Ознакомительная версия.
Анализ разведывательных материалов, сделанный Советом национальной безопасности, говорил о том, что ограничение поступлений американской техники в скором времени существенно скажется на проекте строительства газопровода. Москва продумала стратегию закупки западной технологии, надеясь, что дело не дойдет до эмбарго.
Кремль по-прежнему подписывал договора с контрагентами, чтобы гарантировать возможность строительства газопровода, несмотря на сопротивление Америки. Однако он проглядел одну важную деталь, а именно то, что лопасти и валы газовых турбин, необходимые для сорока одного компрессора вдоль трассы газопровода, насчитывающей тысячи километров, производила «General Electric». Эта фирма сейчас не имела права их продавать.
Советы могли заменить их деталями, производимыми гделибо еще, но поиски затянули бы строительство и значительно повысили его стоимость. Москва послала в Кельн делегацию из тридцати человек, чтобы найти выход из ситуации. Делегация вошла в контакт с большой французской фирмой «Alsthom-Atlantique», единственной, производящей нужные детали по лицензии «General Electric». Получить разрешение на закупку французских деталей можно было легко. Большинство европейских стран не так уж строго придерживалось заключенного в январе 1982 года соглашения, в котором обязались не нарушать американских санкций относительно продажи технологий Советскому Союзу. Согласно интерпретации европейских правительств, соглашение касалось лишь контрактов с американскими фирмами, в которых они выступали как главные контрагенты. И сейчас французское правительство выразило согласие на продажу «Alsthom-Atlantique» техники Москве. «В период между январем и июнем 1982 года стало ясно, что европейцы игнорировали соглашение и стали очень быстро заменять американских производителей, — вспоминает Роджер Робинсон. — Это делалось, несмотря на клятвенные заверения, что они не будут нарушать американские санкции, пока Советы поддерживают репрессии польского правительства по отношению к оппозиции».
Дополнительные донесения разведки подтверждали, что санкции, наложенные на строительство газопровода, могли иметь в то время огромное значение как экономическое оружие. 25 января Совет национальной безопасности получил точный доклад о состоянии финансов СССР. В нем содержались данные о серьезных трудностях, а также советских вкладах в западные банки, собранные через «Bank for International Settlements» в Базеле. Эти вклады, в начале 1981 года составлявшие 8,5 миллиарда долларов, упали до 3 миллиардов. В 1980 году Москва в торговле с Западом достигла прибыли в 217 миллионов долларов. А в 1981 году у нее был дефицит в 3 миллиарда долларов. Гамбит, заключающийся в том, чтобы заставить Москву стать гарантом сделок с Польшей, был прекрасно спланирован по времени. Финансовые рынки должны были стать намного осторожнее по отношению к странам советского блока.
Руководство Кремля доставало из кармана рубли. Газопровод и проволочки в его строительстве должны были очень дорого стоить. Сибирский газопровод, а также добыча газа и нефти на Сахалине были для Кремля самыми серьезными и возможными источниками получения средств в твердой валюте для закупки западной технологии, восполнения трудностей в народном хозяйстве и финансирования имперской политики. «Главным и самым существенным фактором для советской экономики было поступление твердой валюты, — вспоминает Евгений Новиков. — А важнее всего было окончание строительства газопровода без опозданий».
Совет национальной безопасности под руководством Уильяма Кларка предпринял по желанию Уильяма Кейси и Каспара Уайнбергера ряд исследований, имеющих целью определить новые способы подрыва советской экономики. Норман Бейли руководил исследованиями механизма подрыва советской экономики, включая создание зернового картеля, объединившего США, Канаду, Австралию и Aргентину с целью ограничения экспорта в СССР.
Когда Вашингтон и Европа отбивали «футбольные мячи» друг другу во время игры вокруг газопровода, США удалось установить первый контакт с оставшимися на свободе членами «Солидарности», действующей сейчас в подполье. Ситуация в Польше была угрожающей. Деятелей «Солидарности» все время преследовали органы безопасности. В стране был дефицит продуктов питания. Улицы всех крупных городов кишели сотрудниками сил безопасности. 2 февраля шахты в знак протеста уменьшили объемы угледобычи. То же сделали шахты в бассейне Донбасса в Советском Союзе, что создало опасный прецедент для Кремля. Это был первый явный признак поддержки советскими рабочими «Солидарности». В ЦК КПСС воцарилось чувство неуверенности. Если не ликвидировать «Солидарность», то ее деятельность может легко распространиться на Советский Союз. Предполагалось, что дни независимого профсоюза cочтены.
В феврале в скорый поезд «Шопен», следующий из Вены в Варшаву, сели два человека, поляки по происхождению с американскими паспортами на фиктивные имена. Эти люди должны были встретиться с подпольной «Солидарностью». Встреча должна была произойти в Жирардове, небольшом и сравнительно спокойном городке. 17 февраля произошли очередные столкновения с силами безопасности. Это была операция, официально названная «Операция «Спокойствие». Десятки тысяч милиционеров в течение двух дней арестовали четыре тысячи человек. Американцы, приехавшие на поезде «Шопен», должны были немедленно встретиться с представителями «Солидарности».
На встречу должен был прийти человек из «Солидарности», коллега Леха Бондковского, представителя организации в Гданьске. Бондковский во время Второй мировой войны жил в Лондоне, сражался в организованных в Англии польских отрядах военно-морского флота. По возвращении в Польшу поддерживал контакты с английской разведкой. Сейчас был сторонником установления контактов с Западом, надеясь, что лишь он может помочь «Солидарности». Американцы за четыре дня до встречи в Жирардове покинули Варшаву. Ночевали в костеле на окраине города. Ксендз вопросов не задавал. Он принадлежал к сети, созданной Израилем.
Это была первая встреча на территории Польши. В конце января ЦРУ контактировало с польскими эмигрантами в Западной Германии, связанными с деятелями за «железным занавесом». Они и подготовили эту встречу. Ранее была надежда связаться с кем-то из активистов, вынужденно оставшихся на Западе и планирующих вскоре вернуться в Польшу. Но это оказалось невозможным, равно как и выехать из страны. Так что приехали в Жирардов американцы польского происхождения, которые должны были передать информацию ЦРУ.
Человек, с которым они встретились, сказал, что по «Солидарности» ударили очень крепко. В ночь с 12 на 13 декабря 1981 года силы безопасности «замели» пять тысяч человек, преимущественно активистов и руководителей движения. Все были захвачены врасплох и не верили, что возможно введение военного положения. По приблизительным оценкам, к середине февраля было арестовано 40 000 человек. Немногие руководители остались на свободе и скрывались кто где. Это были: Збигнев Буяк в Варшаве, Владислав Хардек в Кракове, Богдан Лис в Гданьске, Владислав Фрасынюк во Вроцлаве. Финансовые средства и имущество «Солидарности» конфисковали. У руководителей было мало возможности общаться с членами движения, они делали это, передавая через третьи лица записки и примитивным способом размноженные листовки. «Солидарность» еще не была разгромлена, но расчленена.
На встрече в Жирардове царила напряженная атмосфера. Деятель «Солидарности» нервничал, он постоянно менял место жительства. Американцы, правда, свободно говорили попольски, но он не доверял им. Те в свою очередь боялись, что их арестуют за шпионаж.
Эта встреча продолжалась шесть часов, было затронуто много тем: какой вид помощи с Запада наиболее желателен, ее объем, способ раздачи и учета. Представитель «Солидарности» сразу поставил условие, что никакая помощь не позволит их «дергать за веревочку». Были оговорены также вопросы передачи денег и способов связи. Американцы назвали члену «Солидарности» имя западного бизнесмена, находившегося в Варшаве, который будет передавать деньги. У него для этого открыт специальный счет.
Сразу по возвращении на Запад американцы составили рапорты, которые были переданы Уильяму Кейси. Придерживаясь указаний президента, он стал прокладывать дорогу для передачи денег. «Билл был мастером по части переправки денег с места на место, — вспоминал Гленн Кемпбелл. — Известным лишь ему одному способом он из года в год переправлял миллионы. Делал это так, что никто не мог догадаться о способах передачи денег в Польшу».
Предполагалось, что подполью нужна будет также помощь техникой, чтобы оно могло организоваться и снова набраться сил. Управление прорабатывало несколько вариантов. Один из них заключался в том, чтобы оборудование перевозилось в дипломатическом багаже, а потом с территории американского посольства передавалось по назначению. Однако это не самый лучший выход, поскольку посольство было под наблюдением и окружено вооруженной милицией. Второй вариант заключался в том, чтобы обратиться к костелу, который мог помочь транспортировать оборудование и товары, посылаемые в рамках помощи. Но Кейси не хотелось идти таким рискованным путем. Костел и так без большой охоты передавал информацию, и трудно было рассчитывать, что он согласится на такой вариант ЦРУ.
Ознакомительная версия.
