ведь сама политическая конъюнктура была тогда на стороне Высоцкого. Именно тогда процесс уступок советским инакомыслящим из стана либералов начал значительно расширяться. Например, в недрах Госкино уже готовилась кадровая пертурбация: вместо продержавного Алексея Романова, который возглавлял Кинокомитет с 1963 года, к власти должен был прийти более либеральный Тимофей Ермаш: это случилось летом 72-го. Так что утверждение Высоцкого сразу на две главные роли в фильмах корифеев советского кино из лагеря либерал-евреев — А. Столпера и И. Хейфица, как и прием его в СК СССР, было вполне закономерно. Поэтому широко распространенная в среде высоцковедов версия, что роль у Хейфица Высоцкий получил благодаря ходатайству… космонавтов, является скорее мифологией: с таким же успехом за него могли просить и футболисты — главной здесь была политическая конъюнктура.
Именно поэтому власти закрыли глаза на то, что это были отнюдь не рядовые ленты. Обе они несли в себе острый политический и социальный заряд несмотря на то, что исследовали разные эпохи: если в «Четвертом» это была современность, то в «Человеке» речь шла о временах предреволюционной России. Однако, как уже отмечалось, оба режиссера пригласили на главную роль именно Высоцкого не случайно, а потому, что в глазах миллионов советских людей он олицетворял собой те протестные настроения, которые давно присутствовали в интеллигентских кругах, а в первой половине 70-х уже начинали охватывать и низы общества.
На съемки «Плохого хорошего человека» Высоцкий и Влади приехали в самом начале июня 1972 года. Говорят, Влади и самой тоже очень хотелось сняться в этом фильме, пускай даже в крохотной роли, но Хейфиц на это не пошел. Вообще-то фильм должен был начать сниматься с натурных эпизодов в Евпатории, однако из-за того, что власти города объявили там в июле карантин, пришлось срочно перестраиваться и снимать в павильоне, в Сосновых полянах. Там была построена декорация дома фон Корена, в которой и начались съемки. В частности, в те дни снимался эпизод, где Самойленко (Анатолий Папанов) просит у фон Корена денег для Лаевского, но тот сначала артачится, а затем все-таки дает ему требуемую сумму.
Съемки длились до глубокой ночи — до двенадцати, а порой и до часу ночи, поэтому Марина Влади обычно не ждала их окончания и уезжала в гостиницу «Астория» без пятнадцати десять. На вопрос «Почему так рано?» Влади как-то ответила — мол, я же актриса, я должна рано лечь спать, чтобы завтра хорошо выглядеть.
В те дни на «Ленфильме» снималось еще несколько картин, в том числе боевик про первых советских милиционеров «Дела давно минувших дней». Режиссер фильма Владимир Шредель, узнав, что рядом снимается Высоцкий, внезапно воспылал мечтой уговорить его написать для фильма несколько песен. В качестве парламентера к Высоцкому был отправлен Александр Массарский. Далее послушаем рассказ последнего:
«Я зашел в съемочный павильон. Высоцкий в гриме фон Корена готовился к очередному кадру и о чем-то беседовал с красивой женщиной, лицо которой показалось мне очень знакомым, — так бывает, когда встречаешь артистов в обычной обстановке, без грима и в повседневной одежде. Я наблюдал, как она заботливо поправляет ему прическу, пытался вспомнить, где мы могли с ней встречаться, и понимал, что мы не знакомы. Она вела себя естественно, старалась не привлекать к себе внимание окружающих, никого не замечала вокруг и смотрела на Володю восторженным влюбленным взглядом. Они посмотрели в мою сторону, и я понял, что это Марина Влади. На ней было простое ситцевое платье, настолько скромное, что когда по студии прошел слух о присутствии Марины во втором павильоне и студийные девушки под любым предлогом заглядывали в декорацию, ожидая увидеть размалеванное «чудо», они равнодушно скользили взглядом по лицу актрисы, на котором не было вызывающей косметики, и разочарованно уходили, не узнав ее.
В тот раз поговорить нам не удалось — Володю позвали к камере. Но вечером мы встретились вновь, и я передал Володе просьбу режиссера Владимира Шределя, показав сценарий фильма. Он сказал, что не хотел бы отвлекаться от работы над своей ролью, но Марина напомнила ему несколько его последних песен, которые можно было бы обработать для этой картины.
Через несколько дней Володя нашел нашу съемочную группу на крыше пятиэтажного дома на набережной Фонтанки, где снималась сцена перестрелки бандитов с милиционерами, и спел песни для фильма. Шределю они понравились. Начались «согласования» с руководством студии. В результате с большим трудом удалось отстоять только один романс («Оплавляются свечи…»), да и то с условием не указывать в титрах фамилию автора…».
Отснявшись в Ленинграде, Высоцкий с женой вернулся в Москву, где 13 июля наш герой начал сниматься в фильме «Четвертый» А. Столпера. В разгар этих съемок, 25 июля, в Москве в расцвете лет (ему было 37) умер знаменитый клоун Леонид Енгибаров. Он был знаком с Высоцким, поэтому последний воспринял его смерть как личную трагедию. Вот как описывает тот день М. Влади:
«Ты кладешь трубку и начинаешь, как мальчишка, взахлеб плакать. Я обнимаю тебя, ты кричишь:
— Енгибаров умер! Сегодня утром на улице Горького ему стало плохо с сердцем, и никто не помог — думали, что пьяный!
