За комментариями мы обратились к одному из организаторов фестиваля Эрику Брегису.
– Чем отличается отношение к книге на Бу!фесте, традиционной книжной ярмарке и в книжном магазине? И почему так происходит?
– Конечно, отличается! Это отличие определяется самой философией фестиваля. Сюда приходят люди с креативным складом ума – художники, дизайнеры, поэты, музыканты. И их в первую очередь привлекает необычность книг как по оформлению, так и по содержанию. Порой сложно приходится тем, кто издаёт книги для чтения, в отличие от большинства других участников, работающих над книгами для любования. Возникает новая задача: свести воедино три редко соседствующие ипостаси книги – развлечение для ума, пища для души и радость для глаза. Пожалуй, это всему книгоизданию пойдёт на пользу, поскольку такие книги могут органично уживаться и с фантбоевиками на полках книжных магазинов, и с артобъектами на неформальных фестивалях.
– Можно ли сказать, что фестиваль – некое пространство, в котором книга является лишь одним из атрибутов радостной жизни наряду с побрякушками, шуточными фальшобложками, остроумными надписями на стендах?..
– С некоторой натяжкой можно. Не сегодня книга стала частью андеграундной культуры, и трудно сказать, что когда-то было на передовой: книги, музыка или атрибутика. Да и нет желания проводить расследование. Главное, что именно на Бу!фесте всё это вместе работает на общую концепцию.
– Что общего у издателей, участвующих в Бу!фесте?
– Однозначно – упор на культуру Книги.
– Какие книги пользуются там особым вниманием публики?
– Тут, конечно, надо разделить представленные на фестивале книги на две категории: для чтения и для созерцания. Книг для чтения было довольно мало, на что организаторы уже обратили внимание. Связано это с малым подготовительным периодом – издательствам в отличие от художников-одиночек необходимо больше времени на раскачку и принятие решения. При подготовке следующих фестивалей этот прокол будет учтён обязательно.
Ольга ШАТОХИНА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Искусство
Своевременная опера
ДАТА
2011 год для «Новой оперы» и её поклонников вдвойне юбилейный. 19 января, в Крещение, исполнилось бы 65 лет основателю театра Евгению Колобову, ушедшему из жизни в 2003 году, а 22 марта созданный им коллектив отметил 20-летие. О творческой судьбе театра и его создателя рассказывает дочь маэстро.
Евгения Колобова можно сравнить с кометой: настолько внезапно он озарил своим искусством музыкальный небосклон и настолько же внезапно исчез с него, но полёт этот был ярок и прекрасен. С чего всё началось? Пусть отец сам расскажет: «Каждый выбирает свою судьбу. Точнее, судьба выбирает каждого из нас. Когда она меня выбрала? Может быть, тогда, когда мои родители, родом из вятского села Буйское, отец – военнослужащий, мать – домохозяйка, переехали в Петербург? Я родился в доме по улице Гангутская, или Рыночная, в котором когда-то собирались все деятели – созидатели Серебряного века, его посещала Анна Ахматова. Потом я узнал, что наш двор – угловой с Соляным переулком, д. 6, куда привезли семилетнего Петю Чайковского из Воткинска. И буквально в квартале – Училище правоведения, где выросли великие деятели русской культуры. В музыку я попал случайно. Мой отец ходил на работу мимо Хорового училища Ленинградской капеллы и однажды увидел объявление о том, что набирают мальчиков в начальные классы, конкурс был 600 заявлений на 25 мест, и я прошёл. Что я понимал тогда? Все во дворе в футбол играли, а я – на рояле гаммы. Но в училище была особая атмосфера. По сей день вспоминаю нашего директора Роберта Игнатьевича Совейко. Это он нам, мальчишкам, «зарубил на носу», что «есть три святые вещи: Музыка, Родители, Родина», с этим я и живу.
В 17 лет, окончив хоровое училище, я взял чемодан и уехал за две тысячи километров от Летнего сада в Свердловск к замечательному профессору Марку Израилевичу Паверману. Профессионал высочайшего уровня, лауреат первого Всесоюзного конкурса дирижёров в 1938 году, когда вместе с ним победителями стали такие титаны музыки, как Мравинский и Рахлин, он был блестящий эрудит и душевно тонкий, благородный человек».
Окончив консерваторию по классу хорового дирижирования и отслужив в армии, отец проработал два года хормейстером в Бурятском театре оперы и балета в Улан-Удэ и дебютировал там в качестве дирижёра. Затем вернулся в Свердловск, чтобы окончить консерваторию по классу симфонического дирижирования у любимого профессора Павермана. По окончании консерватории в 1974 году Евгений Колобов становится дирижёром Свердловского академического театра оперы и балета, где главным хормейстером уже работала его будущая жена и верная соратница Наталья Попович (позже они вместе пройдут профессиональную школу в лучших оперных театрах России, после чего создадут свою «Новую оперу»).
В 1977 году Колобова вызывают в Москву на утверждение в должности главного дирижёра Свердловского театра. И когда высокое начальство выражает недоумение по поводу его молодости для такого ответственного поста, Колобов, которому исполнился всего 31 год, ответил: «Тосканини в 31 год стал уже главным дирижёром Ла Скала». Аргумент оказался убедительным, и отец был утверждён.
В Свердловске им были созданы прекрасные спектакли: «Травиата» и «Сила судьбы» Дж. Верди, «Пётр I» и «Сотворение мира» А. Петрова, «Царская невеста» Н. Римского-Корсакова. После гастролей театра в Москве, где впервые в советские годы Колобов представил слушателям оперу «Сила судьбы» на итальянском языке (это в 1979 году!), о молодом дирижёре заговорили в столичных кругах, и эпитет «неистовый маэстро» стал сопровождать его по жизни. Сам маэстро Юрий Темирканов приглашает его на работу в Мариинский театр. «Поначалу я скромно помогал ему в работе над «Евгением Онегиным» и просто был потрясён тем, что он делал с музыкой… В общении с Темиркановым нашёл я подтверждение своим интуитивным выводам: следовать собственному восприятию произведения, не бояться экспериментировать, доверять своим чувствам». В филармонии Колобов впервые исполнил неизвестную оперу Беллини «Пират» с участием выдающихся певцов Мариинского театра: Евгении Целовальник, Константина Плужникова и Сергея Лейферкуса. Вновь поставил «Силу судьбы» с Любовью Казарновской в главной партии. Позже Темирканов, уходя из театра в симфонический оркестр Петербургской филармонии, назовёт Колобова своим преемником. Но тот откажется от поста главного дирижёра Мариинки, сказав: «Это не мой театр».
Видимо, как любой художник-экспериментатор, Колобов стремился если не к созданию своего театра, то хотя бы к работе в коллективе единомышленников. В 1988 г. отца назначают на пост худрука и главного дирижёра Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Колобов чувствует: здесь он сможет наконец делать то, о чём так давно мечтал. Он ставит «Пирата» В. Беллини и «Бориса Годунова» М. Мусоргского в подлинной редакции автора и взрывает Москву новаторскими постановками. Он требует от коллектива работы «на износ», но это стоит того: оркестр и хор, до этого не славившиеся особыми заслугами, заиграли по-новому, страстно, эмоционально. Но часть солистов не приняла реформаторский подход Колобова к творчеству, и в театре возник конфликт. О сложившейся ситуации писала пресса, знали в Министерстве культуры, но выхода найти не удавалось. Это был тупик: Колобов хотел уволиться, но его единомышленники-музыканты не отпускали, умоляли не оставлять их. И тогда состоялась знаменитая встреча Колобова и его оппонентов с Лужковым, в ходе которой Юрий Михайлович – несомненно, прекрасный психолог – понял, что объединить расколовшийся коллектив невозможно. Тогда он сказал Колобову: «Даю вам несколько дней на подготовку необходимой документации. Для вас и ваших музыкантов в Москве будет создан ещё один театр – «Новая опера».
Удивительно: создавать театр в сложное, переходное для России время! Отец часто цитировал Тео Ван Гога, брата знаменитого художника: «Красоту порождает страдание». Воистину новый театр был выстрадан Колобовым. Наталья Попович: «Помню, как мы составляли штатное расписание, придумывали устав театра, консультировались с юристом. Это был сложный период – без помещения, инструментов, нот, костюмов, репертуара. Но были гениальные идеи Колобова, был прекрасный коллектив – люди, полные энтузиазма и желания создавать новое. Благодаря этому желанию мы и продержались в самые тяжёлые первые годы существования театра».
