Солдатов снова поднял руку. Дождавшись кивка Путина, он сказал: «Предлагаю подвергнуть этот вопрос общественному обсуждению».
«Согласен, – немедленно отреагировал Путин. – Давайте договоримся, что и этот проект, и любой другой, касающийся интернета, отныне будет становится предметом общественных дискуссий».
Это означало, что проект Лесина отклонен. Встреча продлилась чуть больше полутора часов.
Покидая Белый дом, основатель «Яндекса» Аркадий Волож, который был на встрече, но отмалчивался большую ее часть, прихватил с собой один из карандашей. На следующий день его сын выставил карандаш на продажу на онлайн-аукционе Molotok.ru. За «карандаш, украденный со встречи Путина с интернет-деятелями», он попросил 2500 рублей {99}.
Носику дискуссия, разыгранная в конференц-зале Белого дома, представлялась чистым шоу. Он был уверен, что Путин знал сценарий и то, чем все закончится. Носик думал, что реальной целью встречи было укрепление имиджа премьера как нового, «продвинутого» и либерально настроенного российского лидера. В конце концов Путин в это же время пытался убедить западный бизнес, что полностью поддерживает свободный рынок и продолжает следовать курсом, проложенным Ельциным. Еще Носику казалось, что интернет-деятелей собрали для того, чтобы те продемонстрировали поддержку, что они и сделали. «Благодаря мне, благодаря всем нам Путин получил то, что хотел, – вспоминает Носик. – Получил поддержку наиболее "продвинутой" части общества».
Носик не думал, что у проекта Лесина был шанс быть одобренным.
Солдатов, напротив, считал, что угроза была реальной, а потому чувствовал немалое облегчение, получив от Путина обещание ничего не подписывать, не проведя перед этим общественную дискуссию. В течение многих лет Кремль свое обещание держал. «Мы получили, что хотели», – вспоминает Солдатов.
Для всех людей, пришедших тогда в Белый дом, встреча, по сути, ничего не изменила: правила игры остались старыми. Статус-кво был сохранен, и именно этого они и добивались.
У Путина, возможно, осталось другое впечатление. В 1999-м он еще не был знаком с дивным новым миром интернета: у него не было электронной почты, а всю информацию, найденную помощниками в Сети, он получал в распечатанном виде. Он всегда пытался втиснуть новых людей в собственное видение мира – делал то, чему так хорошо научился во время работы в КГБ, а потом, в 1990-е, в Санкт-Петербурге у Собчака. Он увидел, что самые важные фигуры интернета, этой совершенно новой сферы, были так или иначе связаны с Кремлем – через политтехнологов, олигархов или правительственные агентства, – а многие напрямую зависели от государственных контрактов. Выступление Лебедева могло навести его на мысль, что этими людьми можно манипулировать. Их можно расколоть и ими можно управлять. Это был хорошо знакомый метод КГБ, но пока Путину ничего не нужно было делать.
Три дня спустя, во время новогоднего поздравления, Ельцин объявил об отставке и передал власть Владимиру Путину.
Глава 6
Двухтысячные
Президент Путин не забыл, как медиаимперия Владимира Гусинского чуть не уничтожила Кремль. Он был убежден, что власть должна контролировать телевидение как самый массовый и эффективный способ передачи информации. Но именно тогда, когда Путин решил разобраться с телевидением, в мире медиа началась цифровая революция, – газеты и телеканалы стали терять популярность, а люди начали все больше доверять онлайн-ресурсам. Было ясно, что новые медиа наступают, и положение вещей скоро кардинально изменится.
Путин выиграл президентские выборы 26 марта и принял присягу 7 мая 2000 года в Большом Кремлевском дворце, в сияющем золотом Андреевском тронном зале. Через четыре дня, 11 мая, в офис «Медиа-Моста» в Палашевском переулке в Москве ворвались вооруженные люди в камуфляже. Еще через месяц, 13 июня, был арестован и сам Гусинский. Его отправили в Бутырку, старинную тюрьму в центре Москвы. Медиамагната посадили в тесную камеру с тремя другими заключенными.
На следующее утро во время встречи с адвокатом Гусинский написал на копии постановления суда об аресте: «Это политическая интрига, организованная высокопоставленными представителями власти, для которых свобода слова представляет опасность и помеху для реализации их попыток построения в их понимании "новой России", а на самом деле возврата к тоталитарному прошлому» {100}.
Вскоре ему передали сообщение от министра печати Михаила Лесина. Предложение было простым: «Медиа-Мост» в обмен на свободу. После трех дней в тюрьме Гусинский согласился. 16 июня его освободили, и прямо из Бутырки он поехал в офис «Медиа-Моста», где тайно записал видеообращение, в котором заявил, что согласился продать компанию под давлением.
Гусинского поместили под домашний арест. Следующие три недели его адвокаты прорабатывали условия продажи активов «Медиа-Моста» компании «Газпром», государcтвенному газовому монополисту. В конце концов Гусинский подписал соглашение, и Лесин его завизировал, выступив гарантом со стороны государства. Только после этого Гусинскому было позволено покинуть страну, и он улетел в Лондон, в изгнание.
Несмотря на подписанное соглашение, отдавать компанию Гусинский не хотел. Чтобы надавить на него, Генпрокуратура с помощью спецслужб и правоохранительных органов организовала массированную атаку на СМИ «Медиа-Моста». Последовали аресты, уголовные дела, обвинения, визиты в офисы холдинга сотрудников ФСБ и налоговой полиции. Финансового директора «Медиа-Моста» Антона Титова посадили в тюрьму по обвинению в мошенничестве в особо крупных размерах.
Напряжение нарастало. В январе 2001 года Татьяну Миткову, одну из самых популярных ведущих НТВ, вызвали на допрос в Генеральную прокуратуру. Журналисты телеканала поняли, что настал момент, когда они сами должны что-то предпринять. Коллега Митковой Светлана Сорокина, которая брала первые телеинтервью у Путина в качестве директора ФСБ, а потом и премьера, обратилась к президенту в прямом эфире: «Владимир Владимирович, мы, конечно, не олигархи и не акционеры, но НТВ – это прежде всего именно мы. Может, найдете время, встретитесь с нами?» В тот же день ей перезвонил Путин, и через несколько дней одиннадцать журналистов телеканала пригласили на встречу в Кремль.
В полдень 29 января журналисты собрались на Красной площади. Их встретили и проводили через ворота Спасской башни в Сенатский дворец – здание в неоклассическом стиле, купол которого хорошо виден с Красной площади.
Со времен революции Сенатский дворец был символом государства и местом, где жили cоветские лидеры: здесь жил Ленин, и у Сталина здесь тоже была небольшая квартира.
Журналистов проводили на третий этаж, в президентскую библиотеку. Круглый зал библиотеки совсем недавно отреставрировали, на дорогих деревянных полках за стеклом стояли прекрасные тома, по большей части энциклопедии, книги по русской истории и подарки иностранных лидеров.
Светлану Сорокину сразу отозвали для личной беседы с Путиным, а остальным было предложено подождать. Сорок минут Путин проговорил с Сорокиной, и только после этого вошел в библиотеку в сопровождении сотрудников президентской администрации Владислава Суркова и Алексея Громова.
Путин обошел журналистов, пожав каждому руку. После протокольной съемки все сели за круглый стол.
Виктор Шендерович, известный телеведущий и сатирик, в этот день был в плохом настроении. «Мне не нравилась сама идея просить президента, будто мы были его рабами. Я не верил, что все это может хорошо кончиться», – вспоминал он. Он знал, что Кремль выдвинул руководству НТВ три условия: прекратить расследование о коррумпированности членов ельцинской семьи, перестать критиковать войну в Чечне и убрать кукольного двойника Путина из программы Шендеровича «Куклы». Эта сатирическая программа, высмеивающая всех известных российских политиков, выходила уже пять лет и была мегапопулярной. Среди ее персонажей была и кукла Ельцина, и куклы других высших чиновников, но Путин не любил, когда над ним смеялись. Незадолго до этого Шендерович изобразил Путина в образе крошки Цахеса из сказочной повести Гофмана – уродливого карлика, имеющего магическую власть над людьми {101}.
