Не исключен также вариант, при котором органы власти СССР будут виртуально действовать через органы власти Российской Федерации и других государств, образовавшихся на территории СССР после 1991 года. "Пробный запуск" состоялся во время думской процедуры импичмента президента РФ Б.Н.Ельцина при голосовании по первому пункту обвинения. Аналогичным "пробным камнем" является Союз России и Белоруссии, к которому под ударами НАТО готова была присоединиться Югославия.
Восстановление статуса Советского Союза как субъекта международного права — вопрос, производный от волеизъявления его граждан и ограничения территории государственного суверенитета. В этом отношении следует напомнить судьбу Китайской Народной Республики, чье 50-летие отмечалось недавно. 22 года из них место Китая в ООН и в Совете Безопасности занимал тайваньский режим. Ничего, вытерпели, вернули Гонконг, скоро вернут Макао, а там дойдет очередь и до прекрасной Формозы.
Это юридический, субъектно-правовой аспект нынешнего виртуального бытия СССР. Очевидно, существует и аспект культурологический. Дело даже не в том, что за восемь лет президентства Ельцина главными достижениями официального искусства РФ постоянно оказывались "старые песни о главном" плюс изыски "сексуальных меньшинств". И не в том, что повсюду, вплоть до тысяч сайтов новомодного Интернета, используются или просто воспроизводятся тексты, символы и знаки советской эпохи. Дело в том, что провалились все попытки "реформаторов" — как "молодых", так и не слишком,— сформировать собственную позитивную многомерную идею, идею "большого стиля", способную охватить значимое число общественных сил.
НИЧЕГО ПОХОЖЕГО на идею "Отечества мирового пролетариата", ничего подобного идеалам социальной справедливости, благодаря которым социализм по советской модели утвердился среди всех "униженных и оскорбленных", от Кубы до Китая, благодаря которым возникло мощное общекультурное и эстетическое эхо — ничего достойного даже в куцых рамках "новой национальной идеи" создано не было. "Общечеловеческие ценности", оживленные в Голливуде, так и не приобрели русского измерения.
Призыв "обогащаться", пока "разрешено все, что не запрещено", обращенный к "новым русским", сыграл, скорее, роль пресловутого естественного отбора: из гонки постепенно выбыли все те, кто неадекватно действовал в ее ходе. Сегодня даже идеологи "реформ", "приватизации" и "либерализации цен" очевидно выродились до типичного криминального сообщества "в законе", где нет и не может быть никакой "протестантской этики". Пропагандистская кампания, за последние месяцы развернутая против "российской коррупции" недавними зарубежными вдохновителями и покровителями, показала это с полной отчетливостью.
Напротив, самый "крутой" низовой российский криминал, бесчисленным множеством сосудов и нервов сросшийся с "органами", прорастая на международный уровень действия, четко понимает и принимает необходимость и ценность истинного государственного суверенитета, обеспеченного идеологически, а также все выгоды от реальной причастности к нему.
Выход на международную арену выживших в жесточайшей схватке за постсоветскую собственность операторов низшего и среднего звена сопровождается их полуинстинктивными попытками внедрить "у себя" некоторые принципы социальной справедливости — для того, чтобы выжить на нынешней мировой бойне, как ни парадоксально такое звучит в применении к недавним "браткам", которые, кстати, в большинстве своем психологически очень далеки от "классической" преступности как таковой.
На сегодня эти люди выполняют, скорее, функции управленцев, настоящих "хозяев" районов и областей — то есть функции, ранее свойственные секретарям партийных организаций. Данная матрица общественной организации на базовом, самом массовом, экономическом уровне бытия воспроизводится, можно сказать, с абсолютным подобием.
В "криминальную тень" за 1992-98 гг., по разным данным, ушло от трети до половины реального валового продукта страны. Именно отсюда берет начало основная доля утечки российских, а также смежных, капиталов за рубеж. Поэтому доверять официальной статистике, дающей запороговые показатели падения производства,— не стоит. Будь эти показатели верны — Россия, действительно, представляла бы собой даже не десяток, а несколько десятков мелких государств, не говоря уже о других республиках Союза.
Но реальная база развития (пусть медленнее заявленного) все же сжимается, подобно шагреневой коже. Восстановливать суверенитет государства, используя эту основу, будут не "демократы" или "новые русские", а совершенно другие политические силы, генетически связанные с советским проектом и действующие на глобальном уровне. Ведь не секрет, что Российская Федерация признана правопреемницей СССР далеко не в полном объеме. Да, она унаследовала место Советского Союза в СБ ООН и право вето, она унаследовала советские долги и советские обязательства по сокращению стратегических ядерных и обычных вооружений — но не более того. С учетом изменившейся роли ООН можно сказать, что в наследство России перешли в основном пассивы СССР.
Гигантские активы СССР и КПСС не были объектом правопреемства. Более того, все попытки установить их существование закончились ничем. Огромное количество активов было выведено из-под контроля РФ и в ходе "приватизации". Как результат — непрерывная череда фактических государственных банкротств образца 1991-го (отказ от выплаты внешней задолженности), 1992-го ("либерализация цен" и замораживание внутренних вкладов населения), 1993-го (списание "чеченских авизовок" под расстрел Дома Советов), 1994-го (обвал финансовых "пирамид") и 1998-го (дефолт имени Кириенко) годов. Даже если считать все эти процессы стихийными, нельзя не признать, что виртуальная и неподконтрольная нынешнему политическому режиму РФ часть экономики бывшего СССР едва ли не на порядок больше видимой и подконтрольной. Даже будучи слепой и неуправляемой, во что мало верится,— это сила, с которой нельзя не считаться.
Известны различные оценки вывоза капитала из Российской Федерации за 1992–98 гг. Даже официальные данные Минфина РФ не опускаются ниже отметки 100 млрд. долл. в текущих ценах. Известны и оценки суммарного капитала, "вброшенного" на Запад из СССР, России и других, недавно союзных, республик за последнее 30-летие, с учетом "наработанных" процентов. Они как минимум на порядок выше.
Сегодня это, скорее, не виртуальная финансовая империя, не тень Советского Союза, а некое подобие Германии времен феодальной раздробленности. Но "путь Бисмарка" для нее отнюдь не заказан. Тем более, что "железа и крови" потребуется гораздо меньше. В этом состоит оперативный аспект ситуации.
Наконец, существует очень важный международный аспект возвращения СССР. О нем уже упоминалось выше в связи с изменением роли ООН, НАТО и углублением пропасти между "первым" и "третьим" миром.
Нынешнее падение промышленного производства на территории СССР, раздробление его экономического комплекса по "суверенным" и "независимым" государствам привело к резкому росту предложения сырья на мировых рынках и в еще большей мере сузило число государств — потребителей сырья. В результате усилилась их способность держать монопольно низкие цены на сырьевом рынке и монопольно высокие — на собственную продукцию высоких технологий (high-tech). Именно эта двойная монополия, ведущая к монополиям финансовой (через МВФ и саттелитные структуры), а также информационно-технологической (через развитие соответствующих технологий за счет монопольно высокой прибыли),— до сих пор держит "диктатуру доллара" и обеспечивает социальную стабильность в странах "золотого миллиарда".
ПОЭТОМУ В ДАЛЬНЕЙ перспективе, как бы ни строились ближайшие политические планы, все страны "третьего мира": от самых бедных (Эфиопия, Мали) до самых богатых (КНР и даже Саудовская Аравия),— заинтересованы в возвращении СССР на международную арену и в установлении хороших отношений с ним. Иные модели действия, попытка установить собственный контроль за сырьевыми ресурсами на территории СССР, или, в случае невозможности, "просто" вывести их из конкурентной эксплуатации (КНР в Казахстане, Саудовская Аравия в Чечне, Турция в Азербайджане) — в высшей степени недальновидны и ведут на деле к дальнейшему ослаблению внешнеполитических позиций данных государств.
Не случайно концепция "многополюсного мира" вызывает такую болезненную реакцию на Западе и такое всеобщее одобрение на Востоке и Юге современного мира. Но с нынешней Российской Федерацией ни Китай, ни Индия, ни одно государство планеты не могут вести реальных переговоров, поскольку слишком хорошо понимают нестабильность нынешнего политического руководства РФ, его зависимость от западных кредиторов да и, по большому счету, неестественность этого государства как паллиатива СССР.
