После дежурной бригады на дорогу выходят составы основного рабочего времени. С шести утра до десяти вечера эта смена тянет на себе основную нагрузку. Команда механизаторов и водителей пашет на проспекте или шоссе целыми днями. У них смены по суткам. Двое суток подряд работаешь на улице, потом двое суток отдыхаешь. По идее правительство платит им за дни сверхурочной работы, вроде тех, что выдались сейчас, двойные оклады. Но максимум, что в итоге получает механизатор в зиму — пять-шесть тысяч рублей в месяц.
Снег повалил еще два дня назад, и с тех пор снегопад не прекращался. Циклон, что навалился на город со стороны Атлантики, не близился к завершению, ясно было, что сегодня снежная шапка все-таки накроет город. Телевидение, радио и все городские службы предупреждали горожан и приезжих воздержаться от поездок на авто. Город не гарантировал бесперебойной работы шоссе, улиц и проспектов. Но автомобиль у нас — роскошь, а отказаться от роскоши ездить по российской столице в личном автомобиле весьма трудно. Даже те, у кого нет своих авто, предпочитают добираться на работу в город и из города домой на автобусах. Автобусы вне конкуренции, по сравнению с электричками, которые отменяют постоянно, обрекая пассажиров на опоздания и выговоры на работе. Теперь вся масса в два миллиона жителей Подмосковья, работающих в Москве, прессуется в автобусах на МКАДе, виснет руками на перекладинах, смотрит в окна голицынских "мерседесов", "икарусов". Если у Москвы есть свое биополе, то оно сейчас чернее ночи, его формируют все эти пассажиры, стиснувшие зубы, водители, частники, бизнесмены, инспектора ГИБДД, кажется сама конструкция моста через кольцевую дорогу сейчас лопнет от напряжения…
Все городские службы чувствуют себя, как на линии фронта. Очистить от снега проспекты и подъездные шоссе мегаполиса в таких условиях — задача, требующая максимального напряжения всех сил и средств города, почти, как оборона от вражеского нашествия. Сейчас на борьбе с заносами на шоссе заняты все, кого можно привлечь. Сама уборка снега выглядит, как фантастическое зрелище. На участке, очищенном от мешающих машин при помощи ГИБДД, сейчас настоящее сражение со стихией.
По проспекту идет колонна техники. Впереди — шеренга тракторов КМТ-1. Тяжелые, как гаубицы, тракторы прут через все шоссе. Это подметально-уборочные машины, которые сметают снег в сторону, сгребают снег двумя стальными ножами к бокам проезжей части.
Открытую от снега полосу подметают вращающейся щетиной щетки. После тракторов остаются черные полосы асфальта и громадные сугробы-отвалы по сторонам. На освобожденной от снега территории начинают работать другие силы. По асфальту движется "пескач". "Пескачи"-ЗИЛы, на которых вместо кузовов установлены оранжевые железные корзины с пескосоляной смесью. Их называют КО-713. Смесь рассыпают по дороге, чтобы не скользили по асфальту пешеходы и автомобили. Соль, участвующая в этом замесе, разъедает резину. Поэтому москвичам приходится каждую зиму покупать себе новую обувь и новую резину для автомобилей. В советское время соль не использовали, сыпали только песок. Но песок фильтровали плохо. Вместе с песком на дорогу попадали мелкие камни. Камни летели в машины, били ветровые стекла.
Городские службы готовились к снегопаду. За пару дней до него начал работать штаб, сформировали график вывоза снега по районам, сообщили всем руководителям список АЗС, где будет происходить бесперебойная заправка техники, занятой под снегоуборку. Ускорили завоз песка и соли во все ЖЭО, ЖЭКи, РЭПы и МЭПы.
Уже в ночь вся имеющаяся в наличии снегоуборочная техника работала с максимальной нагрузкой.
Несмотря на это, на маршрут утром не вышло много автобусов. Сами автобусники не закупили новые зимние шины — вот и боятся выезжать на "лысой" резине. А вину за все, конечно, валят на дорожников.
Часто на уборщиков валят вину за собственную лень и разгильдяйство самые разные люди. Магазины, коммерческие организации, бывает, не удосужатся очистить ото льда собственное крыльцо, не говоря уже обо всей "внешней территории", которую они обязаны убирать вокруг себя. Именно на этих участках чаще всего получают травмы граждане. Жители домов постоянно жалуются, что никто не убирает снег во дворах, люди чуть ли не тонут по колено в сугробах, когда выходят из подъездов. Но уборочная техника не в состоянии пройти через дворы, заставленные как попало автомобилями. Хотя по идее всего-то и надо повесить во дворах знаки, запрещающие парковку по четным или нечетным дням на разных сторонах, а потом строго карать нарушителей. Но уже сейчас большинство дворов забиты машинами полностью. Они не уместятся все на одной стороне.
Вдоль обочин шоссе разворачивается борьба с оставшимися после тракторов сугробами. Оранжевобрюхие, угловатые, похожие на каракатиц колесные машины — это КО-206. "Монстры", изогнув к земле металлические хребты, "пасутся", загребая снег. Переваривают грязное месиво в ненасытном брюхе. Рабочие прозвали КО-206 "золотыми ручками". Эти ручки — два стальных ножа, установленных в "хоботе" у самого асфальта, они, как ластами, загребают снег и закладывают его на ленту-эскалатор, протягивающую его вверх. Снег вываливается сзади прямо в кузов, ползущему, как хвост, за "золотыми ручками" самосвалу. Кузов МАЗа быстро заполняется, грузовик разворачивается и уносится прочь, а на его место тут же подставляет себя новый. Самосвалы, наполненные грязным снежным, вонючим месивом, вереницей устремляются по шоссе туда, где экологический комитет определил место для свалки поднятого с улиц снега.
Иногда возможности сразу сгрузить снег в самосвалы нет, тогда снег просто наспех отстреливают подальше от проезжей части. Снегомет, бьющий снежной струеей на десять метров в высоту и на десятки метров в длину, привлек внимание низкорослой толпы примерно 6-7 лет от роду. Толпа, разряженная в разноцветные пуховики и куртки, лезет под струю снега. Дети вычисляют, когда пройдет мимо снегосборщик, заранее строят на обочинах блиндажи, вкапывают в снег найденные на свалке деревянные ящики, оборудуют возле шоссе целые укрепрайоны. Зарываются в эти ящики, когда машина идет рядом. Радостно слушают удары снега и кусков льда по стенам блиндажей. Отгонять детвору пробовали, но не получалось. Когда уборка закончена, дети уходят домой. Мокрые, пропахшие бензином схватывают от родителей подзатыльники и шлепки…
На неприкосновенность средней полосы начихали, она так же запружена, как и все остальные полосы. Вдалеке злым синим светом мигает спецсигнал каких-то чиновников или бандитов на черной "ауди". "Ауди" время от времени взвывает сиреной. Двое инспекторов ГИБДД тщетно пытаются освободить для сильных мира сего проезд. Отчаянно размахивают полосатыми палками, выкрикивают что-то водителям, бормочут что-то в рацию. Все бесполезно. Ничто не двигается с места. Ни "ауди" с темными стеклами, ни "газель" "скорой", ни милицейский "Москвич" с синим номером. Все стоит, врастая в снег, вместе с автобусами. С ними вместе десятки автопоездов, КамАЗов с длинными фургонами, которые тянут из города и в город еду для десяти миллионов горожан, а еще мебель, одежду, всякую мелочь и сами же автомобили, плотно упакованные за решеткой автофургона. Этим новеньким "Жигулям" на двухэтажной платформе еще только предстоит обрести хозяев и занять свое место в будущих пробках.
Иногда кто-то из самых нервных водителей начинает в бешенстве бить руками по сигналу, давая своим эмоциям выйти через пронзительный гудок. Этот сигнал сразу подхватывают соседи, и скоро сигналит вся пробка — тысячи гудков на разный лад. В этом реве и свист, и рыканье, и вой. Будто пробка подумала, что о ней забыли. Рев разрывает перепонки инспекторов-гаишников, они растеряно озираются по сторонам, а пробка все гудит, подключаются сирены оперативных машин.
Рев пробки прекращается так же постепенно, как и начался. Снова тишина. Через вой сигналов излилось раздражение, водители с участием смотрят на по-прежнему беспомощных дэпээсников. Инспекторы, отсвечивающие желто-зелеными блестками на нелеповатых комбинезонах, нанюхавшись в пробке выхлопных газов к концу смены, едва борются за сохранение ясности в сознании. Промокшие в берцах в этом снегу ноги то ноют, то схватываются морозом. Поясница, вспотевшая поначалу, а теперь подставленная всем ветрам, продувающим транспортную разверстку, очень скоро даст себя знать прострелом, а в рации уже двадцать минут не слышно ничего, кроме ругани командиров — их достали десятки "крутых", застрявших в этой долбаной пробке, а синоптики обещают продолжение снегопада еще в течение суток.
