И ещё очень странно, что одну из самых интересных, ярких, полемичных программ, в которой неформально и заинтересованно обсуждаются важнейшие для страны проблемы, канал "Россия" показывает так поздно. Досидеть у телевизора до двух часов ночи удаётся не всем.
Вадим ПОПОВ
Загрузи в себя программу
ТЕЛЕКНИГА
Вера Зверева. "Настоящая жизнь" в телевизоре: Исследования современной медиакультуры. - М.: РГГУ, 2012. - 224 с. - 800 экз.
Выбери себе программу - телевизор сделает всё остальное. Книга Веры Зверевой производит непростое впечатление.
Там, где обычного человека тянет выругаться или саркастически расхохотаться, Зверева употребляет строгие слова вроде "гибридности" и "аутентичности". К чему это умничанье в повествовании о вещах вопиюще глупых вроде шоу "Пусть говорят" и проекта "Дом-2"? - хочется спросить неравнодушному читателю. Однако спустя некоторое время сдержанный тон учёного-исследователя начинает действовать бодряще и отрезвляюще, не позволяя, между прочим, в обсуждении проблемы скатиться к стилистике упомянутых передач. Более того: начинаешь находить особое тонкое удовольствие в чередовании отстранённых, суховатых интеллектуальных пассажей и того агрессивного, пошлого, а иногда балансирующего на грани идиотизма текста, который Зверева не поленилась привести из телеанонсов, интервью, ток-шоу, с форумных и сериальных пространств. Оно и понятно: наблюдая за пауками в банке, всегда радуешься, что ты не паук и не в банке.
О чём же пишет Вера Зверева и какие она делает выводы? Не поскупимся и мы на цитаты.
"Телевидение выступает в роли посредника между жизнью и мечтой. Оно ведёт по более накатанному и стереотипному пути, но в отсутствие других медиумов такая стратегия оказывается успешной", - говорится о передачах, обучающих женщину иметь товарный вид в глазах мужчин с помощью дармовых одёжек и мудрых советов стильных телеведущих. "Происходит инверсия привычных значений, - деловито сообщает нам автор, - женщина не осуждается за легкомысленность и увлечение шопингом, а, наоборот, поощряется за стремление к красоте".
Ещё пассаж: "В культуре осваивается способ "думать сериалом", размечать и членить информационные потоки, находить в них привычные сериальные черты, распространять на нехудожественные области специфические конструкции мелодраматического воображения. Сериал дал[?] удобные формы осмысления реальности. Их влияние ощущается в подаче новостных сообщений, аналитики, построении разнообразных программ[?] Распространение такого подхода к созданию продукции стало фактором упрощения телетекстов в условиях общего сопротивления сложности, дрейфа культурных форм на телевидении к простоте".
Следует заметить, что автору, несмотря на отказ от явно выраженных оценок, такой "дрейф к простоте", как видимо, не нравится. При этом Зверева не сомневается в колоссальных воспитательных возможностях телевидения, которые нынче не реализуются либо реализуются не так, как следовало бы. Но дело в том, что вот это "как следовало бы" автор не знает и не считает нужным внятно проговаривать свои предположения. Лишь иногда Зверева решается более-менее завуалированно указать, что, к примеру, проект "Дом-2" имеет заявленную положительную цель: обучение выстраиванию отношений - а на практике ставит участников в такие условия, что ни о каком выстраивании не может идти речи, происходит обучение только эгоистическому и беспощадному хождению по головам во имя того, чтобы "стать звездой".
Автор неоднократно обращается к проблеме манипулирования общественным мнением. Вот как работает механизм ток-шоу: "Зрителям предлагается попеременно чувствовать себя членами то либерального сообщества, открытого к новым стилям жизни и идеям, то узкой группы хранителей истинных ценностей, которым отовсюду угрожают антиподы". "Одна из составляющих удовольствия при просмотре - гадать, появляется ли на экране настоящий человек, со своей невыдуманной историей, или это персонаж, сыгранный актёром?.. Зритель не вполне уверен, кто перед ним, и на подлинность и вымысел в ток-шоу по негласному договору принято не обращать внимания".
Иными словами, перед нами игра, виртуальность. Однако Зверева снова и снова - хотя и в излюбленной размытой форме - возвращается к вопросу о том, как телевидение меняет людское сознание. Фактически мы есть то, что мы смотрим, и массовое телевидение, вещающее о "яркости" и "индивидуальности", на деле способствует их истреблению в человеке, усреднению личности. Возможно, замечает автор, сами участницы бесчисленных "модных прививок" хотели бы для себя "чего-то иного, но чего - остаётся непонятным[?] впрочем, такое проявление личного мнения и не предусмотрено сценарием". Зверева говорит и шире - о "принципиальной неясности современного российского общества и культуры самим себе".
Неясность неясностью, но тезисы, которые транслируют нам сериалы и ток-шоу, довольно очевидны и несложны. Некоторые из них автор формулирует: "В постсоветской культуре статус аксиомы получила мысль, что в российском обществе трудно оставаться в безопасности и так же трудно не нарушать закон". Стандартный суповой набор сообщений российского телевидения понятен. Однако примет ли общество в конце концов это мнение за своё или, несмотря ни на что, сумеет определиться с собственным?
Татьяна САМОЙЛЫЧЕВА
Право выбирать...
Дискуссия: "Способна ли религия объяснить мир?"
Спасибо Ольге Бугославской за статью "Любовь, или Великая Пустота? ("ЛГ", № 27) и спасибо газете за то, что её опубликовала. Рассматривая вопросы веры на конкретном материале, автор старается отбирать и преподносить эмпирию (примеры, факты) таким образом, чтобы, как говорят философы, сквозь явление просвечивала сущность. И это ей удаётся. Вот и я, читая статью, вспомнил о таком случае. Однажды, возвращаясь из гостей и находясь в благодушном настроении, заглянул по пути в действующий православный храм. В нём шла служба. Достоял её до конца, а когда выходил из храма, сказал что-то приветливое дежурившим на выходе женщинам. Они заулыбались, и одна из них спросила: "Крещёный?" Я ответил отрицательно, и надо было видеть, как сразу стали отчуждёнными и даже жёсткими выражения лиц умолкнувших прихожанок. Подумалось: если Бог - это любовь, то под ней подразумевается прежде всего любовь к Богу? А тот "ближний", которого евангельский Иисус призывает любить как самого себя, это в первую очередь - единоверец? Всех ли устроит такое понимание гуманизма?
По сути в статье О. Бугославской даётся мягкая критика так называемой теодицеи - религиозного оправдания бога (от греч. Theos - Бог и daike - право). В самом деле, если Бог всесилен и вседобр (всеблаг), то откуда в мире зло и несправедливость? Кошмарный, по признанию одного священнослужителя, вопрос. Нынешнее толкование теодицеи опирается на давнюю теологическую традицию, наличествующую ещё в "Сумме теологий" Фомы Аквинского (XIII в). Вот как её передаёт польский исследователь Юзеф Боргош.
Изначально существует только добро (воплощённое в Боге), зло же не имеет собственной субстанции (природы), а представляет собой недостаток или ущербность добра. Последнее оказывается возможным в силу того, что для выражения полноты и многообразия бытия Творец допустил различные уровни проявления добра. Человеку Бог даровал разум и свободную волю, предоставив тем самым всем смертным право выбирать между добром и злом. В случае выбора зла они несут за это ответственность. Правда, в итоге получается, что для предпочтения добра люди нуждаются в божественной благодати (будь верующим!), а вот зло они выбирают вполне самостоятельно.
Согласитесь, в этом что-то есть: жить в обществе, где все люди однообразно и абсолютно добрые (святые), было бы скучновато. И можно понять марктвеновского Гека Финна, которого не привлекла перспектива оказаться после смерти в раю, поскольку там не будет рядом Тома Сойера, обречённого, по прогнозу вдовы Дуглас, на пребывание в аду.
Ну а если говорить серьёзно, то трактовка теодицеи вряд ли может удовлетворить современного человека, даже глубоко верующего (если он мало-мальски образован). Но как раз в связи с этим приходится вновь и вновь констатировать, что ответы на принципиальные мировоззренческие вопросы не поддаются чисто рациональному подтверждению или опровержению. Вера или неверие зиждятся не только на знаниях (обыденных, научных и всех иных), но на всём совокупном и индивидуально неповторимом у каждого человека жизненном опыте, в котором особое место занимают воспитание и воздействие среды.
